– Какой красивый стол получился! – В Ирине на мгновение проснулась художница, но только на мгновение, потому что, не принимаясь за еду, она продолжила свою речь: – Если этим негодяям удастся все же уйти от ответственности, то я не знаю, что сделаю. Я их кислотой оболью прямо в зале суда, и пусть меня за это арестуют!
Убежденность, с которой были сказаны эти слова, не удивляла, а просто ужасала. «Она и впрямь неадекватна», – подумал Александр, но все же решился возразить. Тем более что и момент представился удобный – Ирина надорвала бумажный пакет с одноразовыми палочками, достала их, разъединила и приступила к еде. Палочками она действовала превосходно, чувствовался солидный опыт.
– Ирина, ты не права, – просто сказал Александр. – Напрасно ты думаешь, что я защищаю честь мундира, то есть – халата. Врачи действительно не виноваты в смерти твоей сестры. Они все делали правильно. Так совпало. И если кто-то считает иначе, то он ошибается.
Ирина прервалась на секунду, выразительно посмотрела на Александра и вернулась к еде. Александр, который тоже был голоден, так же занялся едой. Некоторое время они ели молча. Потом Ирина положила палочки на край тарелки, глотнула чаю, аккуратно промокнула губы салфеткой и сказала:
– Жаль. Очень жаль. Я так надеялась на твою помощь. Но ты не бойся, тебя я кислотой обливать не стану. Ты хороший, просто ты – один из них. Мы с тобой находимся по разные стороны баррикады.
– Ирина! – Александр, хоть и старался сдерживаться, но возмущения скрыть не смог. – Какие баррикады?! О чем ты?! И зачем вообще обливать кого-то кислотой?!
Девушки-щебетуньи разом умолкли и испуганно посмотрели на Александра. Из-за барной стойки вышла официантка и направилась к их столу. Александру стало стыдно за свою несдержанность. Он вежливо улыбнулся и отрицательно помахал рукой официантке, давая понять, что все в порядке и что им с Ириной пока ничего не надо.
– Если ты мне не веришь, я не смогу тебя переубедить, – уже спокойным тоном сказал Ирине Александр. – Но прошу тебя быть благоразумной. Абстрагируйся от эмоций, взгляни на эту ситуацию со стороны, беспристрастно. Во время операции, проведенной с соблюдением всех правил и стандартов, у практически здоровой женщины вдруг возникла аритмия, которая привела к смерти. Эта аритмия могла возникнуть и не во время операции…
– Но она возникла во время операции, – тоном, каким терпеливые родители в сто сороковой раз объясняют неразумному чаду нечто очевидное, сказала Ирина. – И, как ты сказал, Аня была практически здоровой. Что из этого следует? Какие напрашиваются выводы? Напрасно я, наверное, рассчитывала на твою помощь.
– Смотря что понимать под помощью, – нахмурился Александр. – Я могу помочь разобраться в ситуации, если, конечно, мне доверяют. Я могу что-то посоветовать, то, что считаю нужным, а не то, чего от меня заведомо ожидают. И что касается суда. Так я там буду присутствовать как консультант. Стану давать справки по общим вопросам, если потребуется, не более того…
– Эксперты, консультанты… – проворчала Ирина. – Чем больше людей, тем больше туману. Я уже чувствую, чем это все закончится. Затем и в Москву приехала, чтобы узнать, как можно эффективно опротестовать решение суда.
– Разве для этого обязательно надо приезжать в Москву? – удивился Александр. – Наверное, в Интернете достаточно информации.
– В Интернете информация общая, – сверкнула глазами Ирина. – А мне нужна конкретная. На какие рычаги нажимать, к кому именно обратиться и так далее. Вот увидишь – я добьюсь справедливости. Справедливого возмездия!
– Вопрос в том, что ты понимаешь под справедливостью… – грустно сказал Александр. – Ладно, хватит об этом, вон нам курицу несут.
С учетом грандиозности местных порций они заказали на двоих одно блюдо – курицу с арахисом и ростками бамбука. Курицу ели молча, потому что разговаривать было не о чем. Ирина никаких тем не предлагала, а Александру заводить разговор о чем-то постороннем самому казалось неуместным. Трагедия у человека, сестра умерла, прямо от этой темы переходить к особенностям китайской гастрономии или недавним кинопремьерам как-то неуместно. Лишь под конец, когда официантка уже принесла счет, Александр спросил:
– Понравилось тебе здесь?
– Очень мило, – ответила Ирина и полезла в сумку. – Только разреши мне заплатить за себя самой.
На улице она не стала садиться в машину. Кивнула в сторону станции метро и сказала:
– Я быстрей на метро доеду, чем так. Три остановки тут, кажется? Или четыре?
– Три, – ответил Александр и добавил: – Но мне не составит труда тебя довезти.
Ирина отрицательно покачала головой.
– Спасибо за приятный вечер, – сказала она. – До следующих встреч в Нижнем. Двенадцатого марта.
«До следующих встреч» прозвучало многообещающе и с плохо скрытой угрозой. Александр подумал, что надо бы поговорить с адвокатом по поводу Ирины, но сразу же отказался от этой мысли. К психиатру ее не отправишь, не пойдет она, из зала суда, пока она не выкинет что-нибудь, ее тоже не удалят. Может, стоит судебных приставов предупредить, чтобы уделяли ей больше внимания?
Ирина шла к метро размеренной, уверенной походкой. Шаг чеканила так, что было слышно и на другой стороне проспекта. Она не обернулась и не посмотрела на Александра, провожавшего ее взглядом, то ли не почувствовала, что он смотрит ей вслед, то ли решила, что оборачиваться ей незачем.
Александр медлил садиться в машину не просто так, а из участия. Вдруг Ирина передумает и решит вернуться, попросит отвезти ее в гостиницу? Вдруг она захочет продолжить разговор и Александру наконец-то удастся найти нужные слова, которые смогут ее переубедить? Вдобавок, в том, как красивая женщина идет грациозной походкой по вечернему городу, есть своеобразная красота, элемент урбанистической эстетики.
14. Ревность и любопытство
День был промозглым, серым, паршивым. Паршивым прежде всего не из-за погоды, а из-за конфликта в клинике. Конфликт – это всегда плохо, конфликт в коллективе плох вдвойне, потому что он рождает напряженность, которая сказывается на работе и легко улавливается клиентами. Конфликт между одним из старейших сотрудников и сотрудником, недавно принятым на работу, плох втройне, поскольку свидетельствует о нездоровых тенденциях – пусть и отдаленно, но похожих на армейскую «дедовщину». А конфликт между хирургом и анестезиологом вообще не лезет ни в какие ворота. Однако, несмотря на это, хирурги довольно часто конфликтуют с анестезиологом, глобальный интерес у них один – благо пациента, а вот мелкие интересы порой расходятся.
Анестезиологу Гаспаряну, хорошему врачу и неплохому, в сущности, человеку, почему-то не понравился не так давно (года еще не прошло) принятый на работу хирург Ярославцев, тоже хороший врач, и тоже вроде как неплохой человек. Гаспарян пару раз в присутствии Александра и других коллег позволил себе отпускать довольно едкие шуточки в адрес Ярославцева, тот не менее едко ему отвечал – такая вот пикировка. Сегодня Александр понял, что свалял дурака – надо было не смеяться вместе со всеми, а поговорить по отдельности с обоими острословами, выяснить, с чего это они невзлюбили друг друга, сгладить острые углы, в конце концов, попросить изменить поведение. Доктор Берг, хоть отчасти и немец, но тоже задним умом крепок – пока гром не грянет, ничего предпринимать не спешит.
