В. А. Иванников предположил, что побуждение к действию может регулироваться и произвольным способом, а не только с помощью волевой регуляции (он, как и многие психологи, считал волевую регуляцию, связанную с преодолением затруднений, частью произвольной). Это высказывание В. А. Иванникова можно расценить как допущение им возможности запуска произвольного действия без волевого усилия, тем более что существование этого усилия он тоже отрицал.
Б. Н. Смирнов [1974; 1983] высказал следующую точку зрения: механизмом инициации произвольных действий является не волевое усилие, а самоприказ. Попытки Е. И. Бойко [1961] выявить психофизиологические механизмы волевого усилия также привели его к выводу о существовании сложных зависимостей волевых актов от характера второсигнальной импульсации.
Здесь надо заметить, что сам по себе самоприказ еще ничего не решает: сколько себе ни приказывай — без потребности, цели, определяющих смысл действия, оно не произойдет. Приказ должен наложиться на потребностное побуждение, стать целесообразным. Поэтому в общих чертах волевой импульс можно рассматривать как сплав потребностного (мотивационного) побуждения с самоприказом.
Глава 5. Сознательный самоконтроль как форма произвольного управления
Как уже говорилось в главе 2, самоконтроль является одной из форм проявления самоуправления действиями и поведением и саморегуляции состояний. Его необходимость подчеркнута Г. С. Никифоровым, автором двух монографий по этой проблеме [1977; 1989]. В частности, он отмечает, что самоконтроль является обязательным признаком сознания и самосознания и выступает как условие адекватного психического отражения человеком своего внутреннего мира и окружающей его объективной реальности. Г. С. Никифоров рассматривал самоконтроль как неотъемлемый компонент процессов самоуправления и саморегулирования.
В то же время вызывает сомнение представление о том, что самоконтроль распространяется на все этапы деятельности и действий, в том числе и на этапы мотивации, планирования, программирования, — в связи с чем выделяют не только текущий (промежуточный) и результирующий виды самоконтроля, но и предварительный (антиципирующий). Предвидеть (антиципировать) или учитывать при планировании какие-то факторы — не значит контролировать, сличать.
5.1. Развитие идеи о самоконтроле
Упоминание о самоконтроле имеется уже у Аристотеля, однако научное изучение этого аспекта самоуправления началось лишь на границе XIX–XX вв. Правда, можно указать на работу Ч. Белла [Bell, 1826], в которой впервые был поставлен вопрос о проприорецепции как обратной связи контроля за движениями. Позднее данная идея была высказана и И. М. Сеченовым. Однако эти взгляды касались лишь узкого вопроса — управления и контроля движений, а не самоконтроля как принципа произвольного управления.
Одним из первых, кто занимался этой проблемой с психологических позиций, был З. Фрейд [Freud, 1922]. Чтобы объяснить способность человека контролировать свое поведение, этот автор постулировал наличие в составе психики некоторого внутреннего агента, который принимает решения, связанные с контролем поведения. З. Фрейд интерпретировал самоконтроль как инстинкт самосохранения «Я». Развитие «Я» автоматически ведет к усилению самоконтроля.
В нашей стране вопросы, связанные с самоконтролем действий, рассматривали Н. Н. Ланге и Н. А. Белов. В своих, к сожалению малоизвестных, работах Н. А. Белов [1921] говорил об обратной связи (ее он назвал «параллельно-перекрестная связь») как о принципе, общем для биологических и технических систем. Но широко подобные вопросы стали обсуждаться лишь в 1960-х гг. в связи с дискуссией об «обратной связи» и кольцевом принципе управления, чему способствовало проникновение идей кибернетики в физиологию и психологию. В эти годы стали проводить аналогии между живым организмом и техническими саморегулирующимися системами. Акцентирование внимания на «обратной связи» (проприорецептивной сигнализации и сигнализации от внешних органов чувств о результатах осуществляемых или завершенных действий) поставило исследователей перед необходимостью выделения этапов деятельности систем управления и регуляции, без которых использование «обратной связи» было бы невозможным. Возникли представления о механизмах (или аппаратах) предвидения, сличения, задавания цели и программирования (К. Крейк [Kraik, 1947]; Т. К. Рач [1960]; Н. А. Бернштейн [1966]; П. К. Анохин [1978]; Л. В. Чхаидзе [1965] и др.).
