– Они запустили сообщение о том, что те флаконы с «Огнем», что стали причиной несчастных случаев, были подделкой. А тем временем мы исследуем все возможные причины. И, кажется, мы поняли, в чем дело.
– Так что же вы сразу не сказали, вместо того чтобы невнятно бормотать непонятно что?
– Сэр, дело в активном ингредиенте.
– Вы имеете в виду королевское желе?
– Маточное молочко, с вашего позволения. По крайней мере, мы его так называем. У чужих очень много общего с земными насекомыми. Мы получаем маточное молочко от наемников, которые стерли с лица Земли уже почти все ульи. Мы платим им за то, что они сначала добывают для нас ценное вещество, а уж потом уничтожают логово чудовищ.
– Да, да, я это знаю…
– Как я уже сказал, наши поставки «Ксено-Зипа» в порядке. Малейшие добавки в обычное маточное молочко быстродействующих молекул, полученных из королевского вещества, которые попадают в организм человека вместе с чистой биохимической суспензией, являются катализатором выработки серотонина и своего рода стимулятором, повышающим восприимчивость и быстроту реакции нервной системы. Отчасти наша работа здесь заключается в том, чтобы синтезировать оба типа маточного молочка или генетическим путем создать существа, способные великодушно генерировать их. Мы уже представили на рынке обычное синтезированное молочко. Однако даже с быстрыми молекулами королевского вещества оно, увы, в большинстве случаев негативно влияет на потребителей. Почему так происходит – мы пока не разобрались.
– Потому что вы стадо идиотов, вот почему!
Вайкофф выглядел разочарованным. На его лице отпечаталась обида. Он вздохнул и продолжил:
– Возможно, негативные последствия можно снять, если увеличить концентрацию королевского маточного молочка. Но если мы это сделаем, наши запасы очень быстро иссякнут. Может кто-то другой сможет объяснить вам все это более понятно, – сказал ученый, склонился над аппаратом внутренней связи и большим пальцем нажал на кнопку. – Доктор Бегалли, не могли бы вы зайти ко мне в офис и принести с собой те графики, которые вы показывали мне ранее, мистер Грант хочет на них взглянуть.
– Бегалли? – спросил Грант.
– Да, сэр. Ученый, которого вы переманили из «Мед-Теха».
Грант усмехнулся, вспомнив этот удачный ход:
– Ах, да. Специалист по чужим. Он обошелся мне в кругленькую сумму… Но оно того стоило, ведь я уделал Фокснелла!
– Это действительно так. Поверьте, сэр, он стоит ваших денег. Он не только прекрасно разбирается в генетике чужих, но и не имеет равных в своем опыте по изучению поведения этих существ. Таких специалистов я еще не встречал. Как только он узнал суть нашей маленькой проблемы, он тут же проделал колоссальную работу, подключив к делу наши компьютеры и других ученых.
Грант все еще не успокоился, однако он был заинтригован.
Он повалился в кресло, принимающее форму тела, и позволил налить себе чашку специального успокаивающего чая производства «Нео-Фарм». К счастью, в состав чая не входили никакие инопланетные компоненты. Ученый, которого вызвал Вайкофф, пришел с поразительной быстротой, не оставив Гранту шанса выразить свое нетерпение.
В кабинет вошел доктор Амос Бегалли, сгорбившись, словно графики, которые он держал одной рукой, были слишком тяжелыми.
– Доброе утро, – прошептал он Гранту хриплым голосом, чуть ли не делая реверанс.
Если бы у него в руках не было чертежей, то Грант подозревал, что Бегалли, подобно Урии Хипу
[10], сейчас потер бы руки.
Грант что-то проворчал в ответ и откинулся в кресло с выражением лица, которое явно говорило: «Давай, показывай, что там у тебя».
Взгляд Бегалли упал на чайник.
– Могу я попросить у вас чашечку чая? – сказал ученый, и после его слов раздался раздражающий звук влажного кашля.
К тому моменту Гранта в Амосе Бегалли раздражало уже практически все. Он всегда находил этого мужчину скользким, липким червем, и ни за что не нанял бы его, если бы не профессионализм ученого и не желание самого Гранта насолить «Мед-Теху». Бегалли был смуглым мужчиной с редкими черными волосами, которые выглядели жирными, даже когда были чистыми. Они нелепо свисали на его покатый лоб. Под глазами виднелись темные круги. В глубине этих умных глаз можно было увидеть насмешку, раздражающую даже толстокожего Гранта.
Когда Амос разговаривал, его маленький рот под длинным крючковатым носом обнажал зубы, похожие на зубы угря.
– Благодарю вас, – сказал Амос, принимая горячий напиток.
Бегалли вытащил из кармана бутылочку «Ксено-Зипа», достал из нее таблетку и проглотил, запив глотком чая.
– Чудесный препарат, мистер Грант. Без него я не смог бы работать столько часов подряд.
– Рад видеть, что вы возвращаете фирме часть денег, которые получаете от нее, – заметил Грант. – Но я занятой человек, доктор Бегалли. Вы что-то хотели мне показать?
Бегалли поставил чашку и начал разворачивать рулоны. Одновременно с этим он говорил тихим, хриплым, но вполне разборчивым голосом:
– Мистер Грант, я думаю, что вы знаете, над чем я работал раньше. Но вы даже не подозреваете, какое огромное количество тайн кроется в генетической структуре этих удивительных инопланетных существ, которые вторглись в человеческую жизнь.
– Я – бизнесмен. А вы – ученый. Мое дело – платить деньги. А ваше дело – работать.
– Конечно. Но вы должны понимать суть происходящего, чтобы уловить не только общую идею, но и самую главную суть нашей деятельности.
Тонкие длинные пальцы Амоса забегали по графику, больше похожему на коллаж из произведений современной живописи. Буквы алфавита соединялись непонятными линиями и закорючками. Грант понял, что это обозначает невероятное сплетение генетического кода, включающего некоторые новые символы, введенные для обозначения кремниевых сегментов генетической структуры чужих. Некоторое время Бегалли зачарованно смотрел на схему.
Он заговорил как раз в тот момент, когда Грант уже готов был снова выйти из себя.
– Это пока единственное, что мы сумели понять в строении их ДНК. Очень многое еще предстоит выяснить, – сказал Бегалли, и в его голосе прозвучали трепет и рвение. Перед нами открыты невероятные возможности… Однако взгляните, что я обнаружил, мистер Грант!
Его глаза расширились, и он ткнул пальцем в край схемы, где схема генетической структуры переходила в причудливый узор.
– Какая-то дурацкая головоломка.
Бегалли засмеялся:
– Вся структура ДНК – головоломка, сэр. Но это не что иное, как рецессивный ген!
Грант даже вида не подал, что понимает, о чем говорит ученый.
