Посвящается мостам и котам.
Потому что раньше им никто ничего не посвящал.
Пролог
— То есть… подожди, ты помнишь все, что с тобой было? С самого начала? — Ит, нахмурившись, посмотрел на Эри. — Никакой темноты, тоннелей, полета, ничего?
— Не поняла, — пожала плечами Эри. — Ну да, сразу. Только что я лежала в комнате, на кровати, и окно было открыто, и ужасно дуло из него, и мне было холодно. И ты сидел рядом, и рыжий. И этот холод. А еще мне было страшно.
— И что потом? — с интересом спросил Скрипач.
— А потом я вдруг поняла, что стою на дороге, надо мною светит солнце, и вокруг тепло.
Саб, сидевший чуть поодаль, и молча слушавший, недоверчиво хмыкнул. Рыжий с укором посмотрел на него, Саб едва заметно дернул плечом — он не верил.
— И мне это совсем не показалось странным, — продолжила Эри. — Странным было другое.
— Что именно? — Ит вдруг почувствовал, что вот сейчас они, кажется, подходят к тому, что его интересовало. И не ошибся.
— То, что я не знала, кто я такая. Только я не сразу это поняла. Представляете — я существую, но что я такое или кто — не знаю…
Часть 1
Мир Берега
1
Берег, имя, дом
Дорога, разрезающая собой склон, оказалась неширокая и весьма старая. Она тянулась мимо скал, тут и там поросших можжевельником и низкими соснами, и местами была весьма основательно засыпана побуревшими старыми иголками. В трещинах асфальта виднелись нетронутые травяные кустики — видимо, по дороге если кто и ездил, то исчезающе редко.
Она подняла голову — летнее, чистое небо, жаркое солнце; если посмотреть левее, видно горы, сейчас окутанные прозрачной дымкой. А запах… какой же тут приятный и сложный запах. Разогретый камень, хвоя, тонкая цветочная нотка, лаванда, горький отзвук можжевельника, и, кажется, йод и соль.
Еще несколько минут она стояла на дороге, оглядываясь. Она не думала в этот момент, что ей для чего-то может, например, понадобиться куда-то пойти. Куда? Зачем? Хорошо стоять тут, в полутени, под сосной, и просто смотреть вокруг. Действительно, хорошо. Чудесная тишина и полное спокойствие. Под сосной обнаружилась низенькая каменная лавочка, которую она сперва не заметила — и она присела на эту лавочку, и еще какое-то время сидела, но затем снова встала, ощутив, что сидеть ей незачем. Или же ей надоела полупрозрачная сосновая тень? Впрочем, это не имело никакого значения.
Она и сама не заметила, как пошла — под ногами легких белых парусиновых туфель сначала тянулся асфальт, а потом она приметила слева широкую тропу, практически дорогу, ведущую куда-то вниз. Свернуть? Можно и свернуть, вот только тропа, оказывается, крутая, а мелкие камешки так и норовят вывернуться из-под тоненькой подошвы, и как бы не упасть, и не ободрать нечаянно голые коленки…
— Сударыня, вы позволите помочь? — чья-то рука аккуратно поддержала ее под локоть. — Это не самый удачный спуск, там, подальше, есть много лучше.
— А что там есть? — ей вдруг стало интересно.
— Лестница, — объяснил голос. — Правда, она старая, зато с перилами. Споткнуться там значительно сложнее.
Она, наконец, повернулась, и посмотрела на того, кто столь своевременно подоспел ей на помощь.
Этот мужчина (надо же, откуда-то пришли одновременно понятие «мужчина» и знание, кто же это такой) оказался высок ростом, темноволос, сероглаз. Возраст его она определила для себя как «средний», хотя и сама себе в тот момент не смогла бы объяснить, что это такое — средний возраст. Наверное, нечто промежуточное между молодостью и старостью.
Одет мужчина был, не смотря на жару, в немного странную одежду — черные брюки, черные ботинки, черная рубашка с наглухо застегнутым воротом и длинными рукавами. А вот подворотничок у рубашки был кипенно-белым, и напоминал неширокий ошейник. Непривычная одежда. Но знакомая. А еще ей показалось необычным то, что на одежде этой не было ни единого, даже самого маленького пыльного пятнышка — странно вдвойне, ведь тропа, на которой они сейчас стояли, была вся в мелкой, белой, меловой пыли. На ее парусиновых туфлях пыль уже стала заметна. Не очень красиво — серые полоски на прежде белой ткани. А он… он слово ниоткуда возник на этой тропинке, и пыль не успела коснуться его.
— Вас что-то заинтересовало? — мужчина улыбнулся.
— Пыли нет, — ответила она чистую правду. — У вас черная одежда, а пыли нет. Почему?
— Действительно, почему… — мужчина задумался. — Можно предположить, что я ее отряхнул.
— Да? И когда же? — с интересом спросила она.
— Когда увидел вас на этой тропинке. Хотел предстать перед юной леди в незапятнанном виде, — невозмутимо пояснил мужчина.
— Юной леди? — она растерялась. — Но я не юная леди… кажется.
— Кажется? — переспросил он. — Так сколько же вам лет в таком случае, сударыня?
Этот вопрос поставил ее в тупик.
— Я… я не знаю, — растерянно произнесла она. Посмотрела на свои руки — тонкая, гладкая кожа, не тронутая загаром; ни единой морщинки, ногти ровные, короткие, венки не видны. Кажется, раньше ее руки были другими; точно, она помнила, что они другие, и на тебе, пожалуйста.
— Красивые руки, — вдруг похвалил мужчина. — Они вам очень идут, поверьте.
— Да? — она смутилась.
— Да, — подтвердил он. — Весьма мило выглядят. Однако мы слишком сильно задержались здесь. Вы ведь позволите мне проводить вас?
Она кивнула.
— А куда проводить? — вопрос возник словно бы сам собой. — Куда мы идем?
— Вниз, — пояснил мужчина. — Там, внизу, город. И если я правильно понимаю, вы там живете.
— Я?..
— Ну да.
— А вы?
— В некотором смысле и я тоже, — уклонился от ответа мужчина. — Но вы — точно. Уж поверьте, это я знаю.
— И где же я там живу? — она нахмурилась.
— О, я думаю, мы вместе быстро найдем, где именно, — заверил мужчина. — Пойдемте, сударыня, нам не стоит задерживаться здесь надолго.
— Почему? — ей вдруг стало интересно.
— Потому что сейчас слишком жарко, — объяснил мужчина невозмутимо, но она сразу догадалась, что он лжет. — И потому что…
— А если я захочу подняться обратно, на дорогу? — вдруг спросила она.
— Подняться? — переспросил он. Она кивнула. — Вряд ли это возможно. Обернитесь.
Она обернулась и вскрикнула — там, где еще несколько минут назад была тропа, сейчас стояли высокие, в человеческий рост, кусты, усыпанные острыми колючками.
