Я присаживаюсь рядом с ней и чувствую холод камня сквозь джинсы.
– Мне надо тебя… поздравить? – спрашиваю я неуверенно. Кира морщится.
– Это тупо.
– Знаю. Но всем плевать.
Кира кусает нижнюю губу и снова смотрит на телефон, перед тем как бросить в рюкзак.
– Знаешь, что меня бесит? – спрашивает она. – Мой парень думает, что это круто. Для него это еще один повод для гордости. Так мерзко. А самое забавное, что в соревновании побеждает белая девчонка. А все темнокожие девушки злятся из-за этого. А ты сидишь и думаешь: неужели кому-то так хочется получить первое место в этом дерьме?
Я хмурюсь.
– Я никогда не думала об этом с этой стороны. Что всегда побеждает белая девушка.
– Без обид, но ты белая, поэтому и не замечала.
Мы с Кирой сидим и молчим. Заросшие сорняками печальные клочки травы, которые составляют жалкое подобие кампусной лужайки Ист Рокпорт Хай, простираются перед нами. Утро прохладное, особенно для марта, и у меня паршивое настроение.
– Я хотела бы устроить благотворительную продажу выпечки, только без «Мокси», – наконец говорит Кира. – Скоро сезон футбола, а моя форма новее не становится.
– Да, я думала о том же. Но мою подругу Люси, которая организовала ее в тот раз, отправили домой сразу после собрания. Хотя это не она придумала идею с наклейками.
Кира кивает.
– Понимаю. Очень жаль, что девушка, которая придумала «Мокси», перестала ее выпускать.
– Да. – Я чувствую себя подавленно. Мне кажется, что девушки, которая придумала Мокси, больше не существует. На ее месте девушка, у которой есть милый и хороший парень и которая все свободное время проводит с ним, целуясь на берегу залива и думая о том, когда ей стоит заняться с ним сексом.
Легкий ветерок обдувает нас, подкидывая несколько окурков и сухих листьев. А потом Кира говорит:
– Может, получится устроить что-то вне территории школы. Где Уилсон до нас не доберется.
Это мысль раньше не приходила мне в голову. Но где и как? Это нужно хорошо обдумать и подготовить.
– Да, может быть. – Я не хочу лишать Киру надежды. – Это хорошая идея.
Кира медленно кивает, а потом показывает на кого-то пальцем.
– Твой парень идет.
Я вижу, что Сет направляется к нам.
Часть меня очень рада его видеть, а другая крохотная часть хочет посидеть здесь еще и поговорить с Кирой. Обсудить «Мокси» и возможность ее возрождения.
Кира встает и отряхивает штаны.
– Ну, я пошла.
– Давай.
– Было приятно поболтать с тобой.
– И мне.
Кира разворачивается и уходит. Пока она не отошла совсем далеко, я кричу ей вслед:
– Кира!
– Да? – она оборачивается.
– Да пошло это Мартовское Безумие!
Широкая улыбка появляется на лице Киры.
– Пошло оно! – кричит она и для убедительности поднимает два средних пальца.
Ко мне подходит Сет, и мы обмениваемся кратким поцелуем.
– О чем ты говорила с Кирой? – спрашивает он.
Я рассказываю ему о Мартовском Безумии и говорю, что Кира прошла в первый уровень сетки.
– О, я видел это. Полный бред.
– Да, полный. Меня это просто убивает.
– Просто помни, не все парни такие. – Сет обнимает меня за талию и притягивает к себе.
Я отстраняюсь.
– Что не так? – Сет хмурится.
– Просто… Я скучаю по «Мокси». Скучаю по тому, как я боролась со всем тем бредом, что происходит в школе. Когда ты говоришь, что не все парни такие, это не помогает. Потому что большинство – именно такие.
Глаза Сета расширяются. Я не могу понять, он обижен или удивлен.
– Но, Вивиан, в школе есть парни, которые не участвуют в Мартовском Безумии. Они не такие. Я не такой. Не все так ужасно. Мы ведь есть друг у друга. Ты скоро окончишь школу и уедешь. А мне больно видеть тебя такой расстроенной.
Я глубоко вздыхаю.
Сет не понимает, что «Мокси» – это не развлечение. Я делала это не для того, чтобы казаться классной или отличаться от других, как его друзья-хипстеры в Остине. Я искренне хотела изменить школу Ист Рокпорт Хай. Может, это наивно, но в глубине души я верила, что все возможно.
– Что? – спрашивает Сет.
– Что «что»?
– Ты… то есть… что случилось? – Он растерянно отступает назад, явно не понимая, что со мной.
– Ничего. – Я качаю головой. – Просто забудь.
Я злюсь. На него. На себя. Злюсь, что не могу найти нужных слов, чтобы объяснить ему. Я знаю, он не виноват. Сет – парень, он не понимает, каково это – идти по коридору и знать, что на тебя смотрят, оценивая размер груди и задницы. Каково сто раз обдумывать, что надеть, чтобы не привлекать это внимание или того хуже – плохого парня. Насколько страшно, что какой-то парень в любой момент может прикоснуться к тебе, словно к какой-то вещи. Схватить тебя, облапать и поставить на какое-нибудь место в турнирной таблице.
Раздается первый длинный звонок. Все проносятся вокруг нас, а мы стоим и смотрим друг на друга.
– Пойдем? Или ты не хочешь идти со мной? – в голосе Сета чувствуется напряжение.
– Я не хочу ссориться, – бормочу я, уставившись на свои ноги.
– Как и я, – говорит он. – Ты мне правда нравишься, Вивиан. Очень.
Я киваю.
– Ты мне тоже нравишься. Очень.
– Так пойдем? Может, обсудим это позже?
Я снова киваю и вместе с Сетом поднимаюсь по ступенькам в главное здание. Когда мы заходим внутрь, на меня обрушивается запах промышленного моющего средства, смешанного с боди-спреем Аxe. Я слышу громкие возгласы парней: «Мартовское Безумие», «Тупая сука» и «Она такая горячая штучка».
Я сжимаю кулаки. Чувствую, что вот-вот вспыхну, словно спичка. Когда Сет поворачивается, чтобы попрощаться, прежде чем пойти на урок, я подпрыгиваю от неожиданности. Я почти забыла, что он здесь.
Глава двадцатая
Лицо Люси полно энтузиазма, когда она находит меня на утро после четвертого выпуска «Мокси».
