* * *
Хью надеялся скрыть свои чувства, и тем не менее вид Сибил стал для него потрясением. Она лежала на спине, укрытая чистой простыней, волосы разметались по квадратной белой подушке, и рядом с этой белизной ее лицо выглядело серым, восковым, глаза были закрыты. Ему показалось, что она при смерти, но миссис Пирсон, ответившая на стук в дверь, объявила: «А вот и ваш муж пришел вас проведать, миссис Казалет» таким жизнерадостным тоном, словно ничего из ряда вон выходящего не случилось.
– А я пока сбегаю вниз, попрошу приготовить чай, – добавила она и поспешно удалилась.
Хью нашел взглядом стул и придвинул его к постели.
Услышав слова миссис Пирсон, она открыла глаза, но ее лицо по-прежнему было безучастным. Хью поцеловал ей руку, она слегка нахмурилась, снова закрыла глаза, и из-под ресниц медленно выкатились две слезы.
– Прости. Это были близнецы. Я поскользнулась. Прости, – она слегка поерзала на постели и поморщилась.
– Милая моя, все хорошо…
– Нет! Он пытался заставить ее дышать. Но она так и не смогла. Несмотря на все старания, она не ожила.
– Знаю, дорогая. А как наш милый мальчик? Можно мне взглянуть на него?
– Он там.
Пока Хью разглядывал профиль сына, который с серьезным видом спал, лежа на боку, Сибил продолжала:
– С ним-то все хорошо. С ним ничего не случилось! – И она добавила: – Но я же знаю, ты хотел дочь.
Он вернулся к ее кровати.
– Он чудесный. А у меня уже есть замечательная дочь.
– Она была настолько меньше его! Такая крошечная, жалкая… Когда я дотронулась до нее, головка была еще теплая. Никто бы ее не узнал… кроме меня. Знаешь, что мне захотелось сделать?
– Нет, – у него вдруг перехватило горло.
– Вернуть ее обратно в меня, чтобы уберечь, – она подняла на него полные слез глаза. – Мне так этого хотелось!
– А мне хочется взять тебя на руки, – ответил он, – но это непросто, ведь ты лежишь на спине… – и, не в силах сдержаться, он всхлипнул всухую, без слез, и закрыл лицо рукой.
Она сразу же привстала и придвинулась к нему.
– Все хорошо. Я хотела только, чтобы ты знал, а не… прошу, не горюй! Ведь не все же… он проснется, и ты увидишь, какой он красивый, а печалиться незачем… вспомни Полли, дорогой… – Она обняла его, словно оберегая от своего горя, и он начал осознавать его масштабы, и жалость к ней растворилась в ее любви. Он бережно уложил ее обратно на подушку, пригладил ей волосы, нежно поцеловал в губы, заверил, что она совершенно права, ведь у них есть Полли, и что он любит ее и их новорожденного сына. Когда вернулась миссис Пирсон с чаем, они держались за руки.
* * *
Услышав, что Полли и Саймон идут смотреть на нового братика, которого специально для этого перенесли в корзине в гардеробную Хью, остальные дети тоже запросились вместе с ними. Позднее, зайдя пожелать Лидии доброй ночи, Вилли услышала, как ее дочь обсуждает младенца с Невиллом.
– Да я просто не люблю их, и все, – заявлял Невилл. – И не понимаю, почему с ними все так носятся.
– Он такой… немножко красный и сморщенный, как крошечный старичок.
– Если он с самого начала такой, как думаешь, что из него вырастет?
– Аж в дрожь бросает, как подумаю.
– Тебя в дрожь бросает? – фыркнул он. – А меня не бросает. Я просто думаю, что он противный. Лучше завести лабрадора, чем такого…
– Невилл! Он же все-таки человеческое вещество.
– Может, да, а может, и нет.
В этот момент Вилли, придав лицу серьезное выражение, прервала их.
* * *
После того как Полли увидела своего новорожденного брата, Хью сказал, что ему надо с ней поговорить.
– Прямо сейчас? – Полли собиралась играть в монополию вместе с Луизой и Клэри.
– Да.
– Здесь?
– Я бы предложил пройтись по саду.
– Хорошо, папа. Я только скажу остальным. Встретимся в холле через пять секунд.
Он повел ее к скамейке возле теннисного корта, они сели. Последовала короткая пауза, Полли встревожилась.
– Папа, в чем дело? – Его лицо осунулось и заметно постарело, как бывало при сильной усталости. – Ничего плохого не случилось?
– Вообще-то случилось.
Она схватила его за рукав.
– Что-нибудь с мамой? Ты же не разрешил мне повидаться с ней! Она… с ней… все хорошо, да?
– Да-да, – поспешил заверить он, потрясенный выражением ее лица. – Мама просто очень-очень устала. И уснула, а я не хотел ее ненароком разбудить. Завтра утром ты ее увидишь. Нет, я о другом… – И он рассказал ей старательно продуманную историю. О том, как он заехал домой за детскими вещами, а когда проходил мимо ее комнаты, увидел Помпея, лежащего на кровати, зашел погладить его и обнаружил, что тот мертв – наверное, он просто тихо умер во сне, и это очень грустно, но ему кажется, что для кота такая смерть – самая легкая.
– Он ничего не почувствовал, Полл, просто уснул и не проснулся, поэтому, – добавил он, вглядываясь в ее глаза, – ему было гораздо легче умереть, чем тебе – перенести его смерть.
– А это, конечно, гораздо лучше, чем наоборот, – согласилась она. Ее лицо побледнело, губы дрожали. – Но как это ужасно для тебя! Просто подойти и обнаружить, что его уже нет! Бедный папа! – Она обняла его обеими руками и горько расплакалась. – Несчастный Помпей умер! Он ведь был еще не старый… почему он умер вот так? Может, решил, что я не вернусь, и…
– А я уверен, что дело не в этом. И потом, мы не знаем точно, сколько лет ему было. Может, он только казался еще не старым. – Помпей попал в дом в пакете, как подарок от крестной Полли, Рейчел, на ее девятый день рождения. – Он ведь был уже взрослым, когда достался тебе.
– Да… Наверное, для тебя это был ужасный шок.
– Точно. Дать тебе платок?
Она взяла платок и дважды высморкалась.
– Он, наверное, прожил все свои девять жизней… Папа! А ты… ты ведь не выбросил его, да?
– Господи, нет, конечно! И даже привез сюда. Я подумал, что ты захочешь похоронить его с почестями.
Она взглянула на него с такой искренней благодарностью, что у него дрогнуло сердце.
– Да, – кивнула она, – мне бы очень этого хотелось.
На обратном пути к дому они говорили об удивительной жизни (или жизнях) Помпея: он трижды попадал под машину, однажды просидел на верхушке дерева два дня, пока его не сняли пожарные, пробыл под замком в винном погребе неизвестно сколько…
– Но это всего пять, – грустно сосчитала Полли.
– Наверное, еще несколько он прожил до встречи с тобой.
