Бен мысленно отметил это слово: не «поговорить», а «договариваться».
– Займитесь этим, – сказал Седрик. – Мое мнение вы знаете.
Бен догадывался, что в семье, вероятно, принят определенный ритуал погребения. Он не хотел об этом расспрашивать, это было не его дело. Седрик может рассказать ему или не рассказать. Еще успеется. Он узнает, когда в прессе появится сообщение о похоронах.
Гораздо больше его сейчас интересовало, действительно ли не вышедший из пеленок сводный братец Седрика имеет безусловное право на наследство.
– Лиллиан Дарни прошла после исчезновения своего мужа процедуру искусственного оплодотворения. Разве для этого не требовалось его согласие? – спросил Бен.
– Его согласие было представлено.
– А если искусственное оплодотворение было произведено незаконно? – спросил Седрик.
Адвокат удивленно приподнял брови:
– Незаконно? Вы хотите сказать, что подпись была подделана? В таком случае мы столкнемся со спорным делом, которое требует…
– Следующий сценарий, – перебил его Седрик. – Мы лишь строим предположения. Лиллиан непременно хочет сына, потому что так составлено завещание моего отца: сын наследует наравне со мной, дочь – только каждый год получает определенную сумму и дополнительные средства, если она будет учиться в высшей школе. Лиллиан, конечно же, заинтересована в половине наследства. Поэтому она поручает кому-то, скажем некоей лаборатории, проверку искусственно выращенных эмбрионов на предмет половой принадлежности, прежде чем они будут ей пересажены.
– Это было бы противозаконно.
– Но это меняет что-то в отношении права на наследование?
Адвокат ненадолго задумался:
– Ребенок не совершал преступления. Сама мать не извлекает для себя финансовой выгоды. Если кто-то совершает преступление с целью обогащения, тогда все ясно. Но тут в конечном счете речь идет о родном сыне и о том будущем, которого желал бы для него отец. В какой мере здесь играет роль факт зачатия… Я проконсультируюсь. Но смотрю на это скептически. Вероятно, матери будет только отказано в праве на опекунство.
Бену показалось, что это не слишком хорошие новости. Он знал, что для Седрика главное было не в лишних миллионах, которые он мог бы получить в свое распоряжение. Он просто не хотел, чтобы Лиллиан безнаказанно сошла с рук попытка мошеннически завладеть наследством. Главное же, он не хотел уступать без боя определенную сферу отцовских владений. Хотя Седрик и не стал отвечать на вопрос адвоката, Бену было ясно, что он намерен сохранить за собой медиакомпанию Дарни. В нее входило несколько частных теле– и радиостанций, а также три больших издательства. Одно из них находилось в Шотландии и выпускало газету «Скоттиш индепендент». За последние два года Седрик постепенно заставил главных редакторов и финансовых директоров изменить издательскую политику таким образом, чтобы повысить интеллектуальный уровень издания, не теряя при этом и менее образованную аудиторию. Цель честолюбивая. И уж наверняка не та, которую преследовала Лиллиан.
«Если бы она имела право голоса, от чего боже нас упаси, то новости состояли бы сплошь из сплетен о событиях в королевском доме и круглосуточно крутились бы мыльные оперы, игровые шоу и экранизации романов Барбары Картленд. К сожалению, эта женщина непроходимая дура, а хуже всего то, что сама она об этом не догадывается», – сказал ему однажды Седрик. Бен охотно верил, что Седрик болеет за дело. Но все же не исключал и того, что сюда примешивается личная неприязнь.
– Наши дела слишком медленно продвигаются, – сказал Бен после ухода адвоката.
Они сидели в библиотеке, уставившись в экран компьютера, на который был выведен сделанный со спутника снимок зданий компании «ИмВак».
– Охранная система отлично налажена, и я не могу беспрепятственно разгуливать по территории. Как вы думаете, что, если нам попробовать подобраться к нему через его жену? Внедрим туда кого-нибудь с якобы невыполнимой мечтой о ребенке и…
Поднятая ладонь Седрика остановила Бена.
– Неужели вы думаете, что я давно бы этого не сделал, если бы все было так просто? Все те, о ком я вам говорил, у кого неожиданно исполнилось заветное желание родить ребенка, были старыми друзьями Чандлер-Литтонов, иногда – друзьями друзей. Снабдить вас фальшивой биографией я могу, но не в моей власти так изменить анатомию какой-нибудь женщины или сперму ее мужа, чтобы миссис Чандлер-Литтон поверила, что эта пара действительно не может иметь детей.
– Но ведь тут речь не просто о том, что кто-то не может иметь детей, а о том, чтобы получить такого ребенка, какой тебе нужен. Значит, и два совершенно здоровых человека могут…
– На какую причину они будут ссылаться? Наследственные заболевания в роду? Она это проверит. Желание произвести на свет именно девочку или мальчика? Тут она сразу поймет, что дело нечисто. А если и не поймет, я не думаю, что она настолько глупа, чтобы пойти на такой риск. Во всяком случае, с совершенно незнакомыми людьми. Тут что-то не то, – сказал он вдруг, указывая на спутниковый снимок.
Бен растерялся от такого внезапного перехода к совершенно другой теме:
– Что не то?
– Флигеля не совпадают с тем, что было на плане.
– Откуда вы это взяли? Чертеж не лежит у вас перед глазами!
Дурацкий вопрос. Бен сам это понял. Седрик прекрасно запоминал геометрические формы. Вероятно, ему было достаточно посмотреть на чертеж один раз. Однажды Бен его спросил, неужели у него фотографическая память. Седрик ответил: «Нет. Я просто запоминаю быстрей, чем другие люди, и помню дольше. Фотографическая память не обязательно сочетается с высоким интеллектом. Многие путают одно с другим».
Если не знать Седрика, можно было принять это за бахвальство. Но оно было ему совсем несвойственно. Он не хвастал, а просто констатировал факт.
– Вы же показывали мне чертеж на своем айфоне, – сказал Седрик.
Не глядя на Бена, он продолжал пристально всматриваться в спутниковый снимок:
– Посмотрите-ка, эти здания совершенно иначе распланированы.
Бен поднес чертеж к экрану.
«Совершенно иначе» – было преувеличением. Нужно было очень внимательно присмотреться и точно сопоставить длину и ширину, чтобы заметить разницу.
– Внутренняя стена на несколько футов короче.
– Это значит, что там есть… Что? В обоих зданиях по потайной комнате?
Седрик покачал головой:
– Для этого отличие слишком мало. Полагаю, что речь может идти о лестничной клетке. Вероятно, там есть подвальный этаж, не обозначенный на чертеже.
Бен покачал головой:
– Вряд ли там могли выстроить подвалы, о которых никому ничего не известно.
– Могли. Если вы наняли заграничную строительную фирму, то к тому моменту, как начнут задавать вопросы, рабочих уже и след простынет. Во время строительства территория была обнесена оградой и охранялась. О, подходящий способ всегда найдется! Нас сейчас интересует другой вопрос: зачем понадобились помещения, не обозначенные на чертеже? Ответ: затем, чтобы туда никто не входил. Следующий вопрос: что там делается? Вам известно, что я бы на это ответил. И последний вопрос: как нам туда попасть, чтобы узнать, что там происходит? У вас есть на это ответ?
