– Я живописна, сэр, – ответила она твердо. – Но умоляю, не говорите, что вы развалина.
– Не буду, даю вам слово, – кротко ответил он.
Река Бьюли подвержена действию приливов, и был отлив, когда они перешли через мост к старой сторожке у ворот и большому пруду слева, который почти опустел, а окружавшие его камыши приветствовали их умиротворяющим шелестом.
Хотя аббатство давно превратилось в руины, в нем замечательно сохранился дух старины. Не все было уничтожено. Выжили сторожка и значительная часть наружной стены. Дом аббата отреставрировали и немного расширили, превратив в скромный особняк. Остались и крытые аркады, с одной из четырех сторон которых так и высился огромный domus послушников. И если большую монастырскую церковь снесли почти полностью, то монашескую трапезную, что находилась напротив, превратили в красивую приходскую церковь. Нынешняя наследница Монтегю редко бывала здесь, вступив в блестящий, в семейных традициях, брак – на сей раз с потомком Монмута. И хотя незадачливый сын Карла II лишился после восстания 1685 года головы, благодаря жене он все же передал наследникам свои огромные поместья. И ныне их объединили с владениями Монтегю. Однако семья благоволила к этому месту, и его серые камни хранили атмосферу древности.
– Так что же, мистер Мартелл? – повернулась к ним Луиза, едва они миновали сторожку. – Вы бросили нас ради Фанни? – Она наградила Мартелла необычным коротким взглядом, как будто в Фанни было нечто странноватое, но Мартелл улыбнулся и оставил его без внимания.
– Беседа с ней доставила мне не меньше удовольствия, чем с вами, – ответил он дружелюбно. – Присоединитесь? – И, взяв под руки обеих дам, он повел их на территорию аббатства. Они прошли совсем немного, когда он вдруг заметил: – «Стоит в приятном месте этот храм, здесь даже воздух…» – Он умолк.
Луиза была сбита с толку.
Фанни рассмеялась.
– «…Нежит наши чувства, так легок он и ласков»
[26], – продолжила она; Луиза по-прежнему пребывала в замешательстве, и Фанни воскликнула: – Да как же, Луиза, это из шекспировского «Макбета»! Мы читали его с миссис Гроклтон. Только в оригинале «замок», а не «храм».
– Я забыла. – Луиза покраснела и раздраженно поморщилась.
– Но вы-то, мистер Мартелл, наверняка припоминаете, что король, сказав это, находит свою смерть, – напомнила Фанни. – Наверное, вам лучше быть осторожнее.
– Полно, мисс Альбион. – Мартелл перевел взгляд с нее на Луизу. – По-моему, я в безопасности, поскольку никто из вас не напоминает мне зловещую леди Макбет.
– Вы еще не видели меня с кинжалом! – с шутливой яростью парировала Луиза, пытаясь вернуть утраченные позиции.
Фанни показалось, что прямо сейчас Луиза, пожалуй, вонзила бы кинжал не в мистера Мартелла, а в нее, и решила больше ничем не смущать кузину.
Поэтому она была настороже, когда, дойдя до дома аббата, Мартелл небрежно поинтересовался у Луизы, монахи какого ордена здесь жили.
– Ордена? – Луиза пожала плечами. – По мне, так это были просто монахи. – Против воли она стрельнула глазами в сторону Фанни.
– Я точно не знаю, – осторожно произнесла Фанни, хотя знала отлично. – У них ведь было много овец, Луиза? Я бы сказала, что это, наверное, цистерцианцы.
– А если так, то были послушники и фермы? – продолжил Мартелл, ни на миг не обманутый этим заступничеством.
– Да, – подтвердила Фанни. – На фермах кое-где еще сохранились большие амбары. – Она указала в сторону фермы Святого Леонарда, и Мартелл заинтересованно кивнул.
Шедший впереди мистер Гилпин остановился сказать пару слов о деревьях, которые прямыми рядами насадили Монтегю, и выразил Эдварду и маленькому Фурзи сильнейшее неодобрение по этому поводу; все ждали, когда он договорит, и тут над сторожкой, с юга, совершенно неожиданно пролетел травник. Интересно, подумала Фанни, что побудило Луизу показать на стройную, элегантную болотную птицу и воскликнуть: «Ой, посмотрите – чайка!»
Мартелл и Фанни на секунду решили, что она шутит, но тут же поняли: Луиза говорит серьезно. Фанни открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Они с Мартеллом переглянулись. А затем – они не хотели, просто не удержались – покатились со смеху. Хуже того, едва ли сознавая, что делает, он отстранился от Луизы и нежно сжал плечо Фанни. Такими их и увидела Луиза, когда взглянула, – скрыть было невозможно: потешающимися над ней, как влюбленная пара.
– Мистер Гилпин! – (Вмешалось, несомненно, Провидение, благодаря которому их прервал возглас со стороны крытых аркад, изданный спешившим к ним человеком.) – Какая честь для нас!
Мистер Адамс, викарий Бьюли, а на самом деле местный священник, поскольку лицо, занимавшее эту бенефицию официально, так и не прибыло, был старшим сыном старого мистера Адамса, который управлял верфью в Баклерс-Харде. Его братья занялись бизнесом, а он получил образование в Оксфорде и принял сан. После того как Гилпин тепло приветствовал его и представил другим, гостеприимный викарий предложил устроить им экскурсию и сразу отвел в апартаменты аббата.
– По причинам, которые остаются неясными, сейчас мы называем его Дворцовым домом, – сообщил он, и все восхитились красивыми покоями со сводчатыми потолками.
Мартелл с обычной учтивостью всецело внимал священнику, а Фанни с превеликим удовольствием немного отстала на пару с маленьким Фурзи, который откровенно почитал ее за личного друга.
Оттуда они перешли в монастырь, и викарий повел их к монашеской трапезной, ныне служившей приходской церковью. Но Фанни знала ее хорошо, а Фурзи немного заскучал, начал вертеться, и она сказала остальным, что побудет с ним снаружи. И вот они остались в монастыре одни.
Если в лучшие времена крытые аркады всегда были приятным местом, то в состоянии заброшенном они приобрели новое и особое очарование. Северная стена с ее арочными нишами более или менее сохранилась. Другие, поросшие плющом, находились на разных стадиях разрушения; там и тут виднелись маленькие сводчатые галереи, напоминавшие ширмы, за которыми создавали атмосферу уединенности остовы былых строений, сплошь заросшие травой. Поэтому Монтегю, не имевшие надобности в рукотворных руинах, мудро разбили лужайку и маленькие клумбы у крошащихся стен и обрушившихся колонн, создав прекрасный сад, где можно было гулять и наслаждаться дружеским обществом старых теней цистерцианцев.
Фанни отпустила Натаниэля побегать и, свернув в сад, поискала, где бы присесть. Ее привлекли защищенные монашеские кабинки в северной стене, которые укрывали от ветра и пропускали теплые солнечные лучи. Она выбрала ту, что находилась ближе к центру, уселась и прислонилась к каменной стене. Ощущение было поистине замечательное. Перед ней, через монастырь, вздымался в синее небо каменный треугольник – внушительная торцевая стена бывшей трапезной. Внутри были спутники Фанни. Не раздавалось ни звука. Натаниэль тоже куда-то пропал. Она глубоко вздохнула и ненадолго закрыла глаза, подставив лицо солнцу.
