ж) И наконец, вопрос о суровых судьях, которые добреют после обеда
[477]
{913}.
Все эти вопросы имеют исключительную важность, и, на мой взгляд, для их решения требуются серьезные реформы на стыке политики, гражданских свобод и жестких научных стандартов нейроправа. Другими словами, перед нами обычная либеральная программа. Я по большей части являюсь неприкрытым либералом и даже знаю музыкальные заставки многих программ Национального общественного радио. Но в этой главе не будет ничего, напоминающего либеральные требования по реформированию уголовного судопроизводства. А почему – станет понятно из краткой сводки либеральных программ по реформам в правовой области.
Середина XVI в. Общественные нормы слаборазвиты, а люди лишены или сами лишают других моральных основ – возможно, из-за этого Европа кишит ведьмами. Они стали огромной проблемой: чуть стемнеет – и люди боятся выйти из дома. Опросы крестьян на улицах показывают, что в шорт-листе ужасов ведьмы стоят на первом месте, опережая чуму и сарацинов. Потенциальные деспоты получают в народе поддержку, обещая вести с ними беспощадную борьбу.
К счастью, для выявления ведьм и доказательства их вины имелось три законных способа
{914}:
а) Испытание водой. Так как ведьмы отвергли таинство крещения, то вода должна отвергнуть их тела. Возьмите обвиняемую, свяжите ее и бросьте в воду. Если поплывет, то она ведьма. Если пойдет ко дну, то, значит, невиновна в ведовстве. А теперь быстро вылавливайте невинную деву.
б) Обнаружение печати дьявола. Когда дьявол входит в тело человека, превращая его в своего прислужника, в месте вхождения остается отметина, нечувствительная к боли. Поэтому нужно исколоть тело гипотетической ведьмы во всех подозрительных местах. И если какое-то из них слабее реагирует на боль, то вот она, печать дьявола, и вот она – виновная в ведовстве!
в) Испытание слезами. Расскажите обвиняемой про распятие нашего Господа. И та, что не изольется слезами, ведьма.
С помощью этих надежных методов соответствующие органы справлялись с нашествием ведьм, вылавливая и наказывая по заслугам тысячи негодниц.
В 1563 г. голландский лекарь Иоганн Вейер выпустил труд «Об обманах демонов» (De praestigiis daemonum), призывая реформировать систему «ведьминского» правосудия. Он, безусловно, признавал пагубное существование ведьм и необходимость наказывать их со всей суровой непреклонностью, соглашаясь в общий чертах с целесообразностью применения испытаний, подобных указанным трем.
Однако Вейер вбросил в массы опасение, касающееся старух. Иногда, как он заметил, у пожилых людей – и особенно у женщин – атрофируются слезные каналы, а потому они не могут плакать. И – ай-яй-яй! – ведь на этом основании можно обвинить в ведовстве невинную пожилую даму! Обеспокоенный Вейер участливо заключил: нужно удостовериться, что вы не подвергнете мучениям безобидную старушку просто из-за того, что слезные каналы у нее перестали работать.
В этом-то и состоит либеральная реформа системы судопроизводства в отношении ведьм, крошечный луч разума в системе иррациональных устоев. Очень напоминает нынешнюю научно обоснованную реформу системы судопроизводства, но при этом точно так же, как и со слезными каналами, ясно, что требуется нечто более радикальное
[478].
Три позиции
Давайте обратимся к реалиям. При рассмотрении места биологии в объяснении нашего поведения – преступного или правомерного – можно отметить три возможные точки зрения:
а) мы выражаем своим поведением свободную волю;
б) у нас нет никакой свободы воли;
в) нам присуще нечто среднее между ними.
Установка на то, что поведение человека является логическим продолжением его мировоззрения, не получит в поддержку и тысячной доли процента голосов. Предположим, что человек бьется в эпилептическом припадке, руки у него конвульсивно дергаются, и он ударяет рядом стоящего. Если исходить из того, что мы полностью контролируем свое поведение, то удар можно счесть за оскорбление.
Совершенно ясно, что это ерунда. Однако в Европе полтысячелетия назад именно так и считали
{915}. Для нас подобная точка зрения выглядит полнейшей нелепостью, ведь западное человечество уже несколько столетий назад взглянуло на изнанку мира, которая до того казалась непостижимой. Перейдя эту черту, мы приняли установку, которая лежит в основе нашей цивилизации: «Это не он, это его болезнь». Иными словами, иногда биология может пересилить нечто, напоминающее свободу воли. Та женщина не нарочно наступила вам на ногу – она слепая. А этот солдат покинул свой пост не потому, что не понимал важности своих обязанностей, но он диабетик, и ему срочно был нужен инсулин. И эта девушка вовсе не бессердечная – не помогла, видите ли, подняться упавшей женщине, – просто у нее после травмы не сгибается спина. По схожей схеме изменились представления об ответственности за преступления во многих областях правосудия. Например, от 200 до 700 лет назад наказанию подлежали животные, предметы и трупы, которые, как представлялось, злонамеренно нанесли вред какому-нибудь человеку. В некоторых из тех судебных разбирательств чудятся голоса современности. К примеру, в 1457 г. слушалось дело о свинье с поросятами, сожравшими ребенка; свинью признали виновной и казнили, а поросят помиловали, сочтя их слишком юными и потому не способными отвечать за свои поступки. Неизвестно, упомянул ли при этом судья степень зрелости их лобной коры.
