А теперь они остались одни на всю ночь, и в комнате возникло слабое напряжение. Рейчел хотела, чтобы Сид заняла ее кровать, а сама была готова лечь на узкую детскую койку, поставленную возле противоположной стены комнаты, но Сид ей не позволила. Желанием Сид, в конце концов осуществленным, были несколько часов, которые она провела, лежа рядом со своей любовью и притворяясь, что больше ей не о чем мечтать, – мучительное наслаждение, от которого она ни за что бы не отказалась, однако тайные перспективы, открывшиеся благодаря ему, так и остались тайными, и рано утром, когда Рейчел мирно спала, Сид прокралась на узкую койку и была награждена, призвав на помощь воображение. А потом, когда она захотела уснуть, впасть в забытье и проснуться уже новым днем, ей это не удалось. Она лежала, думая о Рейчел, которая дала ей так много, но не могла дать все, а ее нежная и привязчивая натура была окружена неприступной стеной невинности. Однажды она призналась Сид, что заранее знала: детей у нее никогда не будет, поскольку она не в состоянии вынести то, что должно предшествовать этому событию.
– Эта мысль внушает мне отвращение, – объясняла она, мучительно краснея. – Наверное, у некоторых женщин получается отгородиться – ну, понимаешь, в то самое время, – но я знаю, что я бы не смогла. И когда я думаю о том, что… мужчинам это на самом деле нравится, я просто начинаю хуже относиться к ним.
Человек, к которому, как ей казалось, она испытывала чувства, однажды поцеловал ее.
– Но это был не просто поцелуй – он был отвратителен.
Она попыталась засмеяться и продолжала:
– Просто плотское – это не для меня. Я невысокого мнения о собственном теле и не хочу иметь никакого отношения к чужим.
Сид молчала: тогда откровения были ей в новинку, а Рейчел взяла ее под руку – они как раз гуляли по Риджентс-парку, – и сказала:
– Вот почему мне так нравится быть с тобой, милая Сид. Мы можем быть вместе, и ничего подобного между нами не произойдет.
«И так будет всегда, – думала сейчас Сид, – и я даже не смогу подарить ей ребенка. А я ее люблю и больше уже не захочу никого и ничего». Она заплакала и уснула.
* * *
В понедельник Клэри покрылась сыпью, и доктор Карр объявил, что у нее ветрянка. Услышав об этом, Луиза устроила сбор у поваленного дерева в лесу за Хоум-Плейс. Сама она, Нора, Тедди, Полли, Саймон и Кристофер явились по приглашению, а Невилл, Лидия и Джуди тоже пришли – потому что услышали о сборе.
– Мы не звали на сбор ни тебя, ни тебя, ни тебя, – сказала Луиза последним троим, в нерешительности застывшим неподалеку.
– Ты же сказала «сбор детей», а мы дети, – объяснила Лидия.
– Все равно мы уже здесь, – добавил Невилл, – так что, по-моему, уже ничего не поделаешь.
– Да пусть остаются, – сказала Нора.
– Обещаете никогда не рассказывать взрослым ни слова из того, что сказано под этим деревом в понедельник 20 сентября 1938 года?
– Ладно.
– На такие вопросы «ладно» не отвечают. Скажите «торжественно обещаем».
Девочки повторили ее слова, а Невилл заявил:
– А я насмешливо обещаю. Это то же самое, – добавил он, заметив ошарашенное выражение на лице Лидии.
– Хорошо. Итак, мы собрались здесь из-за ветрянки Клэри. Поднимите руки все, кто болел ветрянкой.
Руку не поднял никто.
– Дело в том, что если действовать правильно, все мы попадем в карантин или заболеем до конца учебного семестра. Все ясно?
– Черт, еще бы! – воскликнул Тедди. – И в школу не вернемся!
– Вот именно. И тогда нам придется остаться здесь до рождественских каникул, а значит, остальным тоже.
– Как же мы заразимся? – спросила Полли. – Как можно точно узнать, что заболел?
– Ты, наверное, уже больна, ты ведь живешь в одной комнате с Клэри. Ветрянка очень заразна, карантин будет долгим.
– Мы все возьмем и обнимем ее! – предложила Джуди. – Так пойдет?
– Нет. Не все. Иначе все мы заболеем сразу, и ничего не выйдет. Достаточно двоих. И одним из этих двоих должна быть ты, Полли, потому что ты, скорее всего, заболеешь следующей.
– Минутку! – спохватился Тедди. – А может, на самом деле мы хотим в школу! – Как бы он ни радовался каникулам, ему не терпелось вернуться в школьную команду по сквошу, в которой он так усердно тренировался.
– А я не хочу ветрянку, – сказал Кристофер, – и Саймон не хочет – верно, Саймон?
Саймон покраснел и наступил сандалией на еловую шишку, сплющив ее.
– Это как посмотреть… нет, не особенно, – добавил он. И уже принял трусливое решение тайком приходить к Клэри и обнимать ее каждый вечер – так, на всякий случай.
– А это больно? – спросила Лидия. – То есть люди могут умереть от этого? А взрослые могут заразиться?
– Могут, но обычно они ветрянкой уже болели.
– В любом случае от нее не умирают, Лидия, – успокоила Луиза, помня, чего особенно боится ее сестра.
Сбор закончился составлением списка, в котором им предстояло заражаться ветрянкой от Клэри, и наставлениями, как сделать это наименее заметным образом.
– Она-то все равно узнает, так что строгой секретности не получится, – заметил Невилл.
– Разумеется, она будет знать. Но она на нашей стороне.
* * *
Во вторник Бриг снял мерки с площадки для сквоша, отправился в Лондон и приобрел двадцать четыре походные койки на складах армии и флота, с распоряжением немедленно доставить их в Суссекс на одном из грузовиков компании. О своем решении он ни словом не упомянул.
* * *
В среду Сибил и Вилли осенило: ветрянка Клэри означала, что всех детей, за исключением Кристофера, ждет карантин. Они позвонили в школу Тедди и Саймона, чтобы поставить в известность руководство. Вилли задумалась, не написать ли мисс Миллимент, у которой не было телефона, и не попросить ли ее приехать в Суссекс давать уроки. Дюши одобрила эту идею, но сказала, что мисс Миллимент придется поселить в коттедже Тонбриджа. «А Тонбридж может спать и в обувной гардеробной», – безмятежно добавила она. Рейчел умилялась отношением к Клэри детей, постоянно забегающих проведать ее и узнать, не нужно ли ей чего-нибудь, – все это выглядело очень трогательно.
– Скорее уж заразительно, – возразил Руперт, разгадавший конечную цель. – Хитрющие, шельмы!
Вилли отправилась в Милл-Фарм и поделилась с Джессикой планом «Миллимент».
– И тогда Нора с Джуди тоже смогут учиться, – закончила она.
– О, дорогая, ты уверена, что хочешь, чтобы мы остались? – Джессика все утро терялась в догадках, как ей лучше поступить. Реймонд по-прежнему не мог оставить тетю Лину, которая, похоже, умирала – чрезвычайно медленно и безболезненно, как и жила всегда. Необходимость везти детей обратно в Хендон, а потом в одиночку сражаться с ветрянкой и определяться с будущим Анджелы после недель безмятежного счастья внушала ужас.
