Между Сибил и Вилли разгорелась живая, но закончившаяся полной неопределенностью дискуссия о том, следует ли мальчикам возвращаться в школу, если «ситуация» усугубится. Сибил считала, что Хью согласится не отправлять их; Вилли знала, что Эдвард скажет, что учиться они все равно обязаны. Они решили позвонить в школу и выяснить, какого мнения придерживаются там.
Леди Райдал, которая с удобством устроилась в Милл-Фарм почти неделю назад и с тех пор только целыми днями сидела, вздыхая, в самом большом из кресел и ничего не делала, заявила, что если опять будет война, лучшее, что она может сделать, – сунуть голову в газовую духовку.
– В этом доме нет газа, бабуля, – возразила Нора. – Но ты, наверное, могла бы убить себя током, только для этого понадобилось бы лучше разбираться в технике.
Это заявление вынудило Джессику и Вилли покинуть комнату, настолько им стало смешно.
– Честно говоря, – заметила Джессика, – если будет война, мама сочтет, что ее развязали исключительно для того, чтобы испортить ей жизнь. Нечто вроде последней капли лично для нее.
– Но ведь войны не будет, правда? – начала Вилли, однако в этот момент к ним присоединилась Нора.
– Все хорошо, – объявила она, – незачем сердиться. Я объяснила ей, что лучше всего молиться о мире. И она со мной согласилась. Когда речь идет о пожилых людях, Господь бывает очень кстати.
Всю субботу Клэри ходила красная и хмурая, и к вечеру Эллен, с которой она препиралась и закатила сцену, предрекла, что она «с чем-нибудь да сляжет». Ей смерили температуру: тридцать восемь и три, поэтому ее уложили в постель и вызвали доктора Карра. Саймон в одиночку ушел на площадку для сквоша и вслух помолился, чтобы оказалось, что у Клэри корь, которая, как он считал, избавит его от всех бед сразу. Поскольку Зоуи еще не вернулась, за Клэри ухаживали Руперт и тетя Рейчел, которая сделала пациентке лимонад. Доктор Карр объявил: болезнь, какой бы она ни была, несомненно, разовьется на следующий день, поэтому Клэри должна оставаться в постели.
– Где я осталась бы так или иначе, поскольку время позднее, – желчным тоном сказала Клэри, обращаясь к Полли. – Или он решил, что я побегу в ночной клуб?
Но добрая и понимающая Полли объяснила, что врач просто решил подстраховаться.
– Как обычно делают взрослые, – добавила она и предложила: – Если хочешь, я тебе почитаю.
У нее мелькнула мысль, что она могла бы вырасти и стать сиделкой ангельской доброты. Но Клэри сказала, что лучше почитает сама. Когда отец пришел пожелать ей доброй ночи, она сказала ему, что, по ее мнению, ему следует остаться художником, а не браться за работу в компании. Руперт, который к тому времени успел посоветоваться, кроме Анджелы, с Рейчел, Сибил, Джессикой и Вилли (и все они высказались в пользу компании), а также с Луизой и Норой (они были против), в итоге от собственного мнения по данному вопросу остался так же далек, как и неделю назад, сказал, что ее мнение ему очень помогло и что он его обязательно обдумает.
– О, папа, как мне нравится, когда ты говоришь со мной, будто я личность!
– А разве не всегда так бывает?
Она покачала головой.
– Ты очень часто обращаешься со мной, как с ребенком. А я этого терпеть не могу. Когда у меня будут дети, я буду обращаться с ними просто замечательно, как будто они… – она задумалась, припоминая самую взрослую профессию, какую только могла себе представить, – …как будто они управляющие банком!
– Да что ты говоришь! Ну, на самом деле с ними обращаются не так уж хорошо. Люди или лебезят перед ними: «Ах, мистер Костюм-в-полоску, не будете ли вы так любезны выдать мне еще три фунта?», или ненавидят их и стараются с ними не связываться.
– Вот оно что! А что делаешь ты? И то, и другое?
– И то, и другое.
– Бедненький папа! Ужасно, наверное, стареть и не иметь столько денег, сколько надо. На твоем месте я бы начала уже сейчас подыскивать симпатичное подержанное кресло на колесах.
– Ладно, обязательно. А теперь дай-ка я тебя укрою.
– Не надо! Я и так уже сварилась. Папа! Ты скажи Эллен, что я перед ней извиняюсь. А можно мне попить воды? А ты попросишь Полли подняться ко мне? А сам придешь проведать меня после ужина? Проверить, все ли со мной хорошо, потому что вдруг нет?
– Да, – сказал он и ушел.
Той ночью Сид сидела на краю постели и держала Рейчел в объятиях. Они проговорили весь день, когда оставались одни: по дороге со станции, после второго завтрака, когда отправились на длинную прогулку и нашли шаткую палатку в лесу у ручья, но заглядывать в нее не стали: Рейчел сказала, что она окутана завесой тайны, так что лучше оставить все как есть.
– Наверное, это палатка Тедди, – сказала она, – он из тех мальчиков, которые любят походы.
А потом, после чая, они снова ускользнули и долго сидели в поле за лесом, ближним к дому. Вечер был пасмурный, в воздухе пахло осенью. Они говорили о поездке вместе в Озерный край (возможно, на Пасху) и о том, удастся ли Сид зарабатывать побольше, если она будет преподавать в двух школах, а не в одной, и не попробовать ли ей купить маленькую подержанную машину. Рейчел хотелось подарить ее, но Сид об этом даже слышать не желала. Надо было просто сделать это, и все, думала Рейчел. Говорили о приближающемся втором визите мистера Чемберлена (на этот раз в Германию) и о том, действительно ли умиротворение – лучшая политика из возможных. Рейчел склонялась к мысли, что так и есть, но Сид беспокоилась за чехов, которым, по ее мнению, грозили притеснения.
– Если уж на то пошло, – высказалась Рейчел, – если бы не Версальский договор, такой страны вообще не существовало бы.
Но Сид парировала:
– Вот именно! Следовательно, мы несем ответственность за их суверенитет. Договор способен развязать войну так же легко, как прекратить ее, – и она улыбнулась, продолжая: – Понимаю, ты думаешь, что я спорю с тобой только потому, что я на стороне левых, но это не так. На твоей стороне многие придерживаются того же мнения.
– Ужасно то, что наше мнение не играет ни малейшей роли. И это очень пугает меня.
– А в случае войны ты бы не осталась в Лондоне?
– Видимо, осталась бы. Там же Иви. Что еще я могла бы поделать?
– Ну, не знаю. Зато знаю, что мне было бы невыносимо знать, что ты там, а я застряла здесь.
– А ты была бы здесь?
– Полагаю, да. Может, вы с Иви смогли бы пожить в коттедже Тонбриджа. Вот и нашлось решение.
– Иви была бы невыносима, – и они снова заговорили об Иви, а когда вернулись к тому же, с чего начали, оставили этот разговор и неспешным шагом вернулись в дом.
Поужинали, потом Сид играла в бридж с Хью, Сибил и Рупертом, а Рейчел шила и наблюдала за ними. Ей нравилось смотреть, как Сид общается с ее родными; время от времени их взгляды встречались, и обеим этот контакт служил поддержкой.
