– Как они пронюхали?
– Должно быть, такое происходит здесь не впервые. Они знают, что время от времени здесь сажают девушек на героин и что доза такая сильная, что приводит к отлету духа. Эти души – как стервятники, караулящие жертву.
И действительно, те подбираются все ближе.
– Габриель! Долорес! Я вас… слышу… Они здесь, да? Если они здесь, скажите мне. Скажите правду!
– Да, с десяток, – сообщает Долорес.
– Они хотят влезть в меня. Первая, которая это сделает, не пустит других. После этого я буду бессильна что-то изменить. Первым должны стать вы, Габриель.
– ЧТО?!
– Я знаю про этих стервятников, поэтому хочу кое о чем вас попросить, Габриель. Возьмите мое тело!
– Я не понимаю, что вы говорите.
Она морщится и кусает себе губы, чтобы суметь высказаться четче.
– Ваш дух в целости. Моя плоть больше не защищена непроницаемой аурой. Через несколько секунд с моей герметичностью будет покончено. Тогда всякий сможет в меня проникнуть. Если моим телом завладеете не вы, то в нем окажется чужая заблудшая душа, и я не уверена, что потом она пожелает мне его вернуть. Один вы… кажетесь мне достойным доверия. Я выйду из этого тела через чакру семь у меня на макушке… Будьте наготове и займите мое место, как только я выйду… Хотите узнать, что значит находиться в женском теле? – старательно артикулирует она. – Любой мужчина хоть раз в жизни этого хотел, верно? К тому же я знаю, что вам хотелось… ну, сознайтесь… в меня проникнуть, а теперь я предлагаю вам погрузиться в мое тело полностью…
– Хотелось, но не так!
– Придется! – вмешивается Долорес. – Она права, вы должны занять ее тело, иначе оно пропадет. Как только в нем окажется одна из этих душ, она уже не пожелает из него выйти.
– Встречаемся… у моей чакры семь.
Другие души, подслушавшие этот разговор, тоже подбираются к макушке Люси, готовые спикировать, как только отверстие откроется.
– Подождите! – вскрикивает Долорес. – Не выходите, Люси, паразиты уже здесь.
– Я не могу управлять процессом, я не в том состоянии… Хотя, подождите, у меня есть идея… Приблизьтесь к самой моей макушке. Я буду считать до двадцати. Как только вы услышите точное число моих кошек, известное только вам и мне, влетайте в мое тело. Так у вас будет преимущество. Договорились? Если будем действовать синхронно, у нас получится. Готовы?
Она начинает считать. Вокруг Габриеля собираются другие души, готовые похитить тело, как только оно опустеет.
– Раз, два, три… – Ей трудно правильно произносить цифры. – Десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать…
Душа Люси вылетает наружу, как пузырь. Габриель кидается в отверстие, прежде чем на ее появление отреагируют соседние души.
– Получилось! – радуется Долорес.
Другие блуждающие души, огорченные неудачей, хмуро ретируются.
Люси, ставшая чистым духом, парит перед своей давней подругой Долорес.
– Спасибо!
Две бывшие заключенные тюрьмы Ренна изображают сердечные объятия.
Габриель тем временем осваивается в теле молодой женщины.
Он едва успевает испытать приятное чувство от перерождения, как дает себя знать героин: он уже ощущает эйфорию, видит разноцветные вспышки. Он еще не осознал форму и объем своего нового тела, а мозг уже шлет искаженные картины окружающего. Стены изгибаются, наклоняются, раздуваются, потолок расширяется, удаляется, взмывает и опадает, руки мерзнут, голова подобна закипающему чайнику. Внезапно он чувствует острую боль в месте укола, рот наполняется слюной, она вот-вот хлынет наружу – крайне неприятное чувство. Он едва сдерживает тошноту.
– Я здесь, рядом! – подбадривает его Люси. – Я не брошу вас в беде, Габриель. Слышите меня? ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ?
Долорес настроена пессимистически.
– Войдя в твое тело, он не обязательно сумеет использовать твои способности медиума.
Он корчится в судорогах. Когда они стихают, он через силу бормочет:
– Да, я вас слышу, Люси.
Женщины облегченно переводят дух.
– Дышите глубже.
Габриель хочет послушаться, но у него горят бронхи. Он чихает, отхаркивается. С одной стороны, приятно снова вселиться в тело, с другой, он мучается от боли, вызванной второй волной темной энергии, поднятой наркотиком. Снова начинаются галлюцинации, койка кажется ему опасным четвероногим. Он догадывается, что присущая ему паранойя усилена ядом. Потолок утыкан острыми бритвенными лезвиями, которые вот-вот на него посыплются. Сердце пропускает удары, его биение то ускоряется, то замедляется. Он делает усилие – оно кажется сверхчеловеческим, – чтобы подняться, и, превозмогая головокружение, бредет к крану с намерением утолить нестерпимую жажду.
Он подставляет голову под обжигающе холодную струю.
– Мне ужасно жаль. Спасибо, что страдаете вместо меня, – говорит Люси.
Он пытается шагать, но падает на четвереньки. Встать не выходит, проще уснуть.
Выпущенная на волю душа Люси Филипини носится над своей бывшей телесной оболочкой, занятой теперь уснувшим духом Габриеля Уэллса.
Но времени насладиться прелестями невесомости у нее нет. Повернувшись к Долорес, она задает не дающий ей покоя вопрос:
– Как ты думаешь, что со мной произошло?
– Я побывала в других комнатах. Там заперто много девушек. Похоже, им тоже ввели наркотик.
– Каков твой вывод?
– Похоже на сеть для отлова белых рабынь.
– Не могут же они являться к людям среди ночи и похищать их!
– А что, если…
– Нет, это немыслимо. Сами либо убит, либо ранен.
– Воспользуйся тем, что стала чистым духом, вдруг тебя посетит озарение? Хорошо, ты его любишь. Но согласись, вероятность того, что это он впустил этих типов, пока ты спала, тем не менее вполне весома.
– Невероятно! Сами любит меня.
Долорес смотрит на нее и сокрушенно молчит. Люси болезненно кривит лицо.
– Я обязана в этом разобраться. Летим к нему, ты сама убедишься, что существует другое объяснение.
– Ну нет! – не соглашается Долорес. – Нельзя оставить твое тело без присмотра. Что толку, если ты узнаешь правду о Сами, а твое тело тем временем испортится? Тогда прощай, возможность снова в него вселиться. Да и по отношению к Габриелю это нехорошо. Он влез в отравленное наркотиком тело по твоей просьбе.
– Что ты предлагаешь, Долорес?
– Дождемся его пробуждения. Потом поможем ему сбежать, а уж потом выясним, кто такой на самом деле твой Сами и почему ты сюда угодила. Поверь опыту бывшей арестантки: первым делом помощь друзьям, а уж потом расправа с врагами.
