– Я собираюсь осмотреть Огораживание Гроклтона, – сказала Дотти. – Не покажете, где это?
– Разумеется. – Он выглядел удивленным. – Думаю, да. Вам придется немного пройти.
– И замечательно. Как, кстати, вы сказали, вас зовут?
– Питер. Питер Прайд.
– Прайд?
Так быстро она еще никогда не ходила. Хотелось бы знать, продолжит ли он путь, если она остановится, но Дотти побоялась выяснить. Однако он, к счастью, постоянно останавливался, чтобы показать ей какой-нибудь лишайник, или диковинного жука под корягой, или какое-то мелкое растение, которые для искушенного натуралиста превращали эту древнюю местность в экологический рай. А когда они вышли на участок открытой вересковой пустоши, Дотти обратила внимание, как странно смотрятся на фоне неба падубы на ближайшей гряде.
– Они внизу ровные, как грибы, – заметила она.
– Это уровень побегов, – объяснил он. – Пони и олени объедают листья, до которых могут дотянуться.
И она осознала, что видела то же самое на большинстве деревьев. На расстоянии это придавало им волшебный парящий эффект.
Уроки, таким образом, продолжились. Она сумела бы, по крайней мере, уловить общую суть предмета, если бы неизменно следовала за его научной мыслью и той информацией, которой он пичкал ее. И вдобавок она постоянно видела, как его рослая, спортивная фигура вновь обгоняет ее.
Эколог по образованию, он также был историком Нью-Фореста. И знающим. Весьма. Она прикинула, сколько ему лет. Немногим больше двадцати – может, двадцать пять. Не исключено, что моложе ее на пару лет, но не больше. Есть ли у него девушка?
Его позабавило ее имя.
– Я просто один из них, – объяснил он. – Но в Нью-Форесте полным-полно Прайдов. Вы уверены, что не из этих краев?
Когда она была ребенком, отец говорил, что она похожа на его бабушку Дороти, и ее действительно назвали в честь прабабки. А совсем недавно она узнала от отца, что его бабушка никогда не была замужем. «На самом деле жизнь у нее была интересная, – отметил он. – Прожила годы с одним профессором-искусствоведом. Потом с другим. У нее, похоже, существовал талант привлекать художников. Первый оставил ей много картин, которые оказались весьма ценными. Мой родной отец так и не узнал, наверное, кто был его собственным отцом. Но так или иначе, он взял ее имя, а оно было Прайд».
– Моя прабабушка была урожденная Дороти Прайд, – сказала Дотти. – Но она приехала из Лондона.
Он быстро кивнул, но больше к этой теме не возвращался.
Ему стало любопытно, с чего ей вдруг захотелось осмотреть Огораживание Гроклтона. Когда она объяснила, что с Нью-Форестом связан ее босс Джон Гроклтон, Прайд, похоже, нашел это чрезвычайно забавным.
– Гроклтон служил уполномоченным проклятой Лесной комиссии, – пояснил он. – Построил железную дорогу, где покалечилось несколько человек. Это имя здесь не жалуют.
– Надо же… – Дотти срочно пришлось искать другую тему.
– Вот и пришли, – бодро изрек Питер через несколько минут. – Огораживание Гроклтона.
Хотя на лесопосадке не раз вырубали деревья, она почти не изменилась за век. Ряды хвойных деревьев казались бесконечными. Под ними, в тесноте, было тихо, темно, безжизненно.
– Идемте отсюда, – сказала Дотти.
Вернувшись в Линдхерст, они обнаружили, что явились в музей Нью-Фореста на несколько минут раньше назначенного, а потому наскоро осмотрели экспонаты. Были представлены все грани жизни Нью-Фореста: от недавнего знаменитого змеелова до подробного чертежа для разведения костра углежога. Ко времени, когда они поднялись в библиотеку, Дотти не терпелось задать кое-какие вопросы.
Из-за большого центрального стола поднялся седобородый коротышка с добрым лицом и чертиками в зорких голубых глазах. Питер Прайд уже объяснил, что, хотя старик и тихоня, он является тайной силой, которая стоит за многим происходящим в музее Нью-Фореста.
Тот немедленно приветствовал Дотти, представил ее еще нескольким дружелюбным сотрудникам и пояснил, что здесь ежедневно трудится еще и команда волонтеров.
– Это миссис Тоттон, – представил он элегантную леди, которая в молодости наверняка была яркой блондинкой. – Сегодня дежурит она. – Он ободряюще улыбнулся Дотти. – Что бы вам хотелось узнать?
Дотти хорошо подготовилась к этой встрече, и та оказалась информативной. Она спросила, грозит ли Нью-Форесту кризис.
– В двадцатом и двадцать первом веках проблемы новые, но они вырастают, как и можно ожидать, из прошлого, – ответил дотошный историк. – Причины протестов и поджогов достаточно просты. Коммонеры переживают трудные времена не только как фермеры на фоне чудовищных цен на скот, свиней и пони. Прибывающие новички платят столь высокие цены за загоны для своих пони, что цена на землю становится для фермеров неподъемной. Прежде всего они чувствуют, что современный мир – Лесная комиссия, местное правительство, центральное правительство – попросту презирает их. И при этом, как вы понимаете, они и есть собственно Нью-Форест. Добавьте к этому деградацию старинной среды из-за действий безответственных туристов и отдыхающих.
– Тысячи машин? – предположила Дотти.
– Да. Но девяносто процентов автомобилистов не удаляются от дороги больше чем футов на пятьдесят. Опаснее может оказаться новый приток велосипедов. Поживем – увидим.
По пути к Огораживанию Гроклтона Дотти заметила одинокого велосипедиста, который катил между деревьями, взрыхляя почву. Она кивнула.
Питер печально улыбнулся:
– Нам, как всегда, нужны туристы ради дохода, но не ради вреда, который они наносят. Это, конечно, еще одна большая и серьезная проблема. Но существует и третья, имеющая более отдаленные последствия, – великая опасность нового века, если угодно.
– Строительство?
– Именно так. Огромный растущий спрос на жилье; наличие обширной территории, почти не тронутой застройкой. Некоторые считают, что мы должны защитить Нью-Форест, превратив его в Национальный парк, и это крайне затруднит строительство; другие, особенно коммонеры, боятся, что это лишит власти смотрителей леса, которые последние полтораста лет были их единственной защитой. – Он вновь улыбнулся. – Мы можем обсудить что-то одно или все скопом.
Какое-то время они этим и занимались. Ей помогли составить список людей, с которыми стоило поговорить.
– Могу я добавить себя? – спросила миссис Тоттон, а деликатный кивок любезного историка дал Дотти понять, что следует согласиться. – Хорошо, – сказала пожилая леди. – Приходите в пятницу на чай. Чуть пораньше – скажем, в четыре.
Тут вмешался Питер Прайд:
– Если вы и правда хотите понять коммонеров, вам нужно сходить на торги пони. В четверг как раз будут.
– Это заманчиво. Возможно, их следует заснять. – Она бросила взгляд на Питера Прайда. – Вы придете?
