– Я же вам уже объяснил…
– Нет, это от таблеток. Просто поверьте мне. Уж в этом-то я точно разбираюсь.
Глаза закрывались сами собой, она не могла держать их открытыми.
– Для вас, видимо, главное – поставить на своем.
Фиона не поняла, что он хотел этим сказать. Она уже погружалась в дремоту.
– В чем дело? – промямлила она и попыталась подняться.
Приоткрыв глаза, она посмотрела на него, но все плавало, как в тумане.
– Спите, Фиона. Спите. – Он выключил свет, вышел из комнаты и тихо затворил дверь.
Фиона снова упала на подушки и закрыла глаза. Вскоре она уже видела сны, и сквозь сон ей послышалось, как в замке поворачивается ключ. Один поворот, затем второй.
23
Лицо у Карлы Арним было такое же старое, с таким же выражением надломленности, как на снимке девяностых годов, но сходство с Фионой, когда Бен увидел ее вблизи, оказалось просто разительным. Карла была опрятно и чисто одета, волосы вымыты и причесаны. Ее движения были на редкость проворными и ловкими. Но самое сильное впечатление произвел на Бена ее молодой голос. Если закрыть глаза, можно подумать, что слышишь тридцатилетнюю женщину. Или Фиону. После первых же слов Бен с облегчением понял, что Карла Арним совершенно непохожа на ту озлобленную сумасшедшую, какой ее изображала пресса.
– Специально приехали из Англии, говорите? Представитель прессы? – Она засмеялась. – Заходите! Заходите же и рассказывайте! – Карла Арним провела нежданных гостей на кухню.
– Вообще-то, мы предпочли бы, чтобы это вы нам рассказывали, – сказал Бен.
– О! – весело улыбнулась она. – Так вы, значит, не считаете меня сумасшедшей?
Она отошла к мойке, взяла полотенце, в другую руку – чашку, но не начинала вытирать.
Кухня была обставлена не современной модульной мебелью, а собранными с бору по сосенке старыми шкафчиками и еще более старыми электроприборами. Чашки, тарелки и стаканы, которые Бен увидел в стеклянной витрине времен бидермейера
[43], тоже были все из разных сервизов. Очевидно, Карла прилежно посещала блошиные рынки. Или она собирала вещи по мусорным бакам? Он невольно вспомнил снимок, который Лоренс показывал ему в машине. Но, с другой стороны, всюду царили чистота и порядок. Разве такая чистоплотная женщина станет собирать вещи, ковыряясь в мусорных баках?
Бен еще не успел подобрать слова, чтобы подготовить ее к тому, что он собирался ей рассказать.
– Во-первых, большое спасибо за то, что вы согласились с нами поговорить, – начал он довольно беспомощно.
– Для меня это удовольствие, когда кто-то зайдет меня проведать. Я бы рада была почаще принимать гостей, но люди боятся меня. В этом виновата дурацкая фотография, которую пятнадцать лет назад напечатали в газете. Столько времени прошло с тех пор, а меня все еще сторонятся, как заразной больной.
Она свободно говорила по-английски с заметным американским акцентом. Детство в США, вспомнил Бен.
– Неужели вам совсем не с кем поговорить? – спросил Лоренс.
– Есть одна женщина, которая хорошо ко мне относится. Она художница и живет неподалеку. Ей все равно, что обо мне болтают люди. Ее зовут Астрид.
– Рёкен? – спросил Лоренс. – Я тоже ее знаю. Вы с ней дружите?
Карла пожала плечами:
– Беседуем иногда. Настоящих друзей у меня нет. Только несколько человек, с которыми можно поговорить. У меня есть заочные друзья.
Она подмигнула гостям и рассказала о том, как Сеть помогает ей коротать дни. Там она находит людей, которые не знают, кто она такая, и потому относятся к ней без предубеждения. Правда, Сеть дает только виртуальное общение, но на худой конец и это неплохо. Завязывая дружеские отношения, она научилась не ошарашивать сразу новых знакомых своей историей. Хотя и считает неправильным так начинать дружбу: что ни говори, это все-таки обман. Но что поделаешь, раз так устроена жизнь. До реальных встреч дело обыкновенно не доходило.
– Один из друзей Астрид создал для меня веб-страницу и зарегистрировал аккаунт в электронной почте. Но там, в общем, не происходит ничего интересного. Уже много лет не появляется ничего нового. Я все равно не хочу их удалять, потому что не теряю надежды. И отчасти, может быть, назло моему бывшему мужу. Я намерена доказать ему, что все равно не сдамся. Вы в связи с этим пришли? В связи с Фелиситой?
Он осторожно приступил к делу. Рассказал о Фионе, молодой женщине, которая, очевидно, попала в дом приемных родителей при неясных обстоятельствах и теперь разыскивает свою настоящую семью. Родилась она в Берлине, примерно в то же время, что и Фелисита, и нечаянно, как это изобразил Бен, наткнулась на веб-страницу Карлы.
Карла отреагировала на это неожиданно спокойно. Она встала, предложила молодым людям кофе, рассказала о многочисленных женщинах, которые обращались к ней за эти годы потому, что считали себя приемными детьми, а своих родителей не родными. Не оставляя надежды, Карла все же приучила себя не впадать в бурную радость при каждом очередном обращении.
– С бывшим мужем вы еще поддерживаете какие-то контакты? – спросил Бен, после того как она приготовила кофе.
Карла отрицательно покачала головой:
– Не поддерживаю ни с ним, ни с моим сыном. – Устремив взгляд в окно, она, казалось, видела за ним не серую стену противоположного дома, а далекое прошлое, которое снова вызвало у нее печальную улыбку. – Мы называли его Фредериком-младшим. Его назвали Фредериком в честь отца. Фредерик Джейкоб
[44] Арним. Якобом звали моего деда. Но мы всегда называли его Фредериком-младшим.
– Чем он занимается теперь? – поинтересовался Лоренс. – Он художник или музыкант?
Карла покачала головой:
– Он пошел в медицину. У него вроде бы не было таланта ни к музыке, ни к живописи. Может быть, займется наукой и станет исследователем, – шутили мы раньше. У него действительно не было ярко выраженных талантов.
– И он не желает поддерживать контакты со своей матерью? – переспросил Бен.
– Очевидно, нет. Сначала ему были запрещены все контакты со мной, – пояснила Карла. – Или, вернее, мне с ним. Мой бывший муж добился в отношении меня особого судебного постановления, после того как меня лишили родительских прав. Мне было запрещено приближаться к нему на триста метров. Как будто триста? – Она пожала плечами. – Я писала ему письма. Это мне тоже запрещалось делать, но мне было все равно. К сожалению, он до сих пор ни разу на них не ответил.
– А этот ваш снимок? – спросил Бен. – Каким образом он был сделан? Вы нечаянно что-то выбросили и хотели это найти?