Основанием для пересмотра прежних представлений И. П. Павлова о рефлекторной дуге послужили факты, согласно которым один и тот же эффект мог достигаться (с точки зрения внутренней структуры двигательных действий) разными путями. Н. И. Гращенков с соавторами [1962] обосновывал замену рефлекторной дуги рефлекторным кольцом тем, что в старой схеме рефлекса все звенья рефлекторной дуги жестко фиксированы и предопределены пусковыми стимулами. Поэтому всевозможные отклонения в рефлекторном акте, возникшие в связи с воздействием других стимулов, должны были бы неизбежно вести к отклонению от конечного результата действия, в связи с чем этот рефлекс оказался бы не столь уж целесообразным. Избежать такого исхода помогает коррекция, осуществляемая по ходу выполнения действия. Однако эта коррекция возможна только в том случае, если система управления будет получать по каналам обратной связи информацию о том, что происходит на периферии (в работающей системе).
Были предложены различные схемы управления с помощью рефлекторного кольца: модель функциональной системы П. К. Анохина (рис. 2.2), «рефлекторное кольцо» Н. А. Бернштейна (рис. 5.1) и др.
Рис. 5.1. Схема рефлекторного кольца по Н. А. Бернштейну
В этих схемах, изображающих механизм самоуправления и саморегуляции, ведущая роль принадлежит «обратной связи» с входящим в нее прибором (аппаратом) сличения. Хотя эти схемы разработаны для биологических систем и уточняют характер рефлекторных реакций, однако несомненно, что подобные же механизмы работают и при произвольном управлении человеком своим поведением, обогащаясь вовлечением в это управление самосознания и второй сигнальной системы (по И. П. Павлову).
В дальнейшем усилия зарубежных психологов были направлены на установление того факта, что самоконтролю обучаются, что самоконтроль — это заученная стратегия (А. Бандура и Б. Мишель [Bandura, Mishel, 1969]; Г. Девидсон [Davidson, 1968]; Ф. Логан [Logan, 1972]; Д. Премарк и Б. Энглин [Premark, Anglin, 1973]; Е. Торенсон и М. Махони [Thorenson, Mohoney, 1974] и др.). Наблюдалась тенденция размывания этого понятия, практическое отождествление самоконтроля с самоуправлением.
Начиная с 1970-х гг. понятие «воля» у западных психологов стало заменяться понятием «самоконтроль» (Ю. Куль [J. Kuhl, 1983, 1987]). Ниже привожу изложение его теории, данное С. А. Шапкиным (1997).
…
Ю. Куль опирается на современные представления о системном строении психики человека и пытается исследовать волевую сферу личности как систему, состоящую из достаточно автономных субсистем. Реализация функций целой системы контроля за действием возможна лишь при гибком, согласованном взаимодействии субсистем, обеспечивающих удержание в активном состоянии намерений и достижение целей в ситуации, благоприятствующей этому, а также прекращение целенаправленной активности в ситуации, неблагоприятной для этого. «Понятие “воля” или “волевые процессы” описывает категорию взаимодействующих психических функций, которые при возникновении трудностей реализации действия опосредуют временну?ю, пространственную, содержательную и стилевую координацию большого числа отдельных механизмов внутри и между разными субсистемами, такими как восприятие, внимание, память, эмоции, мотивация, система активации (темперамент) и моторика, на основе единого принципа управления, который мы называем “Намерение” или “Цель”…» [Кuhl, 1994].
