С конца XVII века ром стал основой процветающей промышленности, так как торговцы Новой Англии, прежде всего Салема, Ньюпорта, Медфорда и Бостона, начали импортировать сырую патоку, а не ром и сами занялись перегонкой. Ром получался хуже того, что привозили из Вест-Индии, но стоил копейки, что было важно для большинства потребителей. Он стал самым прибыльным продуктом, производимым в Новой Англии. По словам одного из современных наблюдателей, «количество алкоголя, который они перегоняют в Бостоне из импортной мелассы, столь же удивительно, как и его дешевизна (галлон за два шиллинга). Но он более известен количеством и дешевизной, нежели качеством». Ром был настолько дешев, что рабочему часто хватало однодневного заработка, чтобы пьянствовать неделю.
От рома до революции
Виноделы Новой Англии нашли еще один рынок сбыта среди работорговцев, для которых ром был предпочтительной формой валюты при покупке рабов на западном побережье Африки. В Ньюпорте даже освоили производство более крепкого рома специально для использования в качестве «рабской валюты». Такая процветающая торговля в колониях не очень устраивала плантаторов на британских сахарных островах и их покровителей в Лондоне, однако производители рома Новой Англии начали импортировать мелассу с французских островов.
Поскольку Франция запретила производство рома в своих колониях, чтобы защитить свою коньячную промышленность, французские производители сахара были счастливы продавать мелассу на заводы Новой Англии даже по низкой цене. В то же время британские производители сахара проиграли французам схватку за европейский рынок. Использование французской мелассы в Новой Англии только усугубило эту травму. Британские производители призвали к вмешательству правительство, ив 1733 году в Лондоне был принят Закон о мелассе.
Закон устанавливал запретительный акциз в шесть пенсов за галлон мелассы, ввозимой в североамериканские колонии из иностранных (иначе говоря, французских) колоний. Идея заключалась в том, чтобы побудить производителей рома в Новой Англии покупать мелассу на британских островах. Но обеспечить потребности промышленности Новой Англии они не могли, да и качеством (как считали в колониях) французская патока превосходила британскую. Строгое соблюдение закона привело бы к сокращению производства, росту цен и стало бы концом экономического процветания Новой Англии, ударом по основной доходной части экономики, поскольку 80 процентов экспорта приходилось на ром. Это также лишило бы североамериканских колонистов любимого напитка. К этому времени потребление рома в колониях составляло почти четыре американских галлона в год на каждого мужчину, женщину или ребенка.
Неудивительно, что производители рома проигнорировали закон. Они покупали контрабандную мелассу с французских островов и при необходимости подкупали должностных лиц, которые должны были собирать налог. Таможенники назначались в Англии, и большинство из них там и оставались, нанимая помощников для выполнения своих обязанностей за границей. Соответственно, эти местные помощники больше сочувствовали своим коллегам-колонистам, чем хозяевам в Лондоне. В течение нескольких лет после принятия закона подавляющая часть рома – по некоторым оценкам, более пяти шестых – все еще производилась из французской патоки. В то же время количество заводов, производящих ром в Бостоне, выросло с восьми в 1738 году до 63 в 1750 году. Ром продолжал течь рекой, сохраняя свои позиции во всех сферах колониальной жизни. Он играл важную роль и в избирательных кампаниях. Например, когда Джордж Вашингтон баллотировался в Законодательное собрание Виргинии в 1758 году, его предвыборный штаб раздал 28 галлонов рома, 50 галлонов пунша, 34 галлона вина, 46 галлонов пива и 2 галлона сидра. И это в округе с 391 избирателем!
Закон о мелассе был колоссальной ошибкой британского правительства. Сделав контрабанду социально приемлемой и оправданной, он подорвал уважение колонистов к британскому законодательству в целом и создал серьезный прецедент. Отныне они считали, что имеют право игнорировать и другие законы, облагающие, как им казалось, необоснованно высокими налогами товары, ввозимые в колонии и вывозимые из них. В результате повсеместное нарушение Закона о мелассе стало первым шагом на пути к независимости Соединенных Штатов.
