Теперь каждый день я приезжал в Мельбурн сразу после полудня и заходил в Государственную библиотеку Виктории, пока Себастьян Ласки обедал. Таким образом, я пока не сталкивался с библиотекарем, ответственным за атласы, и не оправдывал свое необъяснимое занятие. А поскольку он никогда не занимал стол и оставался в своем кабинете над Литтл-Лонсдейл-стрит, я мог затребовать карты скотоводческих владений, которые расстилались как смертоносное лоскутное одеяло поверх земель, в действительности принадлежащих племенам. Здесь, под великолепным куполом Нормана Дж. Пиблза, я мирно записывал координаты знаменитых владений Динсайда и Рокбэнка. Это была карта убийства, конечно же. Чем еще мне было заняться?
В Бахус-Марше я убрал целую стену книг и обклеил гипс калькой. Столовая с бездомными томами выглядела как после бомбежки – разруха, которая позволяла существовать будущему.
Мы перезаписали. Ну и шоу. Кловер нападала на меня, а Дизи ополоумел. Он был аукционистом, дирижером филармонии, гарцующим злодеем в плаще. Затем, как он обещал, мы подписали настоящие контракты. Когда все было сделано, я сидел в аппаратной, пока Кловер записывала первые рекламные ролики. «Нечего терять, кроме кашля курильщика». О боже, у нее был подходящий голос. Трахаю ли я ее? Разумеется.
Теперь мы проводили викторины с настоящими призами. Чеки обналичивали. Я проводил выходные в сладком возбуждении, будни после полудня – в библиотеке и в дороге на Короройт, где охранники химического завода, оправившись от изначальной паники, добыли разрешение сопровождать меня к определенным деревьям, чья кора, как они считали, использовалась аборигенами для производства каноэ.
Я был так занят собственным счастьем, что почти не видел Боббсиков, и узнал об их приключениях, только когда миссус заглянула ко мне.
– Кхе-кхе, – крикнула она, стуча в кухонную дверь. – Нечего терять.
Они слышали меня по радио, сказала она. Они так гордились знакомством с известной личностью.
Ее возбуждение касалось не только моего успеха. Они с мужем были теперь дилерами «Холдена» или почти были. Они планировали стать героями дерзкого Испытания «Редекс». Только представьте. Вокруг всего континента, в сопровождении новостных камер и фотографов.
Я обнаружил свое невежество в вопросах «Редекса», и она была счастлива меня просветить. Известные бренды: «Форд», «Холден», «Плимут» – выбирали себе гладиаторов, вооруженных против быков и кенгуру. Они оклеивали уродливыми картинками новехонькие машины. «Кастрол Ойл». «Эс-Пэ-Си». «Лукас Бэттери». Они напишут «Бобс Моторс» с одной стороны. Ей нужно к адвокату. Кхе-кхе, сказала она. Пока-пока.
Я выехал на велосипеде с записной книжкой к ручью Короройт.
Ветер дул в спину, и я плыл по шоссе, полностью отдавшись этому символизму. Почти десять миль я летел, пока на длинной равнине возле Эксфорда, там, где растут эти непостижимые заморские кактусы в углу овечьего пастбища, чертову шину не прокололо, – и я упал и разодрал колено. Но даже тогда удача была на моей стороне, ибо упал я прямо напротив автомастерской, которую недавно разукрасили – к моему прибытию. Там я обнаружил одинокую бензоколонку «Калтекс», двухцветный «форд-кастомлайн», ядовитая желтая краска была разбрызгана повсюду на цементном терминале. Ветровое стекло «форда» было азартно разукрашено побелкой: «Возможен низкий первый взнос».
Когда я подошел, из офиса появился старик со слесарным молотком в руках. На нем были массивные ботинки в масляных пятнах и светло-серый халат. Когда его тонкие седые волосы взъерошил ветер, я узнал прославленного авиатора.
– Это ты, Джимми, – сказал он. Я не сразу свернул с ним за угол, и он обернулся. – Мне тебя понести?
Так я заметил то, что было скрыто от моего взора, – восточная стена с люминесцентными буквами выше человеческого роста: БОБС МОТОРС. Там же находился кран и шланг, большая стальная ванна, куда помещали шину, чтобы определить утечку воздуха, воздушный компрессор и сарай с аккумуляторами, о который опирался пропеллер, столь жестоко изувеченный миссис Боббсик.
– Проходи, Джимми. Держи.
Он уже снял переднее колесо с моего велосипеда. Шину освободил так же быстро. Потребовал шланг для сжатого воздуха и надул камеру, и не без ворчания опустился на колени, чтобы погрузить ее в ванну. Мы смотрели, как пузырьки воздуха выходят из прокола, пока западный ветер пускал пыль нам в глаза. Глядя на его суровое выражение лица, я думал о Борее, боге ветра, которого порой изображали как жестокого старика в развевающемся плаще. О Борее говорили, что у него змеи вместо ног.
– Вот, – сказал он. – Полагаю, ремонтный комплект у тебя с собой.
– Простите.
Он не критиковал меня за такой промах, и все же, когда он исчез в сарае, где хранились аккумуляторы, я ощутил суровое осуждение. Он вернулся без объяснений и принялся за работу: высушил камеру, омыл ее бензином, отметил прокол белым иксом, прикрепил маленький черный прибор к ране. Бросил мне коробок спичек.
– Займись делом, – сказал он.
Я зажег спичку и поднес ее к заплате, поразившись разгоревшемуся пожару, который, шипя и плюясь, танцевал вокруг прибора.
– Это вулканизирующая заплата, ты знал?
– Нет.
– Я думал, ты школьный учитель, Джимми.
– Я Вилли.
– Я знаю, кто ты, – сказал он. – Думаешь, я бы тебя забыл?
Он повесил змеившуюся камеру на сиденье, и пока вулканизатор остывал, мы стояли спиной к широкой вывеске, глядя на вулканическую равнину. Брезент на пролетавших грузовиках трещал, словно паруса в шторме, но обзору мешал сарай для аккумуляторов, к которому был прислонен искореженный пропеллер, излучавший страдание.
Конечно, это был великолепный образец. Он был злонамеренно поврежден. Я не мог не испытывать чувство вины.
– Как мой мальчик? – спросил он наконец. Он смотрел на меня серыми влажными глазами. – Я скучаю по шельмецу.
– Думаю, у них все хорошо, – сказал я.
– Слышал, он сбежал к «ДМ». Собирается продавать «холдены».
– Они выглядят счастливыми.
– Неужели? Ты никогда не водил «холден».
– Я не водитель, да.
– Да, я знаю. Ко мне вчера заезжал один парень, Джим Вудолл, с Лонг-Форест-роуд. Я спросил его, как вам «холден»? (Возможно, ты не знаешь, Джимми, но при небольшой нагрузке на кузов «холденом» трудновато управлять.) Джим сказал, что был крайне недоволен управлением, но затем положил пару мешков цемента прямо на заднюю ось. Это почти помогло. Потом он подумал: почему нет? – и убрал заднее сиденье, заполнив пространство цементом, гравием, водой, словно прокладывал садовую тропинку. Когда все застыло, он вернул на место заднее сиденье, и дело сделано! Передай это малышу Коротышке, – сказал Опасный Дэн, словно собирался улыбнуться. – А он пусть передаст это в «ДМ», если хочет заработать. Вудолл купил «форд» на прошлой неделе. Так что опять-таки, – продолжил он, – он хоть представляет себе, чем будет зарабатывать на жизнь?
