Он был женатый человек. Он носил кольцо. Он целовал меня, пихал меня в живот своей штукой, болван, оставлял гадкий привкус во рту.
Я оттолкнула его, но, не обращая внимания на это, он обслюнявил мою щеку, и я посмотрела вниз на Грант-стрит и увидела в окне грека мистера Баххубера, глядящего прямо на меня.
– Мы немедленно поедем домой, – сказала я. – Вы расскажете об этом моему мужу.
Данстен шагнул назад, словно оценивая меня, кто я такая, что он сделает со мной или я с ним. У меня порвался чулок. Пусть пялится.
– Вы думали, что я обманщица, – сказала я. – Вы думали, я обманываю супруга, доверяясь вам. Я ошибалась. Мне не следовало это делать.
– О нет, это всего лишь перьевая ручка, от всех нас в «ДМХ».
Я не удосужилась назвать его лжецом или сделать большим врагом, чем он уже был. Сказала ему ехать за мной на своей машине, но когда мы повернули за угол на Гисборн-роуд, подумала: «А вдруг Коротышки еще нет дома? Или он пьян?»
Я съехала на обочину и подождала извращенца, пусть подъедет и заговорит со мной.
– Вы должны вернуться позже, – сказала я. – Я должна сказать ему, что сделала с сестрой.
Он стоял там в темноте и смотрел на меня. Таков был Данстен. С самого начала он думал, что я наказание.
14
Я ждала мужа. Глупая викторина закончилась, а затем «Кросби по заявкам», а затем пара фар осветила проезд, и я встала у задней двери и увидела, что мой Коротышечка жив. В ярком свете гаража я смотрела, как он проводит привычный осмотр шин и «Дуко»
[46].
Он встретил меня у двери, и я обняла его, зная, как болезнен отказ.
– Никакого «Форда», – вот и все, что он сказал.
– Ну и хорошо, – сказала я. – Найдем что получше.
Я ткнулась носом за его прекрасное ухо, и он даже не успел снять пальто, как я поведала ему, что сделала с родительским домом. Моя доля целиком для него, сказала я.
Он сказал, что я удивительная женщина. Я полностью поменяла расстановку сил.
Было приятно видеть, что передо мной не сломленный человек, как я боялась, а тот, за кого я вышла замуж, кого я любила. Он сорвал крышку с бутылки. Оскалился. Он дразнил меня. Он нашел денежку, и я позволила ему расслабиться.
Мы допили пиво, я помыла бокалы, и мы были мужем и женой, в теплой постели, пока ветер свирепствовал вокруг, но он не сказал бы, что я изменилась. Я не очень беспокоилась об этом. Он думал, я рассчитываю, что он купит больше подержанных автомобилей у Джо Тэкера. Так он думал.
Ранним утром зазвонил телефон, и я решила, что это, должно быть, Тэкер. Но это был Данстен, он просил мистера Бобса, будто не знал меня.
Ронни уже встал, и я выпроводила его в гараж помочь мне вощить шины. Наконец вышел Коротышка в полосатой пижаме. Я отослала Ронни обратно в дом.
– Это был «ДМХ», – сказал он.
– Что они хотели?
– Странное время выбрали, не думаешь? На следующий день после «Форда»? – Он смотрел на меня с подозрением. – Откуда-то он это знал.
Я ждала, нервничая.
– Его зовут Данстен.
– Это твоя революционная идея? Ты переходишь в «ДМХ»?
– Айрин, – сказал он, – я подписал бумаги на Испытание «Редекс».
За Испытание не давали денег. Это все было для хвастунов и позеров, людей, которые упивались типографской краской и заголовками, народных героев, которые могли себе позволить роскошь славы. Это было для любителей саморекламы как Опасный Дэн. Это было так называемое испытание надежности, которое изнашивало обычные массовые автомобили и заставляло их делать то, к чему они никогда не были предназначены.
Конечно, это весьма привлекательно для Широкой Аудитории. Двести безумцев колесят по континенту Австралии, более десяти тысяч миль по глухим дорогам, столь ухабистым, что можно разломить шасси надвое. Я высказала мужу свое мнение.
– Я знала, что ты так скажешь, – ответил он. – Но мы заработаем себе имя.
– У нас есть имя. Мы Бобсы. Пора перейти к «Холдену».
– Но у нас есть деньги от родительского дома.
Я подумала: «Теперь он испортит все, что я сделала».
– Я забрал вчера заявку. Ушел из «Форда» и поехал в Мельбурн. Ради бога, послушай. «Форд» подрезал мои продажи. Я должен к чему-то стремиться.
– Мне жаль, что не вышло с «Фордом», – сказала я. – Но мы не играем. Таков был уговор. Нам нужно зарабатывать.
– Успокойся.
– Нет, это мои деньги.
– Ты сказала, они для меня.
– У нас двое детей. Это вокруг Австралии, восемнадцать дней. Ты останешься ни с чем.
– Не понимаешь? Это может нас прославить. Это ценно. Парень решил, что это хорошая идея.
– Какой парень?
– Данстен. Он понял, что дело хорошее. Если мы станем дилерами «Холдена».
– Ни за что.
А он смеялся:
– Оно у нас в кармане, – произнес он, поднял меня в воздух и понес, ступая по гравию босиком. – Скажи, что это невозможно. Франшиза «Холдена». Испытание «Редекс». Ты ж моя красавица, Айрин. Ты спасла нашу шкуру.
И он целовал меня, и все мои чувства спутались из-за всего, что я знала и чего не знала. Как мы можем отправиться в поездку и оставить детей? С чего он взял, что мы победим?
– Поговори с Данстеном, – сказал он. – Послушай его.
– Мы не можем открыть дилерство и сбежать.
– Это займет несколько месяцев подготовки. Как раз здание будет готово. Мы вернемся с испытания к новой шоу-рум.
Я не спросила его, какое «здание», ведь, конечно, я знала.
– Так этот мистер Данстен. Он присмотрит за Ронни и Эдит? Он будет укладывать их в постельку и выслушивать их молитвы?
– Я разберусь. У нас впереди месяцы, чтобы все уладить.
– Ты уедешь и оставишь меня.
– Мы будем сменять друг друга за рулем, – сказал он, глядя глубоко и ясно, и сквозь тонкую пижаму я чувствовала, как он меня хотел. – Увидишь, – сказал он. – Мы прославимся.
Кто бы мог подумать, какое впечатление произведет наш образ, эта личная сценка, на стороннего наблюдателя?
Кто мог вообразить, что образованный школьный учитель сочтет это смятение идеальным примером современной жизни?
15
Так я в первый раз увидел Данстена. Я не знал его имени, конечно, но предпочел бы никогда не видеть миссис Боббсик в объятиях этого мерзавца. Меня мутило от мысли: «Коротышка – рогоносец». И я, который прежде жаждал его жену, теперь мечтал совершить некий акт неожиданной доброты, помыть его машину, например, – что угодно.
