– А я думал, ты сразу уснешь, – он вошел в комнату с бокалом хереса. – И принес тебе вот это, чтобы ты немножко взбодрилась.
– О, спасибо тебе, дорогой! Только пить слишком много мне не следует, иначе я усну за ужином.
– Выпей, сколько захочешь, а я допью.
– Но ты ведь не любишь херес!
– Иногда люблю. И знаешь, вот что я подумал: если ты выпьешь сейчас, то тебе будет необязательно выходить, когда приедут те незнакомые гости.
– Чем ты был занят?
– Немного почитал, потом Старик позвал меня поболтать. Он хочет оборудовать площадку для сквоша за конюшнями. По-видимому, идею ему подал Эдвард, теперь дело за выбором места.
– Саймон обрадуется.
– И Полли тоже. Да и все мы.
– Не верится, что я еще хоть когда-нибудь смогу во что-нибудь играть.
– Сможешь, дорогая. До рождественских каникул площадку все равно не достроят. А к тому времени ты уже будешь тонкой, как тростинка. Не желаешь принять ванну? Если да, лучше поспешить, пока не начали купаться теннисисты и дети.
Она покачала головой.
– Утром приму.
– Все вы примете, да? – Он погладил ее живот и поднялся с постели. – Надо бы мне переобуться.
Все мужчины семейства Казалет постоянно меняли обувь на своих длинных костистых ступнях.
Сибил протянула ему бокал.
– Мне уже хватит.
Он осушил его залпом – как лекарство, подумалось ей.
– Кстати, как мы их назовем?
– Возможно, его и ее.
– Ну так как же?
– По-моему, Себастьян – красивое имя. А ты как думаешь?
– Не слишком ли вычурно для мальчика? Может, стоило бы назвать его Уильямом, в честь Старика?
– А если будут близнецы, назовем обоими именами.
– А если девочки? Или девочка?
– Пожалуй, Джессика.
– Мне не нравится. Я люблю простые имена – Джейн, Энн… Или Сюзан.
– Конечно, можно выбрать какое-нибудь из них. Так будет лучше.
Им и прежде случалось вести такие разговоры, но еще до того, как они узнали, что могут родиться близнецы. Насчет имен мнения у них расходились, хотя ведь выбрали же они в конце концов имя для Саймона, а Хью сам придумал имя для Полли, хотя ей хотелось назвать дочку Антонией. Подумав, она сказала:
– Энн – красивое имя.
– А я вот о чем думаю: по-моему, и Джесс неплохое. Куда ты положила мои носки?
– В верхний левый ящик.
К дому подъехала машина.
– А это, наверное, загадочные гости.
– Признаюсь честно: я так рада, что ты не приглашаешь к нам на ужины и коктейли всех, с кем знакомишься!
– Для этого я слишком редко езжу на поезде. Хочешь, я уложу Полли и Саймона в постель?
– Это их первая ночь на новом месте, пусть наиграются. Они сами лягут, когда Луиза и Тедди пойдут спать.
– Оки-доки, – он провел гребнем по волосам, послал ей воздушный поцелуй и вышел.
Сибил поднялась с постели и подошла к распахнутому окну; воздух тепло благоухал жимолостью и розами, слышались металлические крики дроздов, устраивающихся на ночь, небо становилось абрикосовым с прожилками тающих перистых облаков. «И смотри в последний раз на все, что мило, каждый час…» – вспомнилось ей. Она высунулась из окна и притянула к себе розу, чтобы понюхать. «Полвека вёсен мало длится, чтобы цветеньем насладиться», – маловероятно, чтобы Хаусман отпустил каждому хотя бы пятьдесят весен, не говоря уже о семидесяти. Ей уже тридцать восемь, в голове вновь всплыла мысль о том, что роды могут оказаться трудными и она умрет. Лепестки розы поникли, и когда она отпустила ее, осыпались, остались лишь тычинки. Нет, ей нельзя умирать, она нужна. Доктор Ледингем замечательный, сестра Лэм умница. Всего лишь один из моментов, когда боль и то, ради чего ее терпишь, уравновешивают друг друга. Она ни разу не призналась Хью, как страшно ей было в первый раз, с Полли, как она боялась рожать Саймона, потому что все эти разговоры о том, что собственных родов не помнишь – сентиментальные дамские выдумки.
* * *
Полли и Луиза так и не прокатились на Джоуи. Мистер Рен сказал, что он все еще гуляет. Ему самому недосуг ловить его, но если они хотят, пусть попробуют, недоуздок он им даст. Поймают его, приведут в конюшню на ночь, а утром покатаются. Вид у мистера Рена был сердитый, так что спорить с ним они не рискнули. Луиза зачерпнула пригоршню овса и высыпала в карман, где уже лежали комочки сахара, припрятанные Полли за чаем. Няня заметила это, но обе прекрасно знали, что она ничего не скажет, ведь Полли не ее подопечная. По сырой тенистой тропинке они дошли до луга, где Полли влезла в крапиву, обожглась, и им пришлось тратить время на поиски щавеля.
– Давай живее! – торопила Луиза. – Если мы сразу его поймаем, еще останется время покататься.
Но поймать Джоуи им вообще не удалось. Он стоял в дальнем конце луга, толстенький и лоснящийся, и щипал сочную зеленую травку. Услышав, как его зовут, он поднял голову и смотрел, как они приближаются. Вокруг его головы вилось облачко мошкары, он мерно помахивал хвостом. Уистлер тоже пасся, стоя головой к хвосту Джоуи. Завидев девочек, он шагом двинулся навстречу им в надежде на угощение.
– Придется дать Уистлеру немного овса, чтобы все было по справедливости.
– Ладно, ты держи недоуздок, а я буду их кормить.
Нет, надо сделать наоборот, мелькнуло у Луизы. Она была уверена, что Полли не справится с недоуздком, и не ошиблась. Уистлер сунул мягкий нос в ладонь, полную овса, просыпав его почти весь, и Джоуи тоже подошел за своей долей. Зажав овес в кулак, Луиза протянула его Джоуи, тот приготовился ловко выхватить лакомство, но едва Полли попыталась обнять его за шею, он мотнул головой и рысью ускакал прочь, до обидного недалеко, и остановился, словно подзадоривая их повторить попытку. Уистлер ткнулся носом в ладонь Луизы, выпрашивая добавку, и чуть не сшиб ее с ног.
– Вот черт! Держи сахар, а мне давай недоуздок.
– Извини… – робко промямлила Полли. Она знала, что в таких делах от нее толку мало. И побаивалась Джоуи, правда, совсем чуть-чуть.
Они предприняли еще одну попытку, с сахаром, и она закончилась так же, как первая, только на этот раз Джоуи заложил уши назад и вид у него стал проказливый. А когда сахар кончился, Джоуи вообще перестал подходить, и даже Уистлер в конце концов утратил к ним интерес.
– Ручаюсь, мистер Рен с самого начала знал, что его не поймать, – недовольно заявила Луиза. – Наверное, с ним такое тоже случалось, и не раз.
– Так давай вернемся и скажем ему.
Они молча перелезли через ворота, Полли казалось, что Луиза сейчас вскипит. А она вдруг сказала:
