Все молчат, а потом один парень, Питер Прэтт, съезжает вниз по стулу и вздыхает:
– Какая, черт возьми, разница? – говорит он. – Я просто хочу, чтобы прозвенел звонок и мы пошли в столовую.
Мои щеки вспыхивают. Я смотрю вниз на свой бирюзовый халат.
– Думаю, для меня есть разница, – говорю я. – Важно, чтобы рассказ заставил задуматься. – Мне кажется, что после такого признания я вспыхну пламенем от смущения, но этого не происходит.
Когда я поднимаю глаза, Питер Прэтт пожимает плечами и зевает. А вот Сет смотрит на меня и улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Я снова краснею, но уже по другой причине.
Во время обеда мы обсуждаем, сколько девочек пришли в халатах. Клодия почти не говорит. Она потягивает диетическую колу, а ее лицо застыло, пока Люси перечисляет всех, о ком ей известно.
В конце дня я нахожу Клодию у ее шкафчика, пока она роется среди папок.
– Хочешь пройтись домой вместе? – спрашиваю я.
– Конечно, – говорит Клодия, аккуратно закрывая дверцу шкафчика.
Я хочу, чтобы между нами снова все было хорошо, как раньше. В качестве предложения мира я снимаю халат и запихиваю его в рюкзак. В конце концов, учебный день закончился. Мы с Клодией выходим через боковую дверь и направляемся домой.
– На улице так хорошо, – говорит она.
– Да, – отвечаю я. И это правда. Прекрасный ноябрьский день, техасская летняя жара наконец ушла. Осеннее солнце приятно греет затылок, пока мы с Клодией бредем по тротуару.
– Знаешь что? – спрашивает Клодия.
– Что?
– Я не видела, чтобы сегодня хоть одну девочку выгнали из класса за дресс-код. А ты?
– Нет, – говорю я, улыбаясь. – И я не видела.
– Может, идея с халатами сработала, – говорит Клодия. – Может, вы были правы, что сделали это, а я струсила.
– Нет, – отвечаю я, качая головой. – Нет, это неправда. – Хотя, возможно, так и есть. Немного.
– Не знаю, – говорит Клодия. – Я просто боялась попасть в неприятности.
– Некоторые вещи стоят того, чтобы попасть из-за них в неприятности, – замечаю я.
– Может быть, – отвечает Клодия. Я вижу, что она хочет еще что-то сказать. – Не думаю, что ты бы участвовала в этой затее с халатами до того, как появилась Люси.
Эти слова причиняют мне боль, и на секунду мне хочется сказать ей, что это я сделала «Мокси». Вместо этого я пожимаю плечами.
– Честно говоря, я все равно бы сделала это, – отвечаю я. – Но можешь мне не верить. – Мои слова кажутся грубыми. Обычно я так не разговариваю с Клодией.
– Забудь, – говорит она, – забудь, что я вообще что-то говорила.
– Ладно, давай не будем об этом. Все равно все уже кончилось, – отвечаю я.
Мы приближаемся к дому Клодии. Исправь это, исправь, исправь. Я завожу разговор о тупом домашнем задании, чтобы попрощаться на хорошей ноте. Когда мы подходим к подъездной дорожке, Клодия кладет голову на мое плечо. А я наклоняюсь к ней, улавливая запах клубничного шампуня.
– Поговорим позже? – спрашивает она.
– Конечно.
Когда я оставляю дом Клодии позади, то достаю телефон, чтобы написать сообщение Люси.
Кого-то из девушек забрали из-за дресс-кода с твоих уроков сегодня?
Несколько мгновений спустя она отвечает:
Нет!!! Ни одну!
Не могу поверить, что это сработало!
Правда, здорово?!
Остановившись под большим деревом, я с улыбкой печатаю еще одно сообщение.
ДЕВУШКИ МОКСИ ДАЮТ ОТПОР!!!!!!
И добавляю несколько сердечек на всякий случай.
Люси сразу же пишет в ответ.
ДЕВУШКИ МОКСИ НАДЕРУТ ВСЕМ ЗАДНИЦУ И ЕЩЕ ПОКАЖУТ СЕБЯ!!!
Я читаю сообщение вслух и громко смеюсь, стоя посреди улицы.
Глава двенадцатая
Прошло три дня, и ни одну девушку не забрали с урока за нарушение дресс-кода. Бесцеремонные проверки администрации словно испарились в никуда, и мне хочется думать, что «Мокси» имеет к этому отношение. Прошлым вечером я стояла перед зеркалом в ванной целых две минуты и смотрела в свои темные глаза. Я собрала и подняла их в высокий хвостик. Прищурившись, я пыталась понять, похожа ли я хоть немного на Кэлин Ханну из Bikini Kill.
Но к собранию фанатов в пятницу я начинаю чувствовать, что все так и осталось фантастической мечтой. Музыкальная группа играет те же песни. Чирлидеры проделывают те же трюки. Единственное изменение: если «Пираты» проиграют сегодня вечером, то не пройдут в плей-офф.
– Стой, это что, какая-то безумная машина по созданию тумана? – спрашивает Сара, когда мы садимся на свое обычное место. Мы все смотрим вниз на клубы дыма, обволакивающие вход, откуда должна появиться футбольная команда.
– О боже. – Клодия закатывает глаза. Внизу разгуливает талисман «Пиратов», а кто-то оделся в костюм рыси, представляя талисман соперников. Пират делает вид, будто пытается перерезать шею рыси мечом, пока та извивается в поддельном ужасе. Это не хэллоуинские костюмы, а настоящие профессиональные костюмы талисманов уровня колледжа.
– Сколько стоит весь этот бред? – громко спрашивает Люси. – Вы когда-нибудь задумывались об этом? – Она кривится. – В последний раз газовая горелка Бунзена в химической лаборатории работала на угле, настолько она древняя.
– Что футбольная команда хочет, то футбольная команда получает, – отвечает Клодия.
– Именно, – соглашается Люси, и я наслаждаюсь моментом, когда Клодия и Люси в чем-то согласны друг с другом. Я пыталась уделять больше внимания Клодии – сидеть рядом за обедом, ждать ее около шкафчика утром, хотя после школы больше переписывалась с Люси. Мы обсуждаем все: начиная с того, что «Мокси» будут делать дальше, и заканчивая любимой музыкой. Невероятно, но она ни разу не слышала о Bikini Kill или о другой группе «Бунтарррок». А после того, как я составила ей плейлист, она здорово подсела на них.
На обеде я ем быстро, мне нужно успеть написать заявление на курсы вождения в следующем семестре. Пока я иду по почти пустому коридору, вижу, как директор Уилсон приближается к своему кабинету с другой стороны, разговаривая по мобильнику. Он определенно видит меня, но не улыбается и даже не кивает. Я ученица его школы, я ходила на его уроки по истории Техаса еще до того, как он стал господином Важная Шишка в Ист Рокпорт Хай. Но я не его сынок, не состою в футбольной команде, не чирлидер, как Эмма Джонсон, и даже не член музыкальной группы. Для него я ничто. Он проходит прямо мимо меня в кабинет.
Я гримасничаю, кидая взгляд на его спину. Он продолжает пробираться через лабиринт секретарей и своих заместителей.
