Глава 6
22 октября 1914 года, Царское Село
Не прошло и часа, как уединенное чтение книги Максима нарушила делегация из трех офицеров.
– Ваше поведение нетерпимо! – воскликнул один из них.
– Так чего вы терпите? Сходите к Вере Игнатьевне и попросите болеутоляющих, – пожал плечами поручик, не желая, впрочем, отрываться от книги.
– Вы! – выдохнул говорящий, задыхаясь от нахлынувших чувств.
– Вы бы представились для начала, – с уничижительной улыбкой произнес Максим.
– Дмитрий Яковлевич Малама, – гордо произнес этот молодой мужчина, – корнет Лейб-гвардии Уланского полка.
Поручик посмотрел на него с жалостью. Потому что не понимал, чего этот больной от него хочет и какого черта пристает.
О том, что этот корнет был безнадежно влюблен в Татьяну, бывшую при нем сиделкой в госпитале, Максим не знал. Как и то, кто такая эта девица и что все так дергаются. Он вспомнил удивительную тишину в зале, когда пропел ей «Любимая». Но так и не понял, чего народ так отреагировал. Его, конечно, утром сегодня поздравляли с блестящим концертом, делая какие-то намеки. Но никто ничего ясного не сказал, полагая, видимо, что он и сам все прекрасно понимает.
То, что Татьяна была какой-то аристократкой, поручик уже понял. Слишком уж очевидно. Из-за простой селянки вряд ли кто-то бы так дергался. Но значения этому не придал. Мало ли блох на собаке? В этой привилегированной лечебнице, насколько он знал, сестер милосердия из простолюдинок почти и не было. Даже сама Императрица и ее старшие дочери повязки кому-то менять не брезговали.
На мгновение он подумал о том, что эта Таня могла бы быть второй дочерью Николая. Но, к сожалению, отметил, что просто не помнил, как выглядели дети последнего Императора. Ни одна из дочерей и сын. Да и странно было бы им вот так бегать. А где свита? Как им «хвост» заносить-то без целой плеяды помощников?
К слову сказать, Максим хоть и увлекался военно-исторической реконструкцией, но в доме Романовых, и особенно молодой его поросли, разбирался мало и плохо. Про детей Николая II он знал лишь то, что они были. Четверо дочерей и сын. И с трудом восстановил в памяти их старшинство с именами. Да чего уж там. Он и Императрицу-то помнил едва-едва, да и то в юности – по той фотографии, где она еще не замужняя Александра Федоровна, а юница Алиса Людвиговна.
В общем – посмотрел Максим мутным взглядом на корнета и тяжело вздохнул, не понимая, чего этому придурку от него нужно.
– Я требую удовлетворения! – наконец, прервав свои вздорные высказывания, произнес Малама.
– Вы вызываете на дуэль? – буднично переспросил поручик, зевнув.
– Да!
– Тогда место, время и оружие остаются за мной?
– Как вам будет угодно!
– Тогда здесь же, сейчас же на кулаках.
– Но… – попытался возразить улан, однако заткнулся, понимая, насколько нелепо будет звучать его возражение в контексте предыдущих высказываний.
– Максим Федорович, – включился один из секундантов. – Но как же так? Почему на кулаках?
– К сожалению, я же не подросток, обуреваемый эмоциями.
– Что?
– Сейчас война и того, кто победит в дуэли, – по головке не погладят. И я не желаю отвечать за психи Дмитрия Яковлевича. Вы предлагаете мне его убить и сесть в Петропавловскую крепость или в Орешек? Пустая затея. У него нет ни малейшего шанса ни в холодном оружии, ни в огнестрельном. Да и врукопашную тоже. Но махая кулаками, мы можем легко выставить все это как учебный, дружеский поединок, избавившись от совершенно неуместного преследования буквой закона. За тренировки ведь не наказывают. На мой взгляд – отличное решение. И нервы корнету успокоим, и вляпываться в грязную историю не станем.
– Так вы боитесь?! – воскликнул Малама.
– Вы дурак? – с жалостью глянув на него, спросил Максим. – С двумя десятками бойцов атаковать встречным боем дивизион германской кавалерии не испугался, а от вас в штаны наложил? Экое у вас самомнение, друг мой!
Корнет вспыхнул. Но не нашел что ответить. Попыхтел с минуту и воскликнул:
– Деремся!
Максим с довольным видом кивнул. Встал и неспешно снял с себя халат и нижнюю рубаху. А на вопросительный взгляд Дмитрия ответил:
– Одежда стесняет движения. Легких, просторных шелковых рубах у нас нет. Так что лучше драться с обнаженным торсом, чем в этом тряпье.
Малама несколько секунд осмыслял сказанное и последовал за поручиком. Это было уже вторым успехом Максима в поединке. Сначала он сломал стандартный сценарий, по которому хотел действовать улан и поставил его в неловкое положение. А теперь вогнал в еще большее смущение. Ведь на фоне хорошо развитого и прокачанного торса поручика корнет выглядел откровенно жалко. Секунданты тоже скисли, оценив перспективу такой дуэли. Да какой там дуэли? Простого избиения.
– Что здесь происходит?! – пронзительно воскликнула Татьяна, прибежавшая с главврачом и десятком прочих людей. В этом деле она даже опередила Гедройц, успевшую только рот открыть перед криком.
– Дружеский поединок, – невозмутимо ответил Максим с самым невинным выражением на лице. – Мы с Дмитрием Яковлевичем дискутировали о наследии Блаженного Августина. И, утомившись, решили немного размяться. Кровь разогнать. Он сказывал, что большой ценитель английского бокса. Вот меня любопытство и разобрало, а господин корнет согласился помочь.
– Святого Августина, значит? – холодно произнесла Татьяна, прищурившись.
– О да! Совершенно каверзная вещь. Не читайте до обеда его посланий.
– И Александра Дюма тоже не читать? – так же холодно поинтересовалась Татьяна.
– Разумеется, – кивнул Максим. – Но только до обеда.
– Это правда? – жестким, не терпящим возражения голосом поинтересовалась Вера Игнатьевна у Маламы.
– Да-а-а… – неуверенно ответил тот, будучи совершенно сконфуженным и смущенным.
– Как врач, я запрещаю вам такие упражнения, – сурово произнесла она.
– Вы хотите, чтобы мы упражнялись там, где вы не видите? – усмехнулся Максим. – Не любите контролировать ситуацию?
– Проклятье! – невольно сорвалось с ее губ.
– Вера Игнатьевна, – поинтересовался крепкий санитар в возрасте. – Нам отвести их на процедуры?
– Нет, – после недолгого раздумья. – Пусть упражняются.
– Что?! – воскликнула Татьяна. Но Вера Игнатьевна, казалось, ее даже не заметила.
Максим благодарно кивнул врачу и немного размявшись, предложил сконфуженному Маламе начать. Бить его сейчас и при дамах было бы глупо. Выставить слабаком и дураком? Может быть. Во всяком случае, поручик решил поиграть.
Встал в правильную стойку, насколько это позволяли раненая нога и руки, и пригласил корнета атаковать. У того ведь пострадавшей была только нога. Тоже левая. Но это давало некоторое формальное преимущество.
