* * *
Весь день Клэри трудилась не покладая рук. Поначалу она спешила изо всех сил наперегонки со временем, потому что знала: как только у Лидии и Нева закончится послеобеденный отдых, они примчатся к ней в сад, захотят помогать, начнут вмешиваться и все портить. Но они не примчались; мало того, няни увели их на унылую по жаре прогулку до магазина в Уотлингтоне, и по мере того, как время шло, а они все не появлялись, Клэри стала действовать медленнее, временами останавливаясь и обдумывая следующий шаг. Зеркальце, вдавленное в песок, было похоже на воду, а когда она обложила его по краям мхом, стало еще лучше. Клэри сделала прелестную живую изгородь из мелких обрезков самшита, тесным рядом воткнутых в песок, причем переделывать ее пришлось дважды, потому что в первый раз песок оказался недостаточно плотным. Потом пришла очередь усыпанной гравием дорожки, которая вела вдоль живой изгороди к озеру, потом понадобилась вторая изгородь с другой стороны, и Клэри занялась ею. Бедные ромашки Лидии уже увяли, поэтому она выдернула их из песка; втыкать в него цветы ни к чему, ей нужны растения. И потом, сажать их надо в землю, хорошо размятую, без комков, иначе они завянут. В садовом сарае она разыскала немного почвенной смеси для горшков и сделала клумбу, которая поначалу была квадратная, а потом стала яйцевидной. Клэри собрала немного алого очного цвета и вероники – выглядела она неряшливо, зато заполнила место, немного обломков камня, найденных у стены, окружающей огород, и крошечный папоротник. Стало лучше, но свободного места оставалось еще много, поэтому она срезала несколько головок лаванды и воткнула их на дальнем плане пучками по несколько штук. Так они больше напоминали целые растения, а поскольку были сухие, то могли обойтись без корней. Выглядели они отлично. Понадобится несколько недель, чтобы доделать садик, поняла она. В том числе этим он и хорош. Ей нужны еще деревья и кусты и, наверное, маленькая скамеечка для людей, которые будут сидеть на берегу озера – его пришлось постоянно полировать послюненным пальцем и одним из носков, потому что каждая песчинка портила вид. Еще надо сделать газон из пучков травы, посаженных близко друг к другу и подрезанных маникюрными ножницами Зоуи. Подали сигнал к чаю, уходить ей не хотелось, но тогда ее наверняка хватятся и найдут здесь. И она пошла, прихватив с собой сандалию Невилла, чтобы угодить Эллен. Шагая к дому, она задумалась: пожалуй, можно было бы показать кому-нибудь ее садик – папе или тете Рейч. Обоим, решила она.
* * *
После чая все дети играли в «увидалки» – игру, которую они придумали сами и по традиции играли в нее на каникулах. Тедди считал, что уже перерос ее, и Саймон делал вид, что и он тоже, хоть так на самом деле и не думал. Игру придумала Луиза как разновидность пряток, только найденных не надо было ловить, достаточно было увидеть их и узнать, кто они такие, и убегающим приходилось постоянно искать новые укрытия, а когда их обнаруживали, то запирали в старую конуру, откуда их могли освободить друзья. Водящий выигрывал лишь в том случае, если ухитрялся переловить всех и посадить под замок. Лидия и Невилл, которые проводили в конуре больше времени, чем все остальные, так как их было легко поймать, радовались, как никто, потому что играли вместе со всеми, хотя и жаловались, что нечестно ловить их так часто, тогда как Полли, к примеру, почти совсем не ловят.
Хью и Эдвард заняли теннисный корт. Вилли и Дюши играли в четыре руки на двух фортепиано концерты Баха, а Сибил и Рейчел кроили ночные рубашки на столе в маленькой столовой. Няня читала отрывки из «Мира детской» вслух Эллен, пока та гладила белье. Бриг, сидя в кабинете, писал главу о Бирме и ее тиковых лесах для своей книги. Жаркий золотистый день с небесами безупречной лазури клонился к вечеру с удлинившимися тенями, комарами, мошкарой и визитами молодых кроликов в сад.
Флосси, которая позволяла миссис Криппс считаться ее хозяйкой, поскольку миссис Криппс распоряжалась едой, поднялась со своего плетеного кресла в зале, потянулась всем своим хорошо отдохнувшим телом и выскользнула через распашное окно на вечернюю охоту. Она носила практичную шубку и, как однажды заметила Рейчел, подобно самым сытым из англичан, охотилась исключительно из любви к этому виду спорта, причем действовала весьма неспортивными методами. Она точно знала, когда в сад выходят кролики, и как минимум у одного из них не было ни единого шанса против ее внушительного опыта.
