Порылась в сумочке, извлекла оттуда коробочку в малиновом бархате.
— Держите! Господин Вениг велел надеть и носить не снимая. Мой Бог! Что же творится? Еще и эта война!
Уолтер почувствовал, как холодеют руки.
— К-какая война?
— Которая вот-вот начнется. Фюрер предъявил ультиматум Чехословакии: вывод войск из Судет в 24 часа и проведение там плебисцита. Поляки тоже чего-то потребовали. В Судетах сейчас резня, в вермахте объявлена мобилизация, Геббельс о чем-то орал в «Спортхалле»… Жизнь — scheisse, я об этом уже говорила и вновь повторюсь.
Ингрид фон Ашберг отступила на шаг, сорвала шапочку-чепчик.
Склонила голову.
— Благословите свою сестру, господин Перри! Мне больше не от кого ждать помощи.
Уолтер Квентин, Рыцарь-Рыболов, понял, что спорить нельзя. Перекрестил, поцеловал в темя.
Проводил до авто.
Коробочку в бархате сунул в карман, даже не взглянув.
* * *
— Как же так, мсье… Мистер… Неужели опять война? — в глазах обычно самоуверенного портье плескался ужас. — У меня сын в армии. Bon Dieu! Проклятые боши! Вот, возьмите, только что пришло…
Уолтер перетасовал телеграфные бланки. Открыл наугад первый — тот, что сверху.
— «Дядя Уолти! Будь, пожалуйста, осторожнее…»
Ни «сэр», ни «так точно!». Игры кончились. Перри прикинул, что написать в ответ, чем и как успокоить испуганного мальчишку, ничего не придумав, сунул телеграмму в карман. Вторая тоже из Нью-Йорка, наверняка от шефа.
«Бросай все, катись в Париж, оттуда в Гавр…»
Молодой человек невольно кивнул. Дела сделаны, поезд завтра утром.
Третий бланк жег ладонь. Бывший сержант отошел подальше, к высокому стрельчатому окну.
«Кирия собирается на гастроли. Япония, Сингапур, Австралия. Сделаю, что смогу. Сожми за меня правый кулак на удачу, сержант. ILY»
Проклятые пальцы словно окаменели. Не слушались, отказывались сгибаться…
* * *
— Была у меня мысль съездить в июле в Швейцарию по вашим, Вальтер, следам, — доктор Отто Ган поправил шляпу, усмехнулся невесело. — Великий штурм Северной стены, скалолазы всей Европы против Огра! Хотелось поболеть за Андреаса и Тони, но теперь… Сами видите!
Станция Салланш, поезд под парами, вещи уже в вагоне. Прощание вышло невеселым. В кармане докторского пиджака — свернутая вчетверо газета. Большие черные буквы кричат «Batailles sanglantes dans les Sudetes!»
[95] Ясно без перевода, новости и так на слуху.
…В Судетах — война, восставшие ведут бои за Карлсбад и Теплиц, флаг со свастикой водружен над ратушей Браунау, чешская авиация бомбит жилые кварталы. Польские «добровольцы», не в форме, но при оружии, уже вошли в Тешин, расстреляны попавшие в плен чешские офицеры. Вермахт сосредотачивается на границе, газеты в один голос предрекают отмену Берлинской Олимпиады…
Кому ты нужен, Эйгер-Огр?
— Но вам, Вальтер, огромное спасибо! — доктор протянул ладонь, пожал крепко. — Даже если я ошибся, и вы — фокусник-иллюзионист, а наш «биллон» — всего лишь обломок какой-нибудь дароносицы первой половины XVIII века…
Уолтер сделал вид, что очень заинтересовался пролетной тучкой-невеличкой.
— …Все равно, встряска была полезной. Столько написалось! Жаль, не удалось побывать вместе с вами у Волчьей Пасти в полнолуние. Если верить газетам, теперь там снова стена. Боюсь, Filo di Luna мы увидим не скоро.
Перри почему-то не удивился. Едва ли Дуче решился бы шагнуть на Лунную тропу.
— Мой адрес у вас есть, пишите, трясите, беспокойте. И по вопросу о Граале, и просто так. Второе предпочтительнее.
Прозвенел первый звонок. Молодой человек сунул руку в карман, помедлил немного.
Решился.
— Отто, что это?
Коробочка в малиновом бархате. В таких продают обручальные кольца, разве что размер великоват. Доктор Ган открыл крышечку, взглянул без всякого удивления.
— А разве в магазине вам не сказали? Надо было требовать сертификат. Провинция!
На докторской ладони, там, где когда-то лежал «биллон», — маленькая серебряная рыбка в белой эмали. Витая цепочка, тоже из темного серебра, поверх белого — несколько непонятных букв.
— Но вас не обманули. Вы что у них, Вальтер, попросили? Копию Ордена Анфортаса, Короля-Рыболова? Очень приличная реплика, даже с металлом угадали. Дорого пришлось заплатить?
— Н-не очень, — осторожно ответствовал Перри. — А буквы на рыбке? Что они обозначают?
Доктор взглянул изумленно:
— Даже это не объяснили? Рыба — давний символ Христа. Его апостолы были рыбаками, сам Он тоже рыбачил. В воскресную школу ходили? «Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова… Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась»
[96]. Здесь и написано «РЫБА», только по-гречески — «ИХТИС». Если расшифровать: «Иисус Христос Божий Сын Спаситель». Спасибо, что так серьезно отнеслись к посвящению, Eques Piscatoris! Носите — и будете под защитой Грааля.
— Пуля не берет? — ляпнул первое, что пришло в голову, Уолтер, немедленно устыдившись. Отто Ган расхохотался, подмигнул.
— Комиксами в детстве увлекались? Это же не дикарский амулет! Знак Ордена — символ, пусть и очень важный. Настоящему Рыцарю-Рыболову его даже носить не надо, если он действительно служит Граалю…
Второй звонок. Доктор шагнул к вагону, махнул шляпой.
— …Ибо тому, кто охраняет кубок Царя Царей, обещано то же, что и праотцу Адаму: «Тебе служат солнце, и луна, и звезды, и птицы небесные, и рыбы морские, и птицы, и скоты, и гады».
[97] Не пропадайте, Вальтер! Если не будет войны, съездим с вами в Монсегюр, Грааль там, я уверен. Мы его обязательно найдем!..
Поезд тронулся, привычно застучали колеса. Татам-татам, скорей-скорей, прощай-прощай…
Бывший сержант Уолтер Квентин Перри приложил ладонь к виску, отдавая честь паладину Чаши Христовой. Подождал, пока исчезнет вдали последний вагон, подумал немного, расстегнул рубашку.
Старое серебро обожгло кожу. Медальон с надписью «ИХТИС» коснулся сердца.
4
— Еще! Еще, чтобы почувствовала, дрянь, как это — умирать!..
Анна Фогель попыталась отвернуть лицо. Тщетно! Удар сапога пришелся в рот. Хрустнули зубы, в горло плеснула кровь, не соленая, горькая. Затем что-то тяжелое, страшное врезалось в сердце.
