На самом деле это глупо. Бред какой-то. С детства она прячет под каждой кроватью, на которой ей приходится спать, что-нибудь большое и надежное: коробки с книгами, которые она никогда не читала, объемистые сумки со свитерами и обувью.
Она знает, что иногда он по-прежнему там – не под кроватью, но в тенях у автобусной остановки, шныряет вместе с бездомными кошками за мусорными контейнерами у ее многоквартирного дома. Он повсюду и нигде. Размытое пятно, намек на движение в уголке глаза. Насмешливая улыбка, которую она представляет.
Фиби невольно вздрагивает.
Мистер Эскимо кончает с ревом довольного оборотня.
– Как тебе? – спрашивает он, как только переводит дух.
– Как сливочный пломбир, – привычно отвечает она, стараясь отделаться от мыслей о дверях и разных существах, которые могут выходить оттуда.
– С вишенкой наверху? – с улыбкой спрашивает он.
– Мм, – откликается она. – Очень вкусная вишенка.
Он со смехом скатывается с нее.
– Эй, – говорит она. – Мы ведь близ Хармони?
– Рядом с Хармони, – поправляет он. По правде говоря, Фиби умеет говорить грамотно, но вставляет такие словечки, чтобы подзадорить его. – Да, это городок по соседству.
– Мы можем заехать туда, прежде чем вернемся? Я хочу посмотреть на лес, где пропала эта девочка.
Это появляется снова в темном углу комнаты, как раз за пределами зрения. Туманная фигура кивает и улыбается. Фиби скорее чувствует, чем видит ее. Она поворачивается, и фигура пропадает.
На въезде в Хармони, сразу за молочной фермой с покосившейся силосной башней, находится массивный валун с высеченной на нем молитвой «Отче наш». Фиби запомнила слова этой молитвы еще в воскресной школе, ее мать тогда встречалась с уверовавшим водителем грузовика, который держал блестящую пластиковую фигурку Иисуса на ветровом стекле.
Фиби крепче обнимает мистера Эскимо, когда слышит в голове слова: «Не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого».
Ее пробирает озноб, несмотря на жару и десятифунтовую кожаную куртку с миллионом карманов и молний, которую она выставила напоказ, пытаясь привлечь внимание мистера Эскимо.
Дорога изгибается налево и ведет к центру города. Справа стоит методистская церковь Хармони с доской объявлений, обещающей громадную благотворительную распродажу в субботу. Ниже заглавными буквами написано: МОЛИМСЯ ЗА ТО, ЧТОБЫ ЛИЗА ВЕРНУЛАСЬ ДОМОЙ ЖИВОЙ И ЗДОРОВОЙ. На другой стороне улицы находится универмаг, почтовое отделение и пиццерия. В городке полно репортеров, отчего мистер Эскимо начинает дергаться и нервничать.
– Я подожду здесь, – говорит он и останавливает мотоцикл возле универмага. – Если хочешь, погуляй вокруг.
Фиби нетрудно найти дом девочки. Она поворачивает с Мейн-стрит на Спрюс-стрит и видит большую старую развалюху с облупившейся краской, заросшей лужайкой и крыльцом, нуждающимся в новых перилах. Вокруг уже собралась толпа зевак, притянутых трагедией, как металлические крошки магнитом. Фиби стоит на другой стороне улицы, жарясь на солнце в своей тяжелой куртке, и изучает дом, который раньше, наверное, был довольно красивым. В левом окне наверху мальчик в футболке с Суперменом отодвигает занавеску и смотрит на людей. Его встрепанные темные волосы падают на глаза. Он смотрит на толпу, на Фиби, и внезапно она понимает, что не должна находиться здесь. Не надо было приходить сюда. Но это все равно что трогать волосы на спине у мистера Эскимо.
– Ты пришла, чтобы увидеть фей? – спрашивает ее какая-то девочка.
– А? – произносит Фиби и поворачивается к ней.
Девочке, наверное, не больше десяти, и она с ног до головы одета в розовое. К ее блузке прикреплен маленький дешевый пластиковый компас, похожий на призовую игрушку из коробки крекеров. А бледные руки, выглядывающие из коротких рукавов с рюшами, покрыты ярко-красными рубцами.
– Я подумала, что ты похожа на других. Что ты пришла сюда, чтобы увидеть фей. Потому что я могу тебе показать нечто действительно особенное, что принадлежит самому Королю фей. Пять долларов, и я покажу.
Фиби смотрит в окно и видит, что мальчик исчез. Она лезет в карман джинсов, достает мятую пятерку и протягивает ее.
– Следуй за мной, – говорит девочка.
Они проходят мимо толпы и машин с репортерами и идут по улице к белому дому. Там поворачивают во двор, огибают дом и идут мимо качелей и пересохшего огорода, который давно нуждается в поливе. Потом девочка вступает в лес.
– Держись поближе, – говорит она.
Фиби хочется сказать, что она не желает ничего видеть. Черт, а вдруг мистер Эскимо вообще не дождется ее; жена ждет его дома к ужину. Девочка идет очень быстро.
– Постой! – восклицает Фиби и устремляется за ней.
Она вспоминает слова старухи из новостей: «Детям не место в лесу».
Они трусцой бегут между деревьями, через ручей в темную чащу. Фиби хочет повернуть назад, но уже поздно. Она сама не найдет дорогу обратно – здесь нет ни тропинок, ни ориентиров. Везде одно и то же: деревья и камни, деревья и камни. Они спускаются по склону холма, где деревья расступаются перед ними. А потом Фиби видит на некотором расстоянии слева желтую полицейскую ленту, обмотанную вокруг деревьев.
– Туда, – говорит девочка и ведет ее в другую сторону.
– Что это было? – спрашивает Фиби. – То место, где пропала Лиза? Это Рилаэнс?
Девочка улыбается.
– Здесь везде Рилаэнс, мисс.
На ходу девочка начинает напевать мелодию песни, которую Фиби почти узнает. Потом мелодия превращается в «Голубой хрусталь»… это невозможно, никто младше сорока лет не слушает подобную музыку, но именно это она и слышит.
– Что ты поешь? – спрашивает Фиби.
– Я не пою, – отвечает девочка. – Подожди минутку, я скоро вернусь.
Она убегает вперед и оглядывается, чтобы убедиться, что Фиби осталась на месте.
Фиби смотрит на часы, беспокоясь о возвращении на Мейн-стрит, к универмагу, где ждет мистер Эскимо. Она представляет, как он расхаживает между стойками с дешевыми открытками, леденцами из кленового сахара и спреем от насекомых. Он обязательно завяжет беседу с хозяином, как это принято между коллегами по малому бизнесу.
Вокруг тихо. Слишком тихо. Фиби не слышит ни птичьего щебета, ни комариного писка. Она вспоминает молитву «Отче наш». С какой стати ее высекли на обтесанном валуне? Почему бы не написать «Добро пожаловать в Хармони»? Она начинает читать молитву, потом останавливается и обзывает себя идиоткой.
Куда, черт побери, подевались все птицы?
Хруст ветки. Какая-то тень движется за деревьями. Фиби задерживает дыхание и облегченно выдыхает, когда из молодой рощицы выходит девочка в розовом. Она держит в руках бумажный пакет. Фиби смотрит, как она с улыбкой приближается, как болтается маленький компас, пришпиленный к ее блузке.
