– Только со мной, – ответил Александр, не желая вдаваться в подробности. – Всего доброго!
– И тебе всего, – сказала Ирина, вздыхая.
Дверь хлопнула, когда Александр успел спуститься на два пролета.
«Все-таки у меня какой-то дар влипать в истории», – раздраженно подумал Александр.
Раздражение не улеглось даже после контрастного душа, которым Александр ожесточенно истязал себя добрых полчаса, переключая воду с ледяной на кипяток и обратно. Были бы под рукой кисти, тушь и бумага – и они бы не помогли. Ничего бы не помогло, наверное. Раздражало все – и уютный номер, и улыбка дежурной горничной, и собственная опрометчивость, и поведение некоторых людей, и само пребывание здесь, в Нижнем, тоже раздражало. Хотелось одного – оказаться поскорее в Москве и как можно скорее забыть эту поездку в Нижний, словно ее никогда не было. Впору было завидовать волшебникам, умеющим телепортироваться из одного места в другое и стирать из памяти то, чего не хочется вспоминать.
Ни Августе, ни матери Александр звонить не стал, понимая, что его состояние немедленно будет диагностировано по голосу, и начнутся закономерные, но в то же время совершенно ненужные расспросы – что случилось, как да почему. Они ему тоже не звонили. Оставалось надеяться, что им хорошо друг с другом. Можно было бы позвонить Андрею и узнать, как там дела, но друг-журналист в плане расспросов опаснее, чем мать и любимая женщина, вместе взятые. Тоже почует и так пристанет, что не отвяжешься, пока не выложишь все подчистую. В принципе ничего тайного, что следовало скрывать, сегодня не произошло, но вот неприятного было много, и совершенно не хотелось переживать это неприятное заново в пересказе.
7. Разница эмоциональных категорий
Первым, что увидел Александр, встав утром с кровати, был белый продолговатый конверт, лежавший на полу возле двери. Не вызывало сомнений, что конверт подсунули под дверь, пока он спал. Также не вызывало сомнений, что в конверте скрыты какие-то нехорошие известия. Хорошие не стали бы отправлять столь старомодным способом, а прислали бы по электронке.
Взыграло ретивое – захотелось поиграть в детектива (неужели еще не наигрался?). Александр достал из кармана висевших на стуле брюк носовой платок, развернул, обернул вокруг правой руки, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, и поднял конверт.
«Бергу А. М.» было напечатано не то двенадцатым, не то четырнадцатым кеглем на конверте, ближе к левому краю. Сам конверт был заклеен. На ощупь Александр определил, что внутри лежит лист бумаги, кажется, сложенный вдвое или втрое. Он понюхал конверт, но никакого запаха не уловил. Обернулся к окну и посмотрел на свет – так и есть, бумага. На этом игра в детектива закончилась. Александр положил ненужный уже платок на тумбочку и аккуратно надорвал край конверта. Просунул в дыру палец и, действуя им, как ножом, вскрыл конверт.
Лист бумаги формата А4 был сложен гармошкой втрое, как обычно и складывают. Письмо поразило своим лаконизмом. «Александр Михайлович! Помогите нам добить ВРМ, и мы это оценим. Сегодня в 12.00 у Валеры».
ВРМ – это Вадим Родионович Мерзляков. Кто это, интересно, нуждается в помощи? Рыкалов назвал несколько имен. Или это письмо писали коллегиально, все вместе? Написано же: «…мы это оценим». «Мы», а не «я». Александр убрал письмо в конверт, а конверт сунул в дорожную сумку. Пусть полежит там до завтра, а завтра надо будет отдать письмо Званскому, может, оно ему пригодится. Возможно, он сделает какие-нибудь выводы. Сам Александр для себя все выводы сделал. Сегодня, раз уж делать больше нечего, можно поработать здесь, в гостинице, благо Интернет грузит хорошо. Много чего не сделать, но можно изучить новые предложения оборудования и расходных материалов, просмотреть новые резюме, если таковые будут, провести ежемесячный мониторинг конкурентов, то есть вдумчиво-обстоятельно пройтись по их сайтам и посмотреть, не появилось ли там чего нового, – какие проводятся акции, как изменились цены за месяц.
После завтрака Александр задержался на ресепшен. Улыбнулся девушке-администратору, той самой, которая заселяла его в номер, и сказал:
– Чудесный у вас отель. Уютный, тихий. Я, знаете, сплю очень чутко, но здесь ни разу не просыпался. Никаких шагов в коридоре, никакого шума…
Девушка охотно втянулась в беседу и тоже принялась нахваливать свой отель. В ходе беседы Александр выяснил, что просто так, с улицы, никто в отель войти не сможет – завернут обратно. И из ресторана тоже не подняться, потому что официанты и бармен наблюдают за тем, в какую дверь выходит из зала клиент. Если он со стороны, то пройти через дверь для постояльцев к номерам ему вряд ли удастся. Оттого-то здесь так тихо, отель маленький, чужие не ходят. Это означало, что письмо подложил кто-то из своих. Без разницы, просто хотелось уточнить для полной ясности. Заодно Александр узнал, что «у Валеры» – это не название ресторана, как он вначале подумал, потому что ресторана с таким названием в Нижнем не существует. «У Валеры» означало «у памятника летчику Чкалову», которого звали Валерием. Бойкое, многолюдное, хорошо просматриваемое место как-то не очень, по мнению Александра, подходило для встреч с анонимными благодетелями, но им, благодетелям, виднее. Или просто выбрали место, которое легко найдет любой приезжий, даже полный топографический идиот? Скорее всего так. Ни на какую встречу Александр идти не собирался, но почему бы не поразмышлять над головоломкой, которую ему подкинула жизнь?
От вчерашнего раздражения не осталось даже маленького следа, недаром же говорят, что утро вечера мудренее. Перед тем как начать работу, Александр позвонил матери. В начале десятого Августа могла еще спать, но мать вставала рано всегда, даже по выходным.
Голос у нее был какой-то странный, не такой, как обычно. И разговаривала она крайне сдержанно, скупясь как на слова, так и на эмоции.
– Что-то случилось, мам? – спросил Александр.
– Нет, – ответила мать.
Явно сказала неправду, потому что обычно добавила бы «не выдумывай, ничего у меня не случилось» или сказала бы что-то еще, но не ограничилась бы одним-единственным «нет». И произнесла бы его иначе, более живо, что ли.
– Со здоровьем все в порядке? – С недавних пор Александр обращал на здоровье матери особое внимание
[26].
– Со здоровьем все в порядке, – последовал ответ.
– А с чем не в порядке? – не отставал Александр. – Мам, я же чувствую, что ты чего-то недоговариваешь! Что случилось?
– У меня все в порядке, – заверила мать. – Могу поклясться.
– А у меня? – спросил Александр, начиная догадываться, в чем дело.
– У тебя – не знаю. Тебе самому должно быть виднее.
– Что-то с Августой? Она сейчас дома?
– Августа ушла в магазин за рыбой, солью и яйцами. Она собирается научить меня готовить рыбу в соли…
Александр оценил деликатность матери, умевшей, казалось, с неизменным мастерством готовить любое блюдо, куда более сложное, чем запеченная в соли рыба, которую спокойно мог приготовить даже Александр. Но раз гостья захотела поделиться знаниями, то как можно лишать ее такого удовольствия? И сразу же раздался в голове тревожный звоночек – Августы дома нет, мама может разговаривать свободно, но не разговаривает. Ну явно что-то случилось.
