Аделаида, побледнев, перевела взгляд с Мартелла на Гилпина и желчно спросила:
– Вы привели сюда этого злодея?
– Привел, – признался священник, – но я уверен, что он не злодей. По сути, как раз наоборот.
– Будьте любезны уйти, мистер Гилпин, и захватите с собой этого злодея. – Она нарочно повторила это слово. Ее глаза как будто впились в какую-то далекую точку за стенными панелями. – Я вижу, сэр, что в наше время даже священники обманывают доверие своих друзей. Но моя семья привыкла иметь дело с негодяями, убийцами и соблазнителями, пусть даже это первый случай, когда их приводит в наш дом духовное лицо.
– Моя дорогая мисс Альбион…
– Я полагаю, мистер Гилпин, что в дальнейшем вы ограничитесь собственным обществом. Вы ни на шаг не приблизитесь в Бате к моей племяннице. Всего наилучшего.
После этого даже Гилпин утратил дар речи, но не Уиндем Мартелл.
– Мадам, – произнес он почтительно и ровно, – вы можете сколь угодно долго поносить род моей матери. Если то, что вы о них говорите, правда, то я глубоко об этом сожалею. Будь в моей власти, – он поднял руку, – отсечь эту руку, чтобы очистить мою родословную от Пенраддоков, то, уверяю вас, я был бы рад это сделать для спасения вашей племянницы.
Она молча уставилась на него. Возможно, он добился некоторого успеха.
– Я обнаружил, что похож на предка, о котором мало знаю, и что этот человек вызывает ненависть и презрение в семье молодой леди, к которой я успел проникнуться сильными чувствами и которая без объяснений отвергла меня из-за этого родства. Но каждое поколение рождается все-таки новым, невзирая на то что мы чтим наших родителей и далеких предков. Даже в Нью-Форесте вырастают новые дубы. Уверяю вас, я не полковник Пенраддок и не желаю им быть. Я, Уиндем Мартелл. А Фанни – не Алиса Лайл.
– Убирайтесь!
– Мадам, я думаю, что сумею убедить мисс Альбион защищаться. Каковы бы ни были ваши чувства, неужели вы не позволите мне даже попытаться ее выручить?
Улучив момент, Гилпин взглянул на миссис Прайд и понял по ее лицу, что она, какие бы вещи ни узнала от Фанни, тоже считает, что Мартелл может ее спасти. Это было ясно как день.
– Умоляю вас, рассмотрите все возможности спасения Фанни, – произнес он.
– Пенраддок спасает Альбион? Никогда!
– Боже мой, мадам! – вскипел Мартелл. – Для вас племянница – живая гробница!
– Убирайтесь!
Он оставил это без внимания.
– Мадам, вы любите ее? Или она любима лишь как служительница этого семейного храма?
– Убирайтесь!
– Говорю вам, мадам, что я люблю мисс Альбион такой, какая она есть. Сейчас мне, честно говоря, безразлично, кто она – Альбион, Гилпин или Прайд. – Он вдруг поймал себя на том, что смотрит прямо в глаза этой рослой, красивой, не столь уж непохожей на него женщины, которая, как он осознал, ловила каждое его слово. – Я люблю ее, мадам, кем бы она ни была, и намерен спасти с вами или без вас. Но ваше содействие может быть великим подспорьем.
– Убирайтесь!
По знаку Гилпина мистер Мартелл, уже порядком разгоряченный, вышел с ним, и через несколько минут стало слышно, как отъезжает его экипаж.
Какое-то время Аделаида сидела молча, а миссис Прайд стояла у нее над душой. Затем наконец то ли себе, то ли экономке старая леди сказала:
– Если он ее спасет, она за него выйдет. – Она скорбно покачала головой. – О бедная моя мать! Бедная Алиса! Лучше бы ей умереть, чем такое.
И в этот миг миссис Прайд поняла, что делать.
Поздно вечером Мартелл и Гилпин сидели в библиотеке священника и обсуждали, как быть дальше.
– Я хочу поехать, – сказал Гилпин. – И я не сомневаюсь, что Фанни меня примет. Но остаются два вопроса. Коль скоро пожилая леди настолько неумолима, не вызовет ли мое присутствие еще бóльшую сумятицу? А кроме того, Мартелл, ей нужны вы, а не я.
– Старая леди меня не волнует, – ответил Мартелл. – Я тронусь в путь утром. Но все равно нужно, чтобы меня к ней пустили. Я не могу выломать дверь тюрьмы.
– Вы захватите с собой письмо от меня. Я буду умолять ее свидеться с вами. Благословлю ее на это. Может помочь.
Гилпин как раз уселся писать письмо, а Мартелл взял книгу, когда за дверью послышался шум: кто-то приехал. Через несколько секунд вошел слуга и что-то шепнул Гилпину на ухо. Тот встал и вышел в холл, но через пару минут поспешно вернулся.
– Одевайтесь, Мартелл! – крикнул он. – Вы нам понадобитесь. Лошади готовы.
– Куда едем? – спросил на бегу Мартелл, бросившийся за плащом и сапогами.
– В Альбион-Хаус. И мешкать нельзя ни секунды.
Никто не знал, где и как это началось, потому что весь дом крепко спал. Настолько беспробудно, что лишь один слуга с последнего этажа случайно проснулся и, услышав странное потрескивание, понял, что дело неладно. Но, выйдя из своей каморки, он обнаружил, что коридор был полон густого дыма. Мигом позже он налетел на миссис Прайд, которая, видимо, тоже только проснулась и была в одной ночной рубашке.
– Весь дом в огне! – крикнула она. – Скорее разыщи всех слуг! На черной лестнице чисто. Отведи всех в конюшню, а потом убедись, что никого не забыли!
– А вы куда?
– За старой леди. Куда же еще?
Когда миссис Прайд добралась до хозяйских покоев, от дыма уже было трудно дышать. Она вбежала в спальню Аделаиды и метнулась к кровати.
Постель была пуста.
Миссис Прайд быстро огляделась. Никого. Проверила соседнюю комнату, в которой тоже было пусто, и поспешила к лестнице.
Пламя лизало гобелены. Почти спустившись, она увидела, как его языки вырываются из гостиной. Миссис Прайд сбежала вниз и попыталась войти, но жар был слишком силен. Она распахнула входную дверь и выбежала наружу:
– Кто-нибудь видел мисс Альбион?
Вся прислуга собралась в конюшне. Мужчины уже собирали ведра, надеясь выстроить цепь до реки. Миссис Прайд видела, что это бесполезно, но не стала их разубеждать.
Престарелую леди не видел никто.
– Она наверняка встала и где-нибудь снаружи, – предположил кто-то.
– Может быть, она все и устроила. Упала с лампой, – сказала горничная.
– Ни шагу внутрь! – приказала миссис Прайд и пошла обратно к дому.
Крыша успела задымиться, а огонь вырывался из нескольких верхних окон. Пожар заметили в Болдре – по дорожке уже бежали люди. Миссис Прайд велела им помогать с ведрами. Кто-то уже отправился за священником.
– Ищите хозяйку снаружи, – сказала она кухарке и другим женщинам. – Могла куда-нибудь забрести.
К тому времени, когда прибыли мистер Гилпин и Мартелл, огонь рвался высоко вверх из крыши и в темное ночное небо поднимался пепел. В дверь, как ни удивительно, еще было можно войти, но внутри различалось только причудливое мерцание в кромешной тьме.
