Красная майка облегала мою высокую грудь, перетянутую сейчас ремнями. На ногах были надеты удобные джинсовые шорты и легкие кроссовки с алыми полосками. На локтях и коленях закреплена защита. Настроение било все рекорды, суля незабываемое приключение, и лишь где-то глубоко внутри ворочалось… сама не знаю что. День за днем я рисковала своей жизнью, соглашаясь на опасные, но интересные авантюры, за которые меня и ценили подписчики. Но делала я это вовсе не в погоне за популярностью. Она была приятным бонусом к усмирению моих личных «тараканов».
Шесть лет назад я едва не погибла в аварии, которая сильно повлияла и на мою психику, и на жизнь. Я до сих пор отлично помнила спокойное лицо мамы, полностью осознающей, что она делает. Ее слабую улыбку и взгляд… без страха, без жалости, без каких-либо угрызений совести или иных проявлений, свойственных человеку, решившему убить не только себя, но и дочь.
«Прости», – сказала она тогда и, к моему ужасу, сменившему изумление, на полной скорости направила скат в стену заброшенного склада на окраине Айгрэма.
Металлический корпус разбился всмятку, мама погибла на месте, а я выжила и даже почти не поломалась. Почти… Что-то во мне все-таки треснуло тогда, что-то куда более важное и сложное, нежели пара костей. Я, как частенько говорил Марк, превратилась в маньячку, играющую в салочки со смертью. Он, как обычно, зрил в корень. Сама не знаю, чего я добивалась все эти годы. Пыталась доказать себе и миру, что неуязвима, или, наоборот, подсознательно стремилась исправить ошибку того рокового дня, когда судьба дала мне второй шанс, забрав жизнь моей мамы.
Так или иначе, но пока Марк не подкинул идею с блогом и не помог создать образ леди М, я медленно чахла, прячась в родительском доме, защищенном, будто крепость, от вторжения кого бы то ни было. Не зря СМИ прозвали Мариэллу Ируканджи затворницей. Именно такой я и была, прежде чем начала перевоплощаться в Медузу и белокурую певицу, выступавшую в ночных клубах города. Новые личности придали смысл моей бесполезной жизни. А яркие эмоции стали лекарством от депрессии, куда лучшим, чем таблетки, привозимые Ариной.
– Запомни! Эта кнопка выпускает парашют, – строго проговорил невысокий дядечка с очень серьезным лицом.
– Зачем, если есть крылья? – спросила я просто чтобы что-то спросить – заплутав в воспоминаниях, немного выпала из реальности. Так-то и ежу понятно, зачем на летательном аппарате парашют.
– Если вдруг какая-то неполадка, жмешь сюда! – приказал он, глядя на меня как на блондинку из анекдотов. – Вот на эту красную кнопочку, – повторил почти ласково, указав пальцем… собственно, на кнопочку, которая находилась аккурат посреди моей опоясанной ремнями груди. – Поняла?
Я кивнула, поправляя очки. Большие и массивные, похожие на те, что носят лыжники или сноубордисты. Обычно предпочитала более легкие и свои, однако сегодня был не тот случай. Последним на меня надели шлем и тоже застегнули. После всех приготовлений, наставлений и нравоучений я помахала в камеру рукой, подмигнула своим зрителям, которые, уверена, затаив дыхание, ждали результатов моей очередной выходки. Говорят, особо предприимчивые на просторах мирлинга даже играли на тотализаторе, пытаясь угадать, придет мне конец на этот раз или опять пронесет. Я не обижалась – каждый развлекается по-своему.
Несколько шагов до края крыши прошла, едва ли не пританцовывая от нетерпения. Ремни не давили и не стесняли движений, огромные с виду крылья были легкими и почти не ощущались за спиной. Встроенный в очки компьютер исправно работал, передавая информацию о состоянии киберкостюма.
Готова к полету? Вот и славно! Вперед!
С таким настроем я и запрыгнула на бордюр, намереваясь преодолеть земное притяжение, как вдруг перед внутренним взором возникли дети, оставленные в небесном замке. Мои… нет, наши с Яшей! Я чуть не споткнулась, испытав внезапный страх… за собственную жизнь. Давно не чувствовала ничего подобного. Могла бояться за успех очередного видеоролика, за здоровье близких, за что угодно, но точно не за жизнь, которую, как мне казалось, я не заслуживала. И тут нате вам – испугалась, что погибну, так и не прижав к груди дочурку, которой на самом деле нет и быть не может!
Матерь лунная! Что это со мной?
Тряхнув головой, отогнала непрошеные мысли и решительно шагнула с крыши, активируя режим полета. Крылья подстраивались под потоки воздуха, самостоятельно выбирая наилучшую траекторию движения с учетом введенных координат, встречавшихся на пути препятствий и еще кучи разных параметров, отчет о которых бежал белыми строчками по экрану визора, коим являлись очки. Я медленно планировала, комментируя свои ощущения, а рядом организованной стайкой маячили медары с дроном, выбирая наилучшие ракурсы и записывая все мои восторженные реплики.
Это было невероятно! Почти как оргазм, нет – лучше оргазма! С другой стороны, а много ли я знаю об оргазмах с моей-то скудной личной жизнью?
Сердце бешено колотилось, губы сами растягивались в шальной улыбке. Я была сейчас по-настоящему свободной, и весь мир, казалось, лежал у моих ног. Ладно, не мир, а городской квартал, крыши которого маячили внизу вместе с перекрестьем улиц, со спешащими куда-то скатами, эр-байками и неповоротливым общественным транспортом, плетущимся, точно гусеницы, по выделенным для них дорожным полосам. Непередаваемые ощущения, удивительные – я будто на самом деле превратилась в птицу, срослась со своими крыльями, стала единым целым с напичканной электроникой экипировкой… которая внезапно подвела.
Программа дала сбой, с противным писком активируя автоматический сброс вышедших из строя крыльев. Но… какого беса? Они ведь нормально функционировали! Каких-то пара секунд – и мой плавный полет с медленным снижением превратился в стремительное падение вниз. Тут-то и пришлась кстати красная кнопка. Я активировала парашют, который, раскрывшись, дернул меня вверх, будто нашкодившего котенка, но едва я успела восстановить сбившееся дыхание, торопливо вспоминая все, что велел делать инструктор на случай ЧП, как стропы с жалобным треском оборвались, снова отправляя меня в свободный полет. Короткий, но насыщенный.
Было ли мне страшно? Не знаю. Организм впал в стадию «тормознутости», так что паники не было, а мозг продолжал работать, просчитывая варианты. Сердце яростно билось, отдаваясь ритмичными спазмами где-то в горле. А в голове навязчиво вертелась одна дурацкая мысль: «Кто-то нынче сорвет на тотализаторе куш». Я не кричала, не барахталась – просто падала вниз, понимая, что смерть, давшая мне отсрочку в шесть лет, решила-таки взять свое. Я могла бы, наверное, побороться, вспоминая какие-нибудь бестолковые заклинания, но тело будто оцепенело, сдалось, не желая бестолково трепыхаться на радость зрителям, взиравшим на это все через бесстрастное око камеры.
А потом случился облом… не для меня – для зрителей. Я попалась в чью-то магическую сеть, точно птица в силки. Шевельнулась, не в силах поверить в удачу, и снова замерла, получив болезненный разряд от натянутых бело-золотых нитей. Видела их прекрасно, ибо ведьмой я все-таки была, пусть и бракованной. Падение замедлялось в противовес мыслям, лихорадочно метавшимся в голове. Кто этот маг? Где он? Как умудрился меня поймать?
