К Гранту и Козловски подошел доктор Бегалли.
– Похоже, кто-то «поработал» с аппаратурой и отключил систему безопасности. Малыш появился на свет слишком рано. Хорошая новость: обезумевший чужой не скрывается в канализационных трубах. Плохие новости: оборудование повреждено, больше нет детеныша, и сердце доктора Фрайла разбито.
– Господи, – произнес Грант, и лицо его побледнело. – На борту диверсант!
– Кому нужно было это делать? – прорыдал доктор Фрайл. – Такую крошку… Она даже не успела увидеть меня!
– Я надеюсь, что вы просмотрели результаты психологических тестов своих докторов, прежде чем пустить их на борт корабля, – сказала Козловски Гранту. – Фрайл, похоже, на грани нервного срыва.
– С ним все будет в порядке, – пробормотал Грант. – Он просто с головой ушел в работу.
– У него нет ни жены, ни детей, – сказал Бегалли. – Кажется, он действительно собирался стать отцом. Плохи дела.
Убитый горем ученый повернулся к собравшимся коллегам и угрожающе указал на них пальцем, словно обвиняя каждого присутствующего.
– Какой монстр это сделал? – спросил Фрайл, обливаясь слезами. – Кто из вас убил моего ребенка?
Палец остановился на Козловски.
– Это вы сделали, полковник? Вы презирали его с тех самых пор как увидели. Я это заметил!
– Нет, это была не я, идиот, – резко ответила Козловски. – Кто-нибудь даст этому истерику успокоительное? Желательно посильнее. И еще смирительную рубашку.
Александра двинулась в сторону останков:
– И еще раз полейте это место кислотным нейтрализатором, пока кровь не проела палубу насквозь.
– Я надеюсь, вы поможете мне усилить охрану объекта на пути домой, – сказал Грант.
– Разумеется, – ответила Козловски, повернулась и направилась к выходу.
Грант ее догнал.
– Полковник… Алекс… Могу я попросить минуту вашего времени? Нужно поговорить с глазу на глаз.
Козловски хотела отказать, но его глаза умоляли ответить «да». В них читались страх и беспокойство. Перед ней снова появился тот Дэниел Грант, которого она увидела в тот момент, когда он был пьян. Ее поразило, насколько эта грань его личности отличалась человечностью.
– Встретимся в конференц-зале через пять минут. Я заварю чай, – сказала Алекс.
– Благодарю вас, полковник.
Конференц-зал находился под охраной. Звукопоглощающие шторы были опущены, а связь отключена.
Двое сидели друг против друга, попивая успокаивающий травяной чай.
– Итак, – нарушила мрачную тишину Козловски, – кто, по-вашему, мог это сделать? Тайные агенты преступников, которым вы задолжали деньги? Или кто-то из конкурентов, таких как «Мед-Тех»?
– Я ничего не понимаю. Я не могу поверить в то, что допустил такую оплошность, – ответил Грант. – Все знают, что если экспедиция окончится провалом, то мне конец.
– Мне кажется, вы с доктором Фрайлом рассказали далеко не все о своих планах на королевское молочко.
– Возможно, вы правы, – вздохнул Грант, – но сейчас дело не в этом. Если саботаж продолжится, то в следующий раз я могу потерять большее, чем просто деньги.
Козловски пожала плечами:
– После сражений с чужими меня не испугает ни шпион, ни даже банда головорезов.
– Да, но как часто вы проникали в тыл противника? Вы разве не понимаете? Вы и ваши солдаты всегда сражались против обычной для вас угрозы. Спросите у любого опытного в этом деле человека, и он вам скажет, что нет ничего страшнее, чем враг среди своих.
– У вас есть какие-нибудь предположения?
– За этим я пригласил сюда вас. Может быть, у вас есть какие-то зацепки?
– Вы не настроили свои охранные системы на действия или активность одного человека. Советую сделать это сейчас. Что касается диверсанта, я не представляю, кто это может быть. Могу только с уверенностью сказать, что это не я.
– Неужели вы думаете, я стал бы разговаривать с вами, если бы подозревал, что вы к этому причастны? Мы примем дополнительные меры предосторожности. Однако и этого будет мало. Мы не только предпримем меры, но и сохраним бдительность. Если вы заметите что-либо необычное в поведении своих людей, обязательно сообщите мне.
– То же самое я могу сказать и о ваших людях.
– Можете быть уверены, я их всех проверю, – сказал Грант и сделал глоток чая. – Тем не менее экспедиция обещает быть адски жаркой.
– Она уже такая, Грант. Но я уже в аду побывала, так что замолвлю за вас словечко у Вельзевула.
– Спасибо, полковник.
– Сдается мне, что у вас есть некий собственный интерес. Запомните, Грант, мы все в одной лодке и интересы экспедиции – превыше всего. Все остальное отложите на потом, включая ваши личные проблемы.
– Договорились, полковник. А вы попробуете проглотить пару таблеток «Огня», и все проблемы вмиг исчезнут.
– Ублюдок.
Алекс поднялась, так как хотела уйти, но вдруг остановилась. Она полезла в карман, достала баночку с таблетками, а затем бросила ее Гранту.
– Хочу предупредить, Грант. Это весь мой запас того дерьма, которое вы производите. Обещаю не принимать его больше. Так что учтите, что скоро я стану настоящей стервой.
Грант посмотрел на бутылочку и положил ее себе в карман.
– Хорошо, полковник. Может быть, я и сам начну их принимать. Доза моего собственного лекарства будет как раз к месту.
– Я бы не советовала, – сказала Козловски и отвернулась, чтобы не забрать «Огонь» обратно.
Алекс уже пожалела об этом жесте. Тем не менее она приняла для себя решение, что примет эту отраву снова только в том случае, если увидит воочию Гранта, горящего в аду.
А вот от чая она отказываться не стала.
Космический корабль «Разия» вышел на орбиту планеты Улей.
Это, конечно, не было ее официальным названием. Непонятно почему, но ее имя было С-435. Это четвертая из десяти планет класса «М», двигающихся по орбите звезды Ахиллес-Два. Высокая сейсмическая активность превратила ее поверхность почти в бесплодную равнину.
Из-за огромного скопления густых облаков в иллюминаторах сложно было что-то разглядеть, но телеметрические датчики уже обследовали местность, где должен был находиться улей чужих. Эту информацию они получили из докладов побывавших здесь ранее астронавтов.
Час «X» приближался.
Естественно, «Разию» сажать на поверхность не предполагалось.
Для этой цели на борту огромного корабля имелся посадочный модуль класса девять, на борт которого поднялись морпехи, участвующие в операции. Все солдаты прекрасно знали свою работу, но все же будто пелена напряжения и страха окутала внутреннее помещение шлюпки, в то время когда морпехи, одетые в противокислотные защитные скафандры, занимали в ней свои места и пристегивались ремнями безопасности.