Следующим шагом стало принятие Закона о сахаре в 1764 году, в конце вооруженного конфликта британских войск и американских колонистов с французами. (Этот конфликт был американской составляющей Семилетней войны, в которой приняли участие все великие европейские державы того времени.) Победа обеспечила британское господство на Североамериканском континенте, но оставила Великобританию с огромным государственным долгом. Признавая, что война велась в значительной степени на благо американских колонистов, которые зачастую продолжали торговать с Францией и в это время, британское правительство пришло к выводу, что они должны выполнять этот закон. Шесть пенсов на галлон по Закону о мелассе сократили вдвое, но было принято решение о повышении собираемости налога. Таможенникам больше не разрешалось оставаться в Великобритании. Колониальные губернаторы должны были строго соблюдать закон и ловить контрабандистов, а Королевскому флоту предоставили возможность взимать пошлины в американских водах.
Новый закон с его явной целью – повысить доходы, а не просто регулировать торговлю, в Америке был очень непопулярен. Дистиллеры Новой Англии возглавили оппозицию и организовали бойкот импорта из Великобритании. Многие американцы, а не только те, кто пострадал от нового закона, считали несправедливым, что им придется платить налоги в далекий заморский парламент, где у них нет даже представительства. Популярным стал лозунг «Нет налогов без представительства». Сторонники независимости североамериканских колоний, известные как «Сыны Свободы», начали готовить общественное мнение к разрыву с Британией. Участники кампании часто встречались в винокурнях и тавернах. Революционный лидер Джон Адамс отметил в своем дневнике, что он присутствовал на собрании «Сынов свободы» в 1766 году в «бухгалтерии винокурни Chase and Speakman’s», где участники курили трубки, пили пунш, ели сыр и пирожные.
За Законом о сахаре последовала серия других непопулярных законов, в том числе Stamp Act 1765 года (Акт о гербовом сборе, или Штемпельный акт), Townshend Acts 1767 года (Законы Тауншенда) и Tea Act 1773 года (Закон о чае). Результатом стал конфликт, получивший название «Бостонское чаепитие», когда груз чая с трех кораблей, прибывших в бостонскую гавань из Англии, был уничтожен в знак протеста против новых налоговых правил. Но, несмотря на то что чай стал символом начала американской революции, именно ром играл важнейшую роль в ходе событий, которые привели к Войне за независимость в 1775 году. Например, накануне начала военных действий Пол Ревир отправился из Бостона в Лексингтон, чтобы предупредить Джона Хэнкока и Сэмюэла Адамса о приближении британских войск. По дороге он остановился в таверне Медфорда, принадлежавшей Исааку Холу, капитану местной милиции, чтобы пропустить стаканчик ром-тодди (смесь рома, сахара и воды, которую нагревали, опуская в емкость раскаленную кочергу).
Как только начались боевые действия, ром стал главным напитком американских солдат и оставался им в течение всех шести лет военных действий. Генерал Генри Нокс, написавший Джорджу Вашингтону в 1780 году записку о закупках материалов из северных штатов, подчеркнул особое значение рома. «Помимо говядины и свинины, хлеба и муки ром исключительно важная статья снабжения, – писал он. – Никакие усилия не могут быть лишними, чтобы обеспечить его нужное количество». Налогообложение мелассы, с которого началось отчуждение американских колоний от Британии, сделало ром одним из символов революции. Спустя много лет после капитуляции британской армии в 1781 году и создания Соединенных Штатов Америки Джон Адамс, к тому времени один из отцов-основателей, написал другу: «Я не знаю, почему мы должны краснеть, признавая, что меласса была главным ингредиентом независимости США. Многие великие события происходили по менее значимым причинам».
