С января предыдущего, 1977 года Священному Альянсу уже был известен так называемый «Список пятисот». К этому же времени Марио Бароне, старый университетский товарищ Микеле Синдоны, рассказал о знаменитом списке полутысячи имен предпринимателей, политиков, финансистов, членов Римской курии, фабрикантов и мафиози, которые использовали банки Синдоны для того, чтобы выводить из Италии огромные капиталы. Бароне обещал передать список властям, если сам не подвергнется преследованиям, но, когда он открыл сейф Частного банка, где, как он думал, хранился список, сейф оказался пуст. Каким образом папская разведывательная служба сумела добыть копию этого списка, так и осталось неизвестно.
К 23 сентября у папы Иоанна Павла I уже имелись почти все материалы следствия по делу Банка Ватикана. В тот же вечер, после встречи с соответствующим человеком из Священного Альянса, глава папской разведывательной службы сообщил понтифику еще об одной темной личности, вращавшейся в финансовых кругах Ватикана, — словацком монсеньоре по имени Павел Гнилка. Некоторые считают, что именно этот член курии поставлял сведения из IOR агентам Священного Альянса, но эта версия так и осталась недоказанной.
Еще один доклад, оказавшийся в руках агента Священного Альянса отца Джованни да Никола, а вслед за ним и Иоанна Павла I, содержал новые сведения, сообщенные тем же осведомителем. По-видимому, инспекторы Банка Италии начали расследование дела банка «Амброзиано» по анонимному доносу Луиджи Кавальо, рядового мафиози, друга Микеле Синдоны, 21 ноября 1977 года. Было очевидно, что охота велась за Роберто Кальви, и фискальные власти понемногу начинали распутывать нити его запутанной организации.
Кальви владел финансовыми предприятиями в Перу и Никарагуа, в Пуэрто-Рико и на Каймановых островах, в Канаде, Бельгии и США, но слабыми местами финансиста были компании «Супрафин» и «Ультрафин». Ни Кальви, ни Синдона не были заинтересованы в том, чтобы правда об этих компаниях открылась, и единственной их надеждой на спасение был Пол Марцинкус. Когда итальянские инспекторы начали распутывать хитросплетения финансовых операций этих обществ, вдруг возник Карло Олигатти, администратор «Амброзиано», который заявил, что «Супрафин» является собственностью Ватикана и, следовательно, неприкасаем. Марцинкусу, чтобы отпугнуть итальянских чиновников, надо было только кивнуть в знак согласия.
Последний день жизни Иоанна Павла I был для него обычным рабочим днем. 28 сентября 1978 года началось с молитвы в личной часовне. Затем был легкий завтрак, во время которого папа слушал сводки из IOR, и первая встреча с секретарями, Джоном Меги и Диего Лоренци.
В девять утра начались аудиенции. Иоанн Павел I принял кардинала Бернардена Гантена и отца Ридматтена — оба они отвечали за работу по оказанию социальной помощи. Около двух часов дня понтифик отправился обедать вместе с несколькими людьми из числа тех, кто обычно его сопровождал. В тот день за стол сели кардинал Жан Вильо и отцы Лоренци и Меги. Потом они примерно час прогуливались по садам Ватикана.
В начале второй половины дня папа в компании членов своей свиты и двух агентов Священного Альянса занялся просмотром бумаг и личных писем, на которые следовало дать ответ. Позже он провел несколько часов с кардиналом государственным секретарем Жаном Вильо, с которым обсуждал вопросы, касавшиеся дел Святого престола, поговорил по телефону с архиепископом Милана кардиналом Джованни Коломбо и кардиналом Бенелли.
В восемь вечера понтифик удалился для совершения молитвы. Его сопровождали две монахини и два секретаря. Затем ему подали ужин: рыбный суп, зеленую фасоль, твердый сыр и фрукты. Часов в девять он, как обычно, сел у телевизора, чтобы посмотреть новости, а потом пошел в свою спальню, попросив сестру Винченцу принести и поставить на ночной столик графин с водой. В половине десятого вечера Иоанн Павел I закрыл дверь своей спальни, сказав слова, которые оказались его последними словами.
