Хэпберн и Блэк внимательно на нее смотрели. И молчали.
– Ну что? – выкрикнула Фиона.
– Скажите, где вы были сегодня вечером? До того, как мне позвонили? Начиная с шести. – Хэпберн выразительно посмотрела на констебля, и тот приготовил блокнот.
Фиона нахмурилась:
– Где я была? А что? Я все время была тут. С какой стати вы спрашиваете?
– Есть свидетели? – Это спросил Блэк.
– Да. Тетя Патрисия.
– В больнице вы говорили, что у вас нет родственников, – напомнил ей Блэк, продолжая тщательно записывать ответы.
– В больнице? Ну и что из того?
– Когда ушла ваша тетя? – потребовал он уточнения.
– В восемь, в половине девятого. Я точно не помню. А в чем дело?
– Где была в это время ваша подруга Мораг? – Это уже Хэпберн.
Фиона удивленно помотала головой:
– Это я бы и сама хотела знать. Когда я решила потребовать у нее объяснений, оказалось, ее нигде нет.
– Вы хотели поговорить с ней про диазепам, который нашли в ее гардеробе?
– Что? Да нет! Я хотела с ней поговорить, потому что… Ох, тут так все запутано. Она, по-видимому, договорилась с кем-то о встрече, назвавшись мною. Этот человек потом позвонил и сказал, что ждал меня. Я сказала, что не знаю ни о какой договоренности. Потом я наконец поняла, что за этим не может стоять никто другой, кроме Мораг, хотя я не имею ни малейшего представления, в чем тут дело.
Полицейские снова переглянулись.
– Так вы говорите, что Мораг Фрискин договорилась с кем-то о встрече, назвавшись вашим именем? С кем? – спросил Блэк, постукивая кончиком карандаша по блокноту.
Фиона пожала плечами:
– С каким-то человеком. Разве это важно?
– И вы не знаете, куда она пошла?
– Нет, конечно не знаю. Если бы знала, разве стала бы я ее искать! Это вы должны ее разыскать и арестовать. Она хотела меня убить!
– Сядьте, пожалуйста, Фиона! Это ваша комната? – Изобель задумчиво огляделась вокруг.
– Нет, это комната Мораг. Поэтому я ее вам и показываю, из-за таблеток.
– Может быть, перейдем в вашу комнату? Я хочу, чтобы вы сели и успокоились. Фрэнк, приготовь нам, пожалуйста, чаю!
Обернувшись снова к Фионе, она спросила:
– Вы не против, чтобы он приготовил нам чаю?
Фиона безмолвно кивнула. Она подумала, что констебль, скорее всего, не очень быстро разберется, где что лежит у нее на кухне. Но ладно, пожалуйста, пускай попробует! Она присела в своей комнате на кровать, предоставив Хэпберн самой выбирать между стулом у письменного стола и плюшевым креслом. Та выбрала стул.
– Фиона, когда вам позвонили?
Немного подумав, Фиона сказала:
– Без малого в девять. А что?
– Ваша тетя к тому времени уже давно ушла?
Фиона кивнула:
– К чему вы все время задаете эти странные вопросы? Я весь вечер была тут, дома. Я вам уже сказала. Почему это вдруг так важно?
– Потому что мы нашли Мораг. Когда вы позвонили, я как раз была с коллегами на месте преступления. Вашу подругу, – закончила она, пристально глядя на Фиону, – кто-то убил.
В этот миг Фиона не почувствовала ничего, кроме холода. Ее вдруг зазнобило. В какой-то момент ее затрясло так сильно, что сержант Хэпберн взяла с кровати одеяло и закутала ей плечи. Наконец пришел Блэк с горячим чаем.
– Не так-то просто было отыскать все нужное, – пробормотал он вместо извинения.
– Кто же мог это сделать? – растерянно спросила Фиона.
– Мы еще не знаем, – тихо отозвалась Хэпберн.
– Где вы ее нашли?
– На Северном мосту.
– На Северном мосту! Но там же всегда полно народу!
– Если точнее, на лестнице у гостиницы «Скотсмен».
– Не может быть! Туда бы она никогда одна, в темноте… – начала Фиона и осеклась. – Хотя что я знаю о Мораг!
– Нет, продолжайте, – сказала Хэпберн. – Вы говорите, что в темноте Мораг вряд ли пошла бы этой дорогой. Так?
Фиона кивнула, ее все еще знобило. Вдруг она кое-что вспомнила:
– Ведь на ней было зелено-золотое полупарчовое пальто?
Блэк удивленно поднял брови:
– Почему вы спрашиваете?
– Да или нет?
– Если да, то что?
Озноб немного отпустил Фиону.
– В таком случае ее перепутали со мной.
Берлин. Апрель 1980 года
– И вы совершенно уверены?
Доктор Бартоломей кивнул, явно стараясь сохранять спокойствие:
– Ни у одной сестры, ни у одной женщины-врача, ни у одной уборщицы – действительно ни у кого из тех, кто там работает, и ни у кого из родственников работающих там людей нет ребенка того же возраста, что Флисс.
Элла уже хотела встать и уйти, но он ее остановил:
– Ваша подруга страдает манией преследования. Поверьте мне, это так.
Элла покачала головой:
– Вы сами только что сказали, что не видите ни малейшего фамильного сходства, и…
– Ну, такое как раз не редкость. Возможно, ребенок похож на двоюродную или троюродную тетушку. Или на какого-нибудь дедушку. А из-за болезни… Нет, тут ничего так просто не скажешь.
– Может быть, вы все-таки вспомните еще кого-нибудь, – спросила Элла.
Доктор Бартоломей даже замычал от досады:
– Хотя это и чрезвычайно маловероятно, но все-таки возможно, что какая-то женщина нечаянно забрела в больницу и подменила ребенка. А может быть, где-то действительно есть какие-то родственники или знакомые наших сотрудников с ребенком такого же возраста. Но, честно говоря, я в это не верю. Ну кто же на такое способен!
– А вдруг! Женщина, которая больше всего на свете мечтает о здоровом ребенке.
– Но тогда она уже по мельчайшим признакам должна была понять, что у ребенка синдром Хатчинсона – Гилфорда. Даже врачи не сразу их разглядели! На этой стадии мать подумала бы, что ребенку можно как-то помочь. Кто же так вдруг решился бы!
– Возможно, диагноз был уже установлен. Кем-то, кто разбирается в этом вопросе, – резко возразила Элла.
– Забудьте об этом! – Доктор Бартоломей наконец обиделся. – Эта болезнь встречается слишком редко. Такое очень маловероятно. Чтобы сразу столько случайных совпадений – такого просто не бывает! Забудьте об этом! – повторил он снова.
