* * *
– Когда папа зайдет ко мне, ты не будешь против, если мы поговорим с ним наедине?
– Нисколько, – ответила Клэри. Перед Полли она испытывала что-то вроде благоговения, поскольку никогда еще не встречала человека, который упал бы в обморок, а у Полли вдобавок поднялась температура, и все подумали, что у нее начинается ветрянка. Так что когда зашел Хью, Клэри отправилась проведать Саймона.
– Так-так, детка, я слышал, ты приболела, – он присел на ее кровать. – Ветрянкой я уже болел, поэтому поцелую тебя. – Ее лицо казалось разгоряченным. Рядом на кровати лежал Оскар. – Ну, Полл, хорошие новости, верно?
– Замечательные, – подтвердила она. – Знаешь, а Оскар сегодня потерялся. Мы нашли его на дереве, и мы с Клэри держали велосипед Тедди, а он… – и она подробно рассказала о случившемся.
– А теперь он снова с тобой, – Хью погладил Оскара по голове, и тот чихнул. – Значит, все хорошо.
– Да, – вяло согласилась она, – в каком-то смысле, конечно, да. А в другом – само собой, нет.
– А в чем нет?
– Понимаешь, Нора заставила нас написать обещания и сложить к ней в пенал, чтобы не было войны, и вот теперь ее не будет, значит, мы должны их выполнить. По крайней мере, мне кажется, что я должна. Вот в чем дело.
– Хочешь рассказать мне, что ты пообещала?
– Конечно, – с задумчивым видом кивнула она, – но я не хочу, чтобы узнал еще кто-нибудь.
– Ладно.
Он провел пальцами поперек горла, обязуясь хранить тайну, и она воскликнула:
– Ой, папа, не будь таким старомодным!
– Вот такой я старый, – сказал он, – ничего не поделаешь.
Они переглянулись, разом засмеялись, и Полли стала похожа на себя прежнюю.
– Так вот, все началось с того, что мы собрались в церковь, а я сказала, что мне, пожалуй, не стоит туда, потому что понимаешь, папа, я ведь совсем не уверена, что верю в Бога. – Она перевела взгляд на его культю в черном шелковом чехле и заключила: – Вообще не верю. Но Нора сказала, что если мы помолимся о том, чтобы не было войны, и ее не будет, для меня это станет доказательством. Так что когда дело дошло до обещаний, я подумала, что если войны на самом деле не будет, мне придется поверить в Бога, вот это обещание я и положила в пенал.
Казалось, она не собирается продолжать, и он подал голос:
– И что же?
– Ну так вот, для меня все осталось по-прежнему. Я не чувствую ни малейшей веры. Как можно заставить себя верить во что-то? Ведь притворяться бесполезно, а может, это даже грех.
– Согласен, притворяться бесполезно.
– А ты веришь в Бога?
– Эм-м… знаешь, Полл, я не уверен.
– Ты наверняка уже думал об этом, – строго сказала она, – в твоем-то возрасте.
– Да. Но нет, скорее всего, нет.
– Я что хочу сказать: допустим, у меня начнет получаться верить, а потом у нас будет война.
Вот оно что, понял он, она не верит новостям.
– Полли, ее не будет. Наступил мир.
– Это я знаю. Но, папа, разве ты можешь торжественно поклясться, что войны не будет никогда?
– Нет.
– Вот видишь! Ох, как жаль, что я не пообещала пить чай без сахара или еще что-нибудь выполни-мое!
– А поменять нельзя?
– Папа, это же нечестно!
– Ну что ж, – сказал он, – думаю, если ты каждый вечер будешь говорить, что хочешь верить в Бога, и если Бог есть, он тебя услышит.
– Я не хочу верить.
– Ну, тогда можешь говорить, что хотела верить. По-моему, ничего другого тебе не остается.
– А в остальном вести себя как обычно?
– Да.
– Хорошо, – сказала она. – Это ведь и есть обычная жизнь, да? Когда ведешь себя как обычно.
– По-твоему, это звучит скучно?
– Звучит – да, но когда ты в ней – нет.
Он поцеловал ее, и она воскликнула:
– Папа! Знаешь, что я в тебе особенно люблю? Твою неопределенность. Все, чего ты не знаешь. – И когда он уже подошел к двери, она сказала вслед: – Это меня в тебе по-настоящему восхищает.
* * *
Клэри встретила Зоуи и Руперта, идущих вниз, остановилась и сказала:
– О, привет, Зоуи! Ты прекрасно выглядишь. Розовый цвет тебе очень идет.
Она уже начала выполнять обещание из пенала. Но удастся ли сдержать его? Если придется каждый день придумывать и говорить что-нибудь такое же? Когда она записывала свое обещание и клала его в пенал, ей казалось, что достаточно просто что-нибудь придумывать, но после того, как Зоуи была с ней откровенна и честна, Клэри решила, что и она должна отвечать ей откровенностью. А это значило, что придется постоянно говорить о том, как выглядит Зоуи, потому что следовало признать, что Зоуи очень хорошенькая и красивая. С другой стороны, Клэри все равно больше ничего о ней не думала. Значит, надо будет сосредоточить все внимание на ее внешности, заключила она.
* * *
– Спорим, она знала, что войны не будет. – Невилл был страшно зол и считал, что в его отвратительных перспективах виновата Нора.
– Вся суть в том, что тетушки скоро уедут домой, и ты будешь свободен. А нам так легко не отделаться.
– Да, – подхватила Джуди. – Тебе-то хорошо.
– А ты представляешь, каково это – целый год не иметь карманных денег? И целых двенадцать месяцев довольствоваться только подарками на Рождество и день рождения?
– Вообще-то мне только шесть, – поправила Джуди. – Я передумала перед тем, как положила бумажку в пенал, – и она порозовела под неприязненным взглядом Лидии.
– Честное слово, нам было бы проще, если бы началась война, – продолжал Невилл. – Лично я бы нисколько не возражал. Самолеты и танки повсюду, они же мне так нравятся.
– Ну и глупо, Невилл. Тебя могли бы убить.
– Не могли бы. Немцу, который смотрит с неба, я показался бы крошечным, меньше песчинки, – он меня даже не заметил бы.
Все замолчали. Потом Невилл заявил:
– Можно вообще ничего не делать. Притвориться, что мы не поняли, что все это взаправду.
– Нет, нельзя! – воскликнули обе девочки, но он сразу понял, что на самом деле они так не думают.
– В общем, я так и сделаю, – решил он. – А вы – как хотите.
* * *
– Итак, мисс Миллимент, мы едва ли могли предвидеть настолько счастливый исход предыдущих ужасных недель.
– Какое там, леди Райдал, – легкая улыбка тронула ее маленький рот и исчезла в подбородках. Она знала леди Райдал уже много лет, и счастливые исходы вовсе не были ее коньком.
