– Они вернулись! – кричит она, держа один экземпляр в руках.
Я устало зеваю. Я сделала четвертый выпуск прошлой ночью под влиянием вспыхнувшего гнева. К тому моменту, когда я закончила и поехала в «Копирку», было почти 22:30. Мама была на ночной смене, и я не волновалась. Фрэнк настаивал, что это «пока что самый классный выпуск», и у меня было отличное настроение, когда я ехала домой. Я была так взбудоражена, что не могла заснуть почти до часу ночи. Я смотрела старые видео Bikini Kill на YouTube и перечитывала четвертый выпуск снова и снова. Каждый раз, когда угрозы директора Уилсона звучат в моей голове, я делаю видео все громче и громче. Я думаю о возможных последствиях и проблемах, пока режу, клею и складываю. Но с меня хватит директора Уилсона. С меня хватит дерьма школы Ист Рокпорт Хай. Никакого больше веселья и игр.
– Да, я видела.
Она переворачивает зин и смотрит на обратную сторону обложки, потом открывает его, пробегая глазами. Картинки я выбирала под аккомпанемент групп Bratmobile и Team Dresch.
– Этот выпуск… не знаю, как описать его. Думаю, он сильнее, чем предыдущие.
– Ты так думаешь? – Я заглядываю в журнал, будто читаю его в первый раз. Но Люси права. Когда я сделала этот выпуск, я чувствовала, как ярость переливается во мне, словно змеиный яд. Когда я одевалась сегодня утром, то чувствовала себя солдатом на опасной миссии. Гнева было так много, что я почти забыла опасное положение, в которое ставлю себя. И Люси.
– Он более агрессивный. – Люси не может оторвать взгляд от журнала. – Только в нем нет призыва к действию. Никаких наклеек или халатов, ничего такого. Просто… чистый гнев.
– Ну, для этого есть масса причин. – Я захлопываю шкафчик.
– Да, определенно, – отвечает Люси, и мы направляемся в класс. – Знаешь, я гадаю, не Марисела Перез сделала ли его.
– Почему ты так думаешь? – Мои брови взлетают вверх, и я сразу пытаюсь скрыть свое удивление.
– Помнишь, как она прилепила наклейку на Тима Фитцпатрика? – спрашивает Люси. – Кажется, у нее достаточно смелости на что-то подобное.
– Ну, да. Может, и она, может, кто-то другой.
– Я просто надеюсь, что меня не отведут в кабинет директора за это, – говорит Люси, и у меня внутри все сжимается.
– Он никак не сможет узнать, кто это сделал.
– Да, – отвечает Люси, пожимая плечами. – Ты права.
Мы расстаемся, пообещав друг другу увидеться на уроке английского. Я осматриваю коридор в поисках Сета. После нашего разговора вчерашним утром между нами все как-то странно. Даже немного неловко. Я даже не сказала ему об этом выпуске. Я не почувствовала необходимости поделиться с ним этим, и я волнуюсь.
* * *
После школы я отправляюсь к бабушке с дедушкой на ужин. Мы едим макароны с сыром и кочанный салат в фермерском соусе, а потом идем в гостиную. Они смотрят «Колесо Фортуны», а я доделываю домашнее задание. Слушая, как бабуля выкрикивает свои бессмысленные ответы («Река Нил!», «Мост через реку Квай!», «Старик-река!»), я мысленно возвращаюсь к осени, когда я еще не придумала «Мокси». Когда я начинала его делать, мне казалось, словно я открываю что-то новое. Какое-то время это было чудесно. А потом появился Сет, умный, классный и милый. Это тоже было здорово. И «Мокси» отошла в сторонку.
Но после начала Мартовского Безумия что-то снова изменилось. Мне чего-то хочется, но я не знаю чего.
– Все нормально, милая? – спрашивает бабуля во время рекламы, слегка наклоняя голову в беспокойстве.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ну, ты сидишь так всю последнюю часть «Колеса», – говорит дедушка. – И выглядишь растерянной, как коза на искусственном газоне.
Я слегка краснею и смотрю на математическую кривую. В моей руке карандаш, но я решила только одну задачу.
– Просто много всего на уме, – говорю я, – ничего серьезного.
– Хочешь об этом поговорить? – спрашивает бабуля. Я думаю попытаться рассказать бабушке о «Мокси», Сете и Мартовском Безумии. Но как бы я ее ни любила, она меня не поймет. Они с дедушкой смотрят на мир по-другому. Ты ходишь по воскресеньям в церковь, не носишь белое после Дня Труда и всегда говоришь «Счастливого Рождества», а не «Хороших праздников».
– Все нормально, – я заставляю себя улыбнуться, – думаю, просто устала.
Бабуля улыбается в ответ. Такой ответ успокаивает и ее, и дедушку. Они возвращаются к просмотру телевизора, а я снова пытаюсь сосредоточиться на математике, пока пару мгновений спустя не звонит мой телефон.
Привет, не против, если я приду? Мама дома?
Сет. Я почти не разговаривала с ним сегодня. Он сказал, что видел зин, сказал, что он «классный».
Я пишу ему, что сейчас у дедушки и бабушки, но вернусь домой через несколько минут.
«Класс», – пишет он в ответ.
Мое сердце начинает колотиться как сумасшедшее. Это такая завуалированная фраза «Нам нужно поговорить», которая всегда звучит перед разрывом в тупых романтических комедиях и телевизионных ситкомах?
Я говорю бабушке с дедушкой, что мне нужно домой, и целую их в щеку. Дедушка провожает меня до двери и смотрит, пока я не дойду до дома.
– Люблю тебя! – кричит он.
– Тоже тебя люблю, дедушка!
Я сижу в гостиной так, чтобы можно было видеть входную дверь. Сет знает, как парковаться чуть дальше по улице, чтобы его не заметили дедушка с бабушкой. Когда я вижу, как он идет по тротуару, руки в карманах джинсов, голова склонена, я думаю о том, какой же он милый. Он сворачивает в проулок и входит через заднюю дверь, которую я оставила открытой.
– Привет, – говорит он, снимая толстовку, – я чувствую себя секретным агентом, когда пробираюсь вот так.
Я улыбаюсь. Готова поклясться, мама знает, что Сет приходит, когда ее нет. Но проще держать бабушку и дедушку в неведении.
– Прости, но это необходимо. У моего дедушки есть ружье.
– О, конечно, – говорит Сет.
Раньше в этот момент он бы поцеловал меня, и мы бы упали на диван, целуясь и обнимаясь. А я бы начала гадать, сможем ли мы зайти немного дальше в этот раз. Но сейчас Сет просто стоит и смотрит на меня.
– Мы расстаемся? – невольно вырывается у меня.
Глаза Сета широко распахиваются, он искренне удивлен.
– Нет! Что? – Он два раза моргает. – Только если ты хочешь расстаться со мной.
Я краснею, смутившись. Я словно играю роль истеричной подружки, и я это ненавижу. Я качаю головой и смотрю на свои ноги.
– Это глупо, но я чувствую… с того утра, когда ты застал меня с Кирой… что между нами все как-то не так.
– Хочешь поговорить?
Я киваю, и мы оказываемся на диване.
– Так что происходит? – начинает Сет.