Перед сном Иоанн Павел I обычно что-нибудь читал, поэтому на его ночном столике у кровати стояла настольная лампа. Агенты Священного Альянса, которые всюду сопровождали понтифика, были удалены по приказу начальства — кого именно, неизвестно, как сообщил на следующее утро агент отец да Никола кардиналу Бенелли.
Понтифик умер «естественной смертью» между половиной десятого вечера 28 сентября и половиной пятого утра 29 сентября.
Существуют две версии того, кто именно обнаружил тело. По официальной версии, то есть по версии Ватикана, первым в комнату усопшего понтифика вошел его секретарь Джон Меги
[76]. Неофициальная версия такова. Первой в комнату понтифика после того, как он ей не ответил, вошла монахиня, сестра Винченца Таффарелл. Она-то и обнаружила, что Иоанн Павел I скончался.
В пять сорок утра сестра Винченца, как обычно, постучала в дверь, чтобы разбудить святейшего отца. Она стучала долго и громко, но ответа не было. Когда же она пошла в спальню, то увидела, что лампа на ночном столике горит, а Иоанн Павел I лежит неподвижно. Он был мертв. Монахиня выбежала из комнаты, и хорошо смазанная ватиканская машина пришла в движение. Прислужница папы рассказала о случившемся отцу Джону Меги, тот — государственному секретарю кардиналу Жану Вильо и декану Святой коллеги кардиналов Карло Конфалоньери. Вильо вызвал врача папы, доктора Ренато Буццонели. В спальне царило полное смятение. Согласно медицинскому заключению, смерть Иоанна Павла I наступила в половине двенадцатого ночи 28 сентября в результате острого инфаркта миокарда. В половине восьмого утра агентство новостей ANSA сообщало о кончине римского папы.
Созданная для расследования обстоятельств смерти папы Иоанна Павла I кардинальская комиссия, которую возглавили кардиналы Сильвио Одди и Антонио Саморе, пришла к выводу, что речь идет о «естественной смерти от инфаркта», но, когда папа Иоанн Павел II решил придать материалам расследования статус «понтификальной тайны», многие вопросы так и оставались без ответа. Однако сегодня эти материалы лежат, вместе со многими другими, в одном из самых темных углов Тайного архива Ватикана.
Почему утверждалось, что у папы было больное сердце, если доктор Антонио Да Рос, врач, который пользовал его всю жизнь, отвергал это утверждение? Почему, если понтифик, по словам секретаря Джона Меги, в течение дня несколько раз морщился от боли и при этом хватался за грудь, доктора Да Роса не пригласили? Почему заявляли, что папа принимает только витамины, если на самом деле по рекомендации доктора Буццонели ему делались инъекции, стимулирующие выделение адреналина? Почему умалчивалось о том, что папе Иоанну Павлу I были прописаны инъекции, так как у него было слишком низкое артериальное давление? Почему, когда обнаружили, что понтифик мертв, термос с кофе, который сестра Винченца каждое утро приносила понтифику и который оставался нетронутым, через некоторое время бесследно исчез? Почему и кто приказал удалить агентов Священного Альянса, которые должны были охранять Иоанна Павла I? Почему, когда офицер швейцарской гвардии Ганс Рогган сообщил Полу Марцинкусу о смерти понтифика, тот, по свидетельству самого Роггана, не выразил никакого удивления? Почему говорилось, что вскрытое тела понтифика не производилось, хотя на самом деле оно производилось трижды? Почему результаты ни одного из трех вскрытий не были опубликованы? Почему Священный Альянс получил приказ не проводить никакого расследования силами секретных служб Ватикана? Все эти и многие другие вопросы так и остались без ответа.
