Но Леонард не дал ей и слова сказать. Он недоверчиво вытаращил глаза:
– Вы хоть представляете, во что вляпались? Там будут все эти кочевники и шинфейнеры
[16]. Все эти О'Фланаганы и О'Хулиганы… Но я рад, что вы пойдете, если честно. Присмотрите за Лилианой вместо меня. Некоторые ее страстные ирландские кузены – я им ни на грош не доверяю.
«Он надо мной смеется», – поняла Фрэнсис. Промямлив что-то в ответ, она быстро отвернулась, чтобы Леонард не заметил, какая у нее вымученная улыбка.
Это было в четверг вечером. В пятницу установилась чудесная погода. А в субботу – в день вечеринки – на улице уже в пять утра стояла теплынь. Фрэнсис проснулась с первыми лучами солнца, тихо спустилась вниз и выпила чаю в саду. До полудня она занималась работой по дому – с удвоенным усердием, но испытывая сильнейшее искушение плюнуть на все и вообще ничего не делать. Она приготовила затейливый обед с фруктовым пирогом на десерт и засиделась за столом с матерью дольше обычного, стараясь быть внимательной, предупредительной и словоохотливой.
Убрав наконец посуду, Фрэнсис поднялась наверх и довольно долго сидела в маленькой кухоньке, пока Лилиана подравнивала и завивала ей волосы. Как и в прошлый раз, процедура была мучительной, но в совершенно другом смысле. Лилиана орудовала щипцами несколько неуклюже, и один из локонов никак не хотел ложиться должным образом. Она намочила прядь и стала завивать заново, приблизив свое лицо вплотную к лицу Фрэнсис. Обе затаили дыхание. Фрэнсис неподвижно смотрела в стену – туда, где на обоях по случайности осталось крохотное пятнышко, не покрытое лаком.
По завершении парикмахерских процедур Фрэнсис овладело суетливое беспокойство. Она приготовила всю одежду и аксессуары на выход, отыскала пару приличных шелковых чулок, отпарила замшевые туфли, чтобы распушить ворс. Дочиста оттерла руки лимонным соком, подстригла и отполировала ногти, вставила новое лезвие в безопасную бритву и тщательно побрила ноги. Со всеми этими делами она покончила только ко времени чаепития, а после чая уселась в гостиной с раскрытой книжкой на коленях, слишком взволнованная, чтобы сосредоточиться на чтении, слишком занятая мыслями о Лилиане, которая ходила взад-вперед по своей спальне, открывала и закрывала шкаф, выдвигала и задвигала ящики комода. Половина пятого… Без четверти пять… Минуты ползли еле-еле – но вот наконец послышался стук калитки и глухие шаги в палисаднике: Леонард вернулся домой. С его возвращением время вдруг побежало быстро: оно словно перевело дух, привстало на цыпочки и бросилось вперед. Разумеется, Леонарду тоже нужно было подготовиться к своему вечернему мероприятию – корпоративному банкету, клубной гулянке или что там у него намечалось. Вскоре Фрэнсис услышала, как он с лестничной площадки громко зовет Лилиану, спрашивает что-то насчет мыла для бритья и носочных подтяжек. Когда она готовила ранний субботний ужин, наверху загремел патефон, и ее охватило радостное возбуждение. В кои-то веки модные танцевальные песенки вызывали у нее не отвращение, а неподдельный восторг.
Когда Фрэнсис поднялась к себе, патефон все еще играл на полную громкость. Пол гудел у нее под ногами, пока она раздевалась и мылась. Вот уже надето чистое нижнее белье. Вот натянуты шелковые чулки, гладко скользнувшие по свежепобритым ногам. С платьем пришлось повозиться. Оно оказалось обескураживающе просторным в груди и пугающе коротким: Лилиана все-таки подрезала подол. Глядя на свое отражение в зеркале, на берн-джонсовскую
[17] шнуровку, Фрэнсис снова подумала о Шервудском лесе, исторических спектаклях и девушках с лютнями. Красиво ли лежат волосы над атласным воротом? Ее шея казалась длинной, как у змеи. Поворачивая лицо так и эдак, Фрэнсис невольно вспомнила восковые головные манекены вытянутых пропорций, выставленные в витринах некоторых парикмахерских.
Патефонная пластинка закончилась, когда Фрэнсис протирала нос матирующей салфеткой. В полной тишине, почему-то действовавшей на нервы, она надела позаимствованную шляпу и осторожно вышла на лестничную площадку.
Дверь в соседнюю спальню была открыта, и Фрэнсис увидела за ней Лилиану: она стояла перед зеркалом в новом платье, вероятно сшитом специально для вечеринки, – изумительном платье из белого шелка, с прозрачной верхней юбкой и тонкими бретельками, которые оставляли открытыми плечи и верхнюю часть спины. Лилиана толкала вверх от запястья золотой браслет-змейку, когда заметила Фрэнсис. Встретившись с ней взглядом в зеркале, она на миг застыла, но почти сразу опустила накрашенные тенями веки и передвинула браслет к самому локтю.
– А вот и Фрэнсис, – сказала Лилиана. – Правда, она выглядит очаровательно?
Оказывается, там с ней был муж. Фрэнсис услышала скрип паркета, и в следующее мгновение из-за двери высунулась рыжая голова Леонарда.
Он вытянул губы трубочкой, беззвучно присвистывая от полупритворного-полуискреннего восхищения.
– Клэпэм еще не знает, какое потрясение его ждет! Вы похожи на ту даму в башне, из поэмы… как там ее? – Леонард вышел на лестничную площадку за платяной щеткой. – И цвет вашего наряда придется очень по вкусу Лилиной родне. Они любят все, что напоминает о старом добром Изумрудном острове.
Фрэнсис смотрела, как он энергично прохаживается щеткой по пиджаку. Сегодня Леонард выглядел еще более щеголевато и элегантно, чем обычно. Он явно потратил на свой внешний вид не меньше усилий, чем она на свой. Густо набриолиненные волосы расчесаны на прямой пробор и прилизаны. Стрелки на брюках острые, как лезвия. Полковой галстук; перстень с какой-то эмблемой на мизинце левой руки. Ногти блестят: он зашел к «Тидни, своей маникюрше», пояснил Леонард, манерно вскинув расслабленную кисть.
Однако в нем чувствовалась некоторая скованность. После того вечера со «змеями и лестницами» он всегда держался с ней осторожно.
– Предвкушаете отличный вечер? – спросила Фрэнсис, и он кивнул:
– О да!
– А что именно у вас будет? Званый ужин?
– Ага. И шикарный, судя по слухам. А после ужина мы перейдем в отдельный кабинет – именно там и происходит самое важное. Во всяком случае, мне так говорили.
– Все закатывают штанины? Учатся особому рукопожатию? Что-то в таком духе?
Леонард улыбнулся, но глаз не поднял, поскольку сейчас старательно поправлял манжеты.
– Нет! Просто деловые беседы парней, работающих в одной сфере. Ты – мне, я – тебе. Услуга за услугу. Короче, вы понимаете.
– Да не очень, признаться.
Ничего не отвечая, он посмотрел поверх плеча Фрэнсис. В дверях спальни появилась Лилиана, в одной из своих изящных шляпок-клош, с перекинутой через руку шелковой шалью. Леонард восхищенно оглядел жену с головы до ног, как будто видел впервые. Потом заговорил жалобным тоном:
