Фанни передернуло.
– Тебе не кажется, что это немного жестоко? – спросила она.
– Ты же не думаешь, Фанни, что я ему покажу? Это только для наших глаз.
– Тогда другое дело.
Но что бы ты сказала, подумала Фанни, если бы знала, что я, Альбион, прихожусь этому крестьянину родней? И кем бы ты меня нарисовала?
Еще Луиза сообщила, что Мартелл уже написал сэру Гарри Баррарду о желании избраться в парламент.
В тот же день, когда Мартелл прибыл к Баррардам, Луиза пришла сообщить Фанни, что их с Эдвардом пригласили туда на обед. «Ведь сэр Гарри наш родственник». Это Фанни не удивило. И коль скоро ей сказали, что мистер Мартелл приехал на неделю или больше, она полагала, что он обязательно ее навестит. Поэтому она пришла в известное смятение от слов тети Аделаиды:
– Во вторник, Фанни, мы поедем в Фордингбридж. Мой друг священник предоставит нам ночлег. Вечером мы все приглашены отобедать с мистером Артуром Уэстом.
– А отложить ненадолго нельзя? – спросила Фанни.
Была суббота. Что, если мистер Мартелл не появится до понедельника? Или вторника, и тогда они точно разминутся?
– Отложить? Да нет же, Фанни. Нас уже ждут. К тому же, я думаю, нам надо вернуться в среду днем, потому что вечером тебя приглашают в Лимингтон.
– Правда? – У Фанни замерло сердце. – К Баррардам?
– Баррардам? Нет. Но я только что получила это приглашение. Там, без сомнения, будет довольно скучно, но я решила, ты захочешь пойти из вежливости. – И она вручила приглашение Фанни.
Миссис Гроклтон давала бал.
– Неужели вы не видите, мистер Гроклтон, как идеально все складывается, – щебетала его супруга. – Мистер Мартелл здесь. Луиза обещает его привести. Да и сам он мне обещал, а он слишком джентльмен, чтобы нарушить слово.
– Может быть, – угрюмо отозвался мистер Гроклтон.
– А раз придут Луиза и мистер Мартелл, который, в конце концов, их гость, я не вижу причин, почему бы им не удалось привести Баррардов. Подумайте об этом, мистер Гроклтон. – (Мистер Гроклтон приложил все усилия, чтобы подумать о Баррардах.) – Конечно, будет и милый мистер Гилпин, – продолжила она. – А он определенно джентльмен.
– А мисс Альбион?
– Да-да, она тоже. – Фанни была не столь заманчивой добычей, но, безусловно, принадлежала к безупречному роду, и миссис Гроклтон уже начала прикидывать, не сумеет ли она при наличии Альбион, Мартелла и Баррардов заарканить еще кого-нибудь из местного джентри, может быть Моранта. – У нас будут закуски, напитки, оркестр из театра. Всем понравится, уж поверьте. И обязательно вино, шампанское, бренди. Вы обязаны об этом позаботиться, мистер Гроклтон.
– Мне, как понимаете, придется все это купить.
– Конечно вы купите. А как же иначе?
– Вы забываете, – ответил он сухо, – что между Саутгемптоном и Крайстчерчем я единственный плачу полную цену. – (Но миссис Гроклтон если и услышала, то проигнорировала эти слова.) – Без учета присутствия или отсутствия мистера Мартелла к чему такая спешка? – раздраженно спросил он. – Почему в среду?
И тогда миссис Гроклтон взглянула на него с искренним удивлением.
– Но как же иначе, мистер Гроклтон?! – воскликнула она и чуть выждала, давая ему время осознать самому. – В среду полнолуние.
Утро вторника было ясным, и тетушка Аделаида пребывала в столь хорошем настроении, что словно помолодела лет на двадцать.
– Фрэнсис, – сказала она брату, – ты прекрасно проведешь время в компании миссис Прайд.
