Том рассматривает снимок дольше, чем можно было ожидать. Энни тоже смотрит, борясь с желанием заплакать. Они стоят обнявшись: мама в центре, она и Кристен по краям. Волосы у них растрепались – день был ветреный. За секунду до того, как была сделана эта фотография, мама повернулась к Энни и поцеловала ее в лоб. В маминых темных глазах горят прежние веселые искорки, а на щеке заметна ямочка, как у Крисси.
– Красавица! – говорит Том и возвращает фото Энни.
– Да. – Она ставит рамку на прежнее место, чувствуя знакомый укол ревности. Все парни планеты считают Кристен красавицей, и профессор, очевидно, не исключение. – В нашей семье любительница чизбургеров – я, хотя это, наверное, и так заметно, – усмехается Энни.
Том молчит.
Глава 26. Энни
Энни с радостью пошла бы в ресторан вместе с Томом и Олив, но и свободный вечер ей тоже не повредит. Его можно потратить на поиски сестры. Кристен всегда была совой. Может, потому-то она и не гуляет по городу утром.
Энни заходит в крошечный лифт и нажимает на кнопку, чтобы спуститься в вестибюль. В последний момент двери снова открываются и в кабину заскакивает парень.
– Bonsoir
[9], – говорит Энни, глядя себе под ноги.
– Привет, Энни, – отвечает парень с немецким акцентом.
Она поднимает глаза. Это же тощий сосед по площадке, которого Том познакомил с ней в день ее приезда.
– О, привет…
Черт! Энни не помнит, как его зовут.
– Рори, – подсказывает парень, улыбаясь.
Сейчас, в слабо освещенном лифте, он выглядит лучше, чем тогда. Кажется не таким анемичным. На нем темно-синий свитер, вокруг шеи бордовый шарф.
– Как справляешься с Олив? Малышка от тебя без ума?
– Ха! – фыркает Энни. – Ты немного неправильно использовал этот оборот. Вернее было бы спросить, не свела ли она меня с ума.
Рори добродушно смеется:
– Ты веселая.
Энни улыбается, на секунду почувствовав себя комической артисткой Эмми Шумер.
– Тебе вниз? – спрашивает она.
Рори кивает. Они едут молча. В лифте тесно, и рядом с тощим соседом Энни чувствует себя огромной. Ей вдруг становится жарко, она расслабляет шарф.
– У тебя свободный вечер?
– Да.
– А могу я спросить, куда ты направляешься?
– Никуда. Просто гулять, – отвечает Энни, не отрывая взгляда от дверей. – Я ищу… – она замолкает, подумав, что Рори, наверное, начнет ее жалеть, если услышит о пропавшей сестре. Или вообще решит, будто у нее не все дома. – Ищу одну девушку. Она в Париже, а телефон я потеряла.
– Так нужно искать в ночных клубах! – обрадованно восклицает Рори. – Могу устроить тебе экскурсию. Давай начнем со «Стены» или с «Бешеной желтой обезьяны». Там много красивых молодых американок. Таких, как ты.
Последние три слова он произносит тихо и торопливо. Энни, наверное, ослышалась. В последний раз, когда ей говорили, что она красивая, за комплиментом последовало уточнение: «Для девушки твоих габаритов».
Кабина лифта, подпрыгнув, останавливается. Рори открывает двери и жестом предлагает Энни выйти первой. Они вместе пересекают вестибюль и, выйдя из здания, останавливаются под навесом. С сумрачного неба падает мокрый снег.
– Ну что, идем? – спрашивает Рори, галантно оттопырив локоть.
Энни, сделав вид, будто не заметила этого, поднимает воротник плаща. Они пересекают оживленный бульвар Сен-Жермен. Вообще-то, Энни не нужен спутник. Она собиралась прочесывать город одна, заглядывая в каждое кафе.
– Дождливые вечера – мои любимые, – говорит Рори, когда они оказываются на другой стороне. – Туман наполняет уличный воздух мерцанием.
Энни смотрит вдаль и улыбается. Его слова напоминают ей стихотворение, которое она однажды написала.
– Да, только волосы мои, к сожалению, превращаются от этого воздуха черт знает во что.
– А мне нравится, когда у тебя такая прическа. – Рори чертит пальцами спирали вокруг головы. – К твоему лицу идут кудряшки.
Произнося последние слова, он не смотрит на Энни. Она замечает на его щеках два красных пятнышка.
В «Кафе де Флор» под огромным навесом сидят счастливые парочки: потягивают вино, клюют с больших тарелок мясо, сыр и хлеб. Дружеские и семейные компании курят, болтают, смеются. Энни медленно проходит мимо, всматриваясь в каждое лицо.
– Выпьем кофе со сливками? – предлагает Рори.
– Нет, ее здесь нет.
Они идут дальше. Вот другое кафе. Энни опять разглядывает посетителей. За одним столиком сидит миловидная женщина с дочкой. Смеется над чем-то, что рассказывает девочка. Энни вспоминает свою маму, и ей становится очень тоскливо. Почувствовав на себе долгий взгляд незнакомого человека, женщина перестает улыбаться. Энни быстро отворачивается. Опять она лишняя.
Рори дотрагивается до ее руки. Его взгляд потяжелел:
– Тебе одиноко в этом красивом городе, да?
Энни убирает с лица мокрые волосы:
– Откуда ты знаешь?
– Мне тоже было одиноко, когда я только приехал.
Он ведет ее дальше. В конце квартала, на углу, располагается кафе «Два маго»
[10], где любили бывать Пикассо, Хемингуэй, Дали и другие художники и писатели. Для посетителей, сидящих за маленькими столиками на террасе, включены электрические обогреватели.
Дождь усиливается. Все подхватывают свои стулья и бегут под полосатый навес. Энни изучает каждое лицо. Давай же, Кристен, покажись!
– Пожалуйста, разреши мне угостить тебя эспрессо, – говорит Рори. – Ты опишешь мне свою подругу, и я тоже буду искать ее изо всех сил.
Энни улыбается, заметив, с какой надеждой он на нее смотрит.
– Конечно. Это было бы неплохо.
Они находят свободный столик под тентом и садятся рядом. Энни изучает меню.
– Ты в этом году отдыхаешь от учебы? – спрашивает Рори.
У Энни подвело живот: она не любит вспоминать Хаверфорд и скандал, закончившийся отстранением от занятий. И уж тем более не собирается посвящать во все это своего нового знакомого.
– Bonjour, Rory!
Подняв глаза, Энни видит молодую, широко улыбающуюся француженку в огромных очках. На ней коротенький свитер с декоративными затяжками и облегающие черные брюки. Такой размер Энни носила, когда ей было лет десять. Или девять.
– Bonjour, Laure! Лор, это Энни. Энни, это Лор, мы вместе учимся в «Ле Кордон Бле».
