Эволюционисты, безусловно, с удовольствием создавали совместно с теоретиками-экономистами, политологами и военными стратегами постоянно усложняющиеся модели. Но главный вопрос заключался в том, насколько эти модели приложимы к поведению животных.
Один из роскошных примеров стратегии «око за око» в царстве животных подает рыбка черный гипоплектрус, особи которой образуют постоянные пары
{573}. Ничего удивительного в этом нет. Гипоплектрусы могут менять свой пол (такое часто встречается у рыб). Как и всегда, размножение для самки энергетически более затратно, чем для самца. Поэтому рыбки в паре по очереди становятся самкой. Скажем, есть рыбки А и Б, они исполняют свое танго со сменой пола, и до сего дня рыбка А была самкой, но теперь хочет снять с себя тяжелые женские обязанности. При этом рыбка Б хитрит, оставаясь самцом и заставляя А тянуть и дальше эту лямку. Но А все же переключается, превращаясь в самца, и ждет, пока Б не осознает свою общественную обязанность и не станет самкой.
Широко известны примеры реализации стратегии «око за око» у колюшек
{574}. Вот колюшка плавает в аквариуме, как вдруг за его стеклянной перегородкой появляется нечто ужасное – большущая рыба цихлида. Колюшка мечется из стороны в сторону, пытается понять ситуацию. Теперь поместим в колюшкину часть аквариума зеркало, поставив его перпендикулярно перегородке, т. е. теперь рядом с первой колюшкой появилась вторая. Кошмарная цихлида по-прежнему тут! Но зато откуда-то приплывшая вторая колюшка тоже внимательно обследует цихлиду – вместе с нашей первой героиней. И она наверняка думает: «Я не знаю, кто эта девчонка, но кажется, мы отличная команда».
Теперь убедите колюшку, что ее партнерша жульничает. Для этого нужно повернуть зеркало на 30° к перегородке, и тогда все будет отражаться в другую сторону. Рыбка делает рывок вперед, отражение тоже двигается, но назад. Вот негодяйка! Она, кажется, хочет убраться подальше от опасности (для рыб отодвинуться на половину длины тела уже снижает вероятность стать жертвой). И когда колюшка понимает, что напарница предала ее, она тоже перестает изучать обстановку и приближаться к хищнику.
Усложненные варианты «око за око» практикуют животные, которые выполняют множество социальных ролей
{575}. Вот львам проигрывают из кустов магнитофонную запись мощного рыка самца-чужака (или это не динамик стоит в кустах, а рычащий манекен льва в натуральную величину). Львы осторожно продвигаются туда, чтобы разведать, а это опасное предприятие. Всегда кто-то из них робко держится позади. Казалось бы, столь терпимое отношение к этим трусоватым товарищам нарушает принципы реципрокности, но потом выяснилось, что трусишки первенствуют в других львиных делах, например охоте. То же самое происходит и у дамарских пескороев, и у их родственников голых землекопов. По своей социальной организации эти животные напоминают общественных насекомых, у которых размножается лишь королева, а остальные являются бездетными рабочими
[314]. Было замечено, что некоторые рабочие никогда не работают, будучи при этом заметно упитаннее остальных. Оказалось, что на них возложены две специальные задачи – во время дождливого сезона они должны заново прорывать затопленные и обрушенные туннели, а когда того требуют обстоятельства, они с риском для себя закладывают туннели для новой колонии.
Я не убежден, что реципрокная стратегия «око за око» четко показана у других видов. Но марсианским, к примеру, зоологам было бы непросто доказать ее использование и у людей: они, скорее всего, заметили бы только, как один человек выполняет всю работу, а другой ничего не делает и лишь время от времени дает первому несколько разноцветных бумажек. Главное, что у животных существует система взаимности, весьма чувствительная к мошенничеству.
Огромный вопрос № 2: как в принципе могла стартовать кооперация?
У нас получилось, что группа приверженцев «око за око» победила команды с другими стратегиями, включающими стратегии эксплуатации и отсутствия сотрудничества, по дороге сдавая одну битву за другой, но выиграв войну в целом. Что же, однако, делать, если в обществе из 100 особей только один адепт «око за око», а остальные 99 практикуют предательство и мошенничество? У этого единственного нет никаких шансов выстоять. Мошенники, играя друг против друга, всегда получат по два года тюрьмы, но честному «око за око» придется расплачиваться за первый наивный ход, и лишь потом он станет законченным жуликом. Вот отсюда и вытекает второй наисерьезнейший вопрос реципрокного альтруизма: сейчас нам все равно, которая из стратегий больше всего благоприятствует кооперации, – нас интересует, как могла вообще стартовать хоть какая-нибудь из них. Вообразим себе, что в безбрежном океане обманщиков появился вдруг некто – гипоплектрус, голый землекоп, амеба диктиостелиум… да любой, кто, начитавшись Ганди, Манделы или Гамильтона с Аксельродом, решил: поступлю-ка я альтруистически! Но он был тут же оставлен в дураках и навсегда отстал. Так и чудится насмешливое хихиканье амеб-мошенников.
Давайте чуточку поможем нашему «око за око» сделать первый шажок. Представим, что их теперь двое: двое кооператоров против 98 мошенников. Обоих отожмут на обочину… если только они не найдут друг друга и не сформируют прочное товарищество, играя против которого обманщики вынуждены будут либо переключиться на стратегию «око за око», либо оказаться в хвосте и вымереть. Из этого зародыша кооперации кристаллы взаимовыручки прорастают по всей популяции.
И тут помогает эффект зеленой бороды, четкого признака, по которому кооператоры могут узнать друг друга. Другой – пространственный – механизм предполагает, что признак кооперативности сам по себе может способствовать узнаванию товарищей.