Поскольку это был настоящий приказ, мистер Альбион не стал возражать. Взяв с собой только кучера и одну служанку, Аделаида и Фанни спозаранку выехали на проселочную дорогу, которая вела через Нью-Форест в Рингвуд, от которого легко добраться до Фордингбриджа.
– Поспеем к полудню, – радостно объявила тетя Аделаида и с легчайшим упреком заметила, когда они катили по равнине Уилверли: – У тебя не особо довольный вид, Фанни.
Он не приехал. Он побывал вместе с Баррардами на обеде у Тоттонов, которые, подумала она, могли бы и ее пригласить, но в Альбион-Хаусе не появился. Наверное, этому не стоило удивляться с учетом прошлого приема, но после его прощальных слов она ждала хоть какой-то весточки. Однако не было ничего: ни письма, ни словечка.
– Нет, тетя Аделаида, – ответила Фанни. – Я полностью довольна.
Достигнув равнины Уилверли, они заметили вдали каких-то мальчиков, но не придали этому значения.
Проблема заключалась в свинье. Взрослая свинья – животное внушительное. Не только тяжелое, но и способное двигаться с удивительной скоростью. Чтобы ее вести, понадобится упряжь. Затем возникала другая трудность.
– Придется где-то держать ее ночью, – заметил Натаниэль.
Это препятствие казалось непреодолимым, пока один из шайки не вспомнил о родственнике в Берли, у которого был сарай.
Они пошли не по главной дороге, а севернее ее на несколько сот ярдов. На одном участке путь пролегал мимо одинокого и старого голого дерева.
– Это Голый Человек, – сказал Натаниэль, и мальчики серьезно посмотрели на ствол. – Тут мы это и сделаем.
Священник, высокий, худощавый седой человек, очень тепло приветствовал их в своем доме и с радостью согласился сопровождать их на обед в Хейл. Как он заверил Аделаиду, новый арендатор, джентльмен во всех отношениях, снял это место на пять лет.
– За последние десятилетия Хейл сменил нескольких хозяев и арендаторов, – сообщил он, – и никто не проявил о нем особой заботы. Но насколько я понял, мистер Уэст намеревается навести в хозяйстве порядок.
После поездки тете Аделаиде захотелось отдохнуть, и Фанни с удовольствием пошла со священником осматривать Фордингбридж. Пять рек Сарума, который находился милях в восьми севернее, вливались здесь в Эйвон, и река с высокими камышами, протекавшая под красивым старым каменным мостом, была очень живописной. К моменту, когда Фанни вернулась собираться к вечернему выходу, ей не пришлось, по крайней мере, прибегать к напускной бодрости.
Вид на долину Эйвона и правда чудесный, думала она, пока карета священника медленно поднималась по склону Годсхилла к поместью Хейл. Когда длинная подъездная дорожка подвела их к дому, Фанни отметила признаки упадка в его представительном георгианском фасаде, однако у входа по двум расторопным лакеям, выскочившим из дверей, стало ясно, что мистер Уэст намерен выдерживать стиль. А с появлением самого джентльмена все сделалось еще нагляднее.
Мистер Артур Уэст был довольно плотного сложения блондином тридцати пяти лет, чья мужественная живость сразу показывала, что если у кого-то есть бесхозное имение, то Уэст – прирожденный управляющий, готовый выполнить все возлагаемые на него обязанности. Хотя его наследство не вполне позволяло ему стать землевладельцем желаемого уровня, оно было достаточно большим, чтобы не смущаться в присутствии любой наследницы. Никто не счел бы его авантюристом. Он заслуживал состоятельной партии и намеревался ее найти. Именно эта самоуверенность привлекала к нему многих богатых женщин. По крайней мере, такая женщина, останови на ней Артур Уэст свои голубые глаза, поняла бы, что он знает, чего хочет. И это, как рано или поздно обнаруживала каждая, заслуживало благодарности.