* * *
Когда Руперт и Зоуи вернулись из поездки, Зоуи сказала, что пойдет мыться, пока всю горячую воду не извели дети и теннисисты. Оставшись один в спальне, Руперт подошел к окну, из которого были видны его сестра и Сибил, расположившиеся с шитьем под араукарией. Они сидели в плетеных креслах на ровно выстриженном зеленом газоне, спиной к темно-зеленой живой изгороди из тиса, на фоне которой их летние платья – голубое у Рейчел и зеленое у Сибил – приобрели утонченность оттенков воды. Плетеный стол стоял между ними, занятый корзинкой для шитья, чайным подносом и чашками с орнаментом из ивовых веточек на нем; ворох кремовой ткани дополнял сцену. Угол цветочного бордюра с одной стороны и угол белых ворот у подъездной дорожки с другой выглядели лишними. Ему захотелось рисовать, но к тому времени, как он приготовится, они, возможно, уже уйдут; хотелось набросать их прямо отсюда, из окна, где он сейчас стоял, но скоро вернется Зоуи, и ничего не получится. Он отыскал в своей холщовой сумке самый большой альбом для рисования и коробку масляной пастели, и по меньшей из лестниц спустился к входной двери.
* * *
– Так нечестно! Вы не говорили, что уже не играете!
Луиза открыла дверцу конуры.
– Вот мы сейчас и говорим.
– А до сих пор мы не знали. Так нечестно!
– Слушайте, мы сами только что закончили, – сказала Полли. – А пока не кончили, не могли сказать вам.
Лидия и Невилл выбрались из конуры. Им не хотелось, чтобы игра завершилась так быстро, и они были недовольны тем, что она нечестная. Никому из них так и не представилось случая стать водящим.
– Тедди и Саймону надоело играть, они ушли охотиться. И теперь нас для игры слишком мало, – Клэри подошла к ним.
– И вообще, вам скоро пора будет мыться. За вами в любую минуту могут прийти.
– Проклятье!
– Не обращайте на него внимания, – сказала Луиза своим самым раздражающим тоном.
– Какая ты противная, Луиза! Противная-препротивная!
Когда Лидия произнесла это голосом маминой подруги Гермионы, Луиза невольно восхитилась тому, как точно она передразнила ее, но говорить об этом вслух не собиралась. Две актрисы в семье – это уж слишком, благодарю покорно. Она подала Полли их тайный знак, и они внезапно и очень быстро сорвались с места и побежали прочь от Лидии и Невилла, которые кинулись было за ними, но вскоре потеряли их из виду. Возмущенные вопли только помогли Эллен и няне быстрее найти их и увести купаться.
* * *
Отправившись на поиски папы и тети Рейчел, чтобы показать им садик, Клэри обнаружила, что им обоим не до нее. Папа сидел на большом деревянном столе, за которым пили чай на открытом воздухе, и рисовал тетю Рейч и тетю Сиб, поочередно поглядывая на них и внезапно делая в альбоме короткие нервные штрихи. Клэри немного постояла, наблюдая за ним: он как будто хмурился и время от времени тяжело вздыхал. Иногда он стирал только что сделанные штрихи пальцем. В левой руке он держал пучок мелков и время от времени совал туда же мелок, которым только что рисовал, и вытаскивал другой. Клэри решила подержать для него мелки, но едва шагнула ближе, чтобы предложить, тетя Рейч приложила палец к губам, подавая ей знак молчать. Подойти к тете Рейч и попросить пойти с ней Клэри не могла, потому что не хотела попасть на картину, поэтому просто села на траву и стала наблюдать за отцом. Волосы все падали и падали на его костистый лоб, и он встряхивал головой или отводил упавшую прядь рукой. «Я могла бы придерживать ему волосы, – думала Клэри. – Почему нет хоть чего-нибудь, что я могла бы делать для него так, чтобы он не мог без меня обойтись?» «Клэри незаменима», – будет говорить он людям, которые придут, чтобы полюбоваться его картинами. И вот она уже совсем взрослая, с волосами, собранными в пучок, в длинной юбке, как у тетушек, а лицо у нее худое и интересное, как у папы, и люди в такси и в оранжереях, таких, как в Кенсингтонских садах, делают ей предложения, но она их все отвергает ради папы. Она вообще никогда не выйдет замуж, ведь она ужасно незаменима, и поскольку Зоуи умерла, наевшись мясных консервов в жару, – Дюши говорит, что от этого умирают, – кроме нее, Клэри, у папы больше никого нет в целом мире. Папа прославится, а она…
