Проблемой был мой рост, сто шестьдесят один сантиметр, который не очень-то позволял надеяться на место в школьной команде. Когда я пришла поучаствовать в отборе, остальные девочки – высокие, длиннорукие, длинноногие, как, прости-господи, аисты, – смотрели на меня так, знаешь, типа, чо ты здесь забыла, малая, фонд помощи карликам дальше по коридору. Я бы хотела рассказать, как с самого начала поразила всех своей техникой, реакцией и точностью, но нет. В команду меня взяли только с третьего раза. К тому моменту я так насобачилась забрасывать штрафные, что тренер даже похвалил меня однажды, когда во время тренировки я выбила десять из десяти. Потом мне стукнуло четырнадцать, и, ну, началась гормональная буря. За лето я стала выше на шесть сантиметров, «отрастила» небольшую грудь, пережила первые месячные и первое сексуальное влечение – влекло меня не только к мальчишкам, но и к девчонкам. Я как-то случайно проболталась об этом маме, она была человеком старой закалки, мыслила по ГОСТу, решила, что я больна, закатила истерику и за шкирку потащила меня к психологу. Психолог маму успокоил: переходный возраст, фантазии такого рода – норма.
В команде после летних каникул оценили мой новый рост, но тренер не спешил выпускать меня на площадку. «Ты отлично бросаешь, – говорил он, – проблема в том, что попадаешь ты только из статичного положения. Ты как артиллерист. Когда тебя блокируют, ты теряешься, мажешь. Научись двигаться, и твой рост может стать твоим преимуществом – твой центр тяжести находится низко, ниже, чем у высоких игроков, а это значит, что ты можешь быть очень маневренной. Работай над скоростью и дриблингом».
Так я и делала: выставляла конусы и вела мяч по зигзагообразной траектории, стараясь попасть в кольцо прямо с ходу. Получалось не очень. Тренер был прав – моя результативность в отборе менее пяти процентов.
– Я почти бесполезна. Скорее балласт, чем игрок, – ворчала я, когда папс за ужином спрашивал, почему я такая угрюмая.
Ты будешь смеяться, но он понятия не имел, что такое баскетбол и как в него играют, пока я ему не объяснила.
– То есть за бросок из штрафной зоны ты получаешь тва очка, а за бросок из-за ее претелов – три? – спросил он. Я кивнула. – Тогта зачем вообще бросать из штрафной зоны? Нет, правда, сама потумай. – Он снова включил математика: достал блокнот, ручку и начал черкать формулы на листочке в клеточку. – Смотри: бросок из-за штрафной на тритцать три процента эффективнее, плюс за претелами штрафной зоны, если я правильно понял, никто особо не атакует. Главная борьба за мяч всегда пот сеткой или на потхоте к ней, так?
– Вроде того.
– Ну и смотри. Я посчитал сретнее количество бросков за отну игру и вычислил вот что: если процент попатаний из-за штрафной зоны бутет хотя бы в районе пятидесяти процентов, то вероятность побеты…
– Па-а-а-а-па-а-а! Это игра! Игра, понимаешь? Тут формулы не работают.
– Я просто пытаюсь сказать, что тритцатипроцентная разница в назначении очков за броски – это серьезный люфт в балансе игры. Странно, что никто его не использует.
– Хорошо, пап, спасибо, я подумаю об этом.
Однажды вечером, в конце октября, я отрабатывала броски. Тренер уже ушел, и я одна в течение часа бросала мяч в кольцо (или скорее бросалась мячом – сил уже почти не было, и каждый промах все сильнее выводил меня из себя).
– Знаешь, в чем твоя проблема?
Голос – мужской, точнее, юношеский – прозвучал в зале так неожиданно, что я вскрикнула от испуга и выронила мяч. Потом обернулась – в дверях стоял Рома Кокорин – одиннадцатиклассник, капитан школьной сборной. Белая майка «Поло», бежевая ветровка поверх нее, серые брюки, кеды «Лакост». На плече – спортивная сумка «Найки». Волосы мокрые, зачесаны набок – он выглядел так, словно готовился к фотосессии для спортивного, прости-господи, бренда.
– Привет. – Махнул рукой. – Прости. Не хотел напугать. – Улыбнулся. – Обычно я сам ненавижу людей, которые подкрадываются сзади и пугают.
Повисла пауза, и только тут я поняла: он ждет, что я что-то отвечу.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я.
– Зашел душ принять, – показал пальцем себе за спину. – Дома воду отключили, на две недели. Хожу сюда после уроков, моюсь. Тренер разрешил. Кстати, где он?
– Уехал. Жену надо забрать откуда-то, или типа того. Ключи оставил.
– Хм, он теперь всем подряд ключи оставляет? А потом удивляется, что у нас мячи пропадают. – И вдруг спохватился: – Ой, прости, я не имел в виду, что… – Поднял руки, как бы сдаваясь: – В смысле, не хотел тебя обидеть. Язык мой – враг мой. Можно чуть-чуть посмотрю, как ты бросаешь?
– Нет.
Я отвернулась и пошла под кольцо – попить воды. Взяла бутылку и залпом выпила до дна. Меня все еще трясло – нет, ну каков придурок, а? Это он что хотел сказать, что из-за меня мячи пропадают?
Когда я обернулась, Кокорин все еще был там. Не просто «был». Он устроился на трибуне, закинув ноги на лавочку перед собой.
– Тебе ведь известно значение слова «нет»?
– Твоя проблема в том, что ты ищешь кольцо глазами, когда бросаешь.
– Спасибо, сэнсэй, я учту это.
– Кольцо ведь всегда в одном месте, понимаешь? Оно не двигается, тебе не нужно следить за ним. Обрати внимание, как бросают профессионалы во время игр НБА или Евролиги. Чаще всего они не смотрят на кольцо, они просто знают, где оно.
– Это все, конечно, о-о-о-очень круто звучит, но я пока не понимаю, как это можно применить на практике.
Кокорин встал, прошелся по лавочкам и остановился у стены, возле выключателей.
– Взгляни на кольцо и постарайся запомнить его положение в пространстве. Научись видеть его не глазами, а… ну… как бы умом, пространственным мышлением. И теперь начинай двигаться к нему. Давай.
Я стояла не двигаясь.
– Сделай это один раз, и я уйду, хорошо?
Я тяжело вздохнула, взяла мяч, посмотрела на кольцо и начала движение. Когда я уже собиралась прыгать, свет вдруг погас, и от испуга я чуть не подвернула ногу при приземлении.
– Ты охренел, что ли?!
Он щелкнул выключателями, и люминесцентные лампы (защищенные решетками) снова зажглись, мерцая, загудели.
– Ты бы хоть предупредил, что свет выключать будешь!
Он смотрел на меня с искренним изумлением.
– Алё, я подошел к выключателям, как ты думаешь, что я с ними делать собирался? – Я молчала, и он продолжил: – Когда я был в Греции, я тренировался со вторым составом «Панатинайкоса». Именно так они тренируют новичков. Твои глаза – в данном случае – твои враги. Про спортсменов любят говорить, что мы, мол, тупые и не пользуемся головой. Но алё, гараж, любой игровой спорт – это именно игра головой. Мускулов недостаточно. Настоящему мастеру не нужно все время смотреть на кольцо – он и так знает, где оно находится. Ведь кольцо привинчено болтами к щитку, а щиток – к бетонной стене. Никто не сможет сдвинуть их с места, понимаешь?
