Сара заходит в класс, и мое сердце подпрыгивает, когда я вижу, что на ней темно-голубой халат с ромашками.
– Ты это сделала! – говорю я, улыбаясь. Я не смотрю на Клодию, потому что мне это не нужно. Непонимание между нами можно потрогать руками.
– Я решилась в последнюю минуту, – говорит Сара. – И Кейтлин. Но не Мэг.
Клодия покашливает, раздается звонок. Миссис Роббинс заходит в класс, в руках у нее стопка бумаги – несомненно, какие-то «графические органайзеры», которые мы должны заполнить с помощью учебников, пока она будет пялиться в экран компьютера. Она поднимает взгляд на класс, и ее глаза широко распахиваются, как будто она наконец-то проснулась.
– Что здесь происходит?
По крайней мере пять девушек сидят в халатах, кроме меня и Сары. Я слышу тихое хихиканье, но никто ничего не говорит. Я смотрю на свою тетрадь, радуясь, что я в заднем ряду.
Когда никто не отвечает на вопрос миссис Роббинс, она подходит ближе и внимательно нас осматривает.
– Это… халаты? Вы забыли одеться с утра?
Еще больше смешков. Кейт МакГован в первом ряду широко ухмыляется. На ней уродливый клетчатый халат, который, похоже, принадлежит ее отцу или старшему брату.
– Вы считаете, это смешно, мисс МакГован? – спрашивает миссис Роббинс. – Снимите этот халат сейчас же.
– Конечно, без проблем, – говорит Кейт.
Кейт всегда была плохой девчонкой, пререкалась с учителями, когда они не разрешали выйти в туалет или выпить воды. Я не уверена, надела ли она халат просто чтобы позлить учителей или правда считает, что дресс-код – бред собачий. Но потом она скидывает верхнюю часть халата до талии.
Под халатом на Кейт ярко-красный верх от купальника.
– Мисс МакГован! – кричит миссис Роббинс. Ее едва слышно за улюлюканьем и аханьем моих одноклассников.
– Видите ли, миссис Роббинс, – говорит Кейт с видом тихони, – я не была уверена, что следую дресс-коду Ист Рокпорт, потому что он такой странный и непонятный. Поэтому я решила, что будет безопаснее укрыться этим халатом, чтобы не отвлекать наших драгоценных учеников мужского пола.
Класс снова разражается смехом и улюлюканьем, и, конечно, у миссис Роббинс нет другого выбора, как заставить Кейт снова надеть халат. К тому времени как мы все успокаиваемся, лицо миссис Роббинс такое же красное, как топ Кейт. Она плотно сжимает губы и раздает графические органайзеры, громко хлопая одним из них по столу Кейт, а потом требует, чтобы мы сидели тихо.
Я выполняю бессмысленное и бесполезное упражнение и не могу перестать думать о Манифесте «Бунтарррок» в мамином зине. В нем было сказано, что девушки – революционная сила, которая действительно может изменить мир. Тяжелое чувство внутри меня пугающее и приятное одновременно. Я представляю, как подбегаю к Кейт МакГован после урока и говорю ей, какая она крутая. Это желание настолько сильное, что, возможно, я и правда так сделаю.
А сейчас в нижнем правом углу парты я аккуратно пишу карандашом: ДЕВУШКИ МОКСИ ДАЮТ ОТПОР. Буквы высотой в полдюйма, но я обвожу их снова и снова, пока кончик карандаша не затупляется. Я одобрительно улыбаюсь своему произведению искусства, когда раздается звонок.
Я надеюсь, что на следующем уроке здесь будет сидеть девушка.
* * *
Весь день девушки ходят по Ист Рокпорт в халатах. Я знаю, что нескольких девушек заставили снять халаты на уроке, но они их надели обратно, как только вышли в коридор. Когда мы рассаживаемся на уроке английского, Люси рассказывает мне, что когда учитель химии спросил ее, что это такое, она следовала сценарию «Мокси».
– Я просто сказала, что хотела быть уверена, что не нарушаю дресс-код и не искушаю мальчиков, – говорит Люси, в ее глазах светится триумф. – Мистер Карлсон так смутился. Это было уморительно. – Она наклоняется над стулом, чтобы поговорить со мной. – И знаешь что? Я уверена, что некоторые девочки принесли халаты в школу и спрятали их в шкафчиках, пока не поняли, что они будут не одни. Думаю, теперь нас стало вдвое больше.
Я думаю, что Люси права, но все же сомневаюсь, что нас стало так много. Девушки в халатах все еще в меньшинстве. Может быть, тридцать или сорок процентов от всех девочек школы: спортсменки, хулиганки, тихони, девочки разного цвета кожи.
Кроме Эммы Джонсон. Она заходит в класс за минуту до звонка и присаживается на место, перекидывая волосы своим фирменным движением и аккуратно раскладывая ручки и тетради на своей парте. На ней ослепительно белая толстовка с ярко-оранжевой надписью «группа поддержки ист рокпорт». Когда Митчелл заходит в класс, он останавливается у ее парты, опираясь своей большой рукой, которая напоминает мне кусок ветчины.
– Ты не присоединилась к бригаде халатов? – спрашивает Митчелл.
Вау, Митчелл Уилсон знает слово «бригада». Поразительно.
– Нет, не присоединилась, – говорит Эмма, стреляя в Митчелла глазами с идеальным макияжем. – Не уверена, что понимаю это, если честно.
Конечно, ты не понимаешь. Тебя бы никто не уличил в нарушении дресс-кода, потому что директор Уилсон знает, что ты нравишься его сыну.
Мне сразу становится стыдно за свои мысли. Эмма прекрасна, скромна, умна и все такое, но она никогда никого не обижала. Просто она не одна из нас. Как будто она актриса в сериале о школе, ей двадцать шесть, а она играет шестнадцатилетнюю.
– Ну, я рад, что ты не носишь халат, – говорит Митчелл, приподнимая бровь. – Было бы преступлением скрывать твою фигуру.
Ох, убейте меня.
Эмма розовеет, но осторожно улыбается, потом снова перекидывает волосы через плечо. Раздается звонок, и Сет вбегает в класс за мистером Дэвисом, который начинает лекцию о том, что нельзя опаздывать на уроки.
– Простите, – говорит Сет и садится на место, а мои барабанные перепонки тают от звука его голоса.
Мистер Дэвис разделяет нас на группы, чтобы мы обсудили рассказ, который должны были прочитать вчера вечером. Каким-то чудом я оказываюсь в одной группе с Сетом, и когда мы начинаем неловкий процесс перестановки парт, он ловит мой взгляд.
– Классный халат, – говорит он мне.
– Спасибо, – отвечаю я, заставляя себя не краснеть.
Мы не спеша проходимся по вопросам, которые мистер Дэвис написал на доске, и я понимаю, что Сет довольно умный. Я читала рассказ «Лотерея» Ширли Джексон, потому что мама сказала, что это ее любимый рассказ. Все в группе говорят, что он запутанный, а Сет отвечает, что в том и суть.
– Он о том, что, если что-то является традицией, это необязательно хорошо, – говорит он.
Я кусаю нижнюю губу. Обычно я молчу в таких случаях. Но мне хочется, чтобы Сет знал, что я тоже умная.
– Хотя некоторые считают, что традиция – это неплохо, – говорю я и рисую крошечный круг на листе бумаги, не поднимая взгляд. – Традиция – это то, что объединяет нас, превращает в общество.
