Погасив долг в Танжере, я словно освободилась от веревки, сдавившей мне горло. Разумеется, на мне еще висели обвинения, выдвинутые против меня в Мадриде, но эти проблемы казались из Африки очень далекими. Освобождение от долга помогло мне сбросить груз моего прошлого с Рамиро и позволило вздохнуть по-другому. Более свободно, более спокойно. Я почувствовала, что становлюсь наконец хозяйкой своей судьбы.
Летние дни летели, но мои клиентки пока не задумывались об осеннем гардеробе. Джамиля занималась домашними делами и выполняла простую работу в ателье; Феликс посещал меня почти каждый вечер, а я ходила иногда на улицу Ла-Лунета, чтобы навестить Канделарию. Жизнь текла тихо и спокойно, пока меня однажды не свалила простуда, из-за которой я не могла ни шить, ни выйти из дома. В первый день я пролежала без сил на софе. Во второй — не вставала с постели. И в третий сделала бы то же самое, если бы не один неожиданный визит. Неожиданный, как всегда.
— Синьора Розалинда говорить, чтобы синьорита Сира вставать с постели немедленно.
Я вышла к своей клиентке в халате — не надев постоянный костюм с жакетом, не повесив на шею серебряные ножницы и даже не приведя в порядок растрепанные волосы. Однако если ее и удивил мой неряшливый внешний вид, она не показала этого: ее привело ко мне куда более важное дело.
— Мы едем в Танжер.
— Кто? — спросила я, сморкаясь в платок.
— Мы с тобой.
— Зачем?
— Чтобы попытаться решить, как привезти сюда твою маму.
Я посмотрела на нее с удивлением и радостью и поспешила спросить:
— С помощью твоего…
Чихнув, я не закончила фразу, чему, впрочем, была очень рада, поскольку не совсем понимала, как следовало именовать верховного комиссара, которого сама Розалинда всегда называла только по имени.
— Нет, я не хочу просить об этом Хуана Луиса, у него и без того тысяча других забот. Попробую решить эту проблему своими силами.
— Каким образом?
— Через нашего консула в Тетуане я попыталась узнать, можно ли осуществить нечто подобное через наше дипломатическое представительство, но этот вариант оказался бесперспективным. По словам консула, наше посольство в Мадриде отказывается предоставлять убежище, и, кроме того, с тех пор как республиканское правительство перебралось в Валенсию, там же обосновались и все дипломатические учреждения, а в столице осталось только пустое здание и персонал низшего звена, поддерживающий порядок.
— Как же быть в таком случае?
— Я попробовала обратиться в англиканскую церковь Святого Андрея в Танжере, но там тоже ничем не смогли помочь. Потом я решила поспрашивать людей из разных частных организаций — кто-то ведь должен хоть что-нибудь знать — и в конце концов получила a tiny bit of information. Правда, мне не так много удалось выяснить, но, возможно, отталкиваясь от этого, мы узнаем нечто большее. Директор «Банка Лондона и Южной Америки» в Танжере — Лео Мартин — сказал мне, что во время своей последней поездки в Лондон слышал в центральном офисе банка, что кто-то из сотрудников филиала в Мадриде имеет контакты с каким-то человеком, помогающим людям выбираться из города. Больше мне ничего не известно — информация, конечно, скудная и очень туманная, но Лео Мартин обещал все разузнать.
— Когда?
— Right now. Прямо сейчас. Так что одевайся скорее, и поедем к нему в Танжер. Я была там пару дней назад, и он попросил приехать сегодня. Думаю, у него было достаточно времени, чтобы что-нибудь выяснить.
Я принялась благодарить Розалинду, не переставая чихать и кашлять, но она в ответ лишь небрежно махнула рукой и велела мне поскорей собираться. Дорога пролетела как быстрая смена картинок. Шоссе, сухая долина, сосны, стада коз. Женщины с поклажей, в полосатых балахонах, дорожных бабушах и больших соломенных шляпах. Овцы, опунции, снова сухая долина, босые детишки, улыбавшиеся и махавшие нам руками. Пыль, желтая равнина по обе стороны, пограничный пункт, снова шоссе, опунции, приземистые пальмы, плантации сахарного тростника, и через час с небольшим мы были уже в Танжере. Как и в прошлый раз, мы остановились на площади Франции, и нас опять встретили широкие проспекты и великолепные здания современной части города. В одном из них находился «Банк Лондона и Южной Америки» — странный сплав финансовых интересов.
— Сира, позволь представить тебе Лео Мартина. Лео, это моя подруга мисс Кирога.
Лео Мартин вполне мог бы стать Леонсио Мартинесом, если бы родился всего в паре километров от того места, где ему суждено было появиться на свет. Он был смуглый и низкорослый; с бородой и без галстука его запросто можно было бы принять за работящего испанского крестьянина. Однако лицо его было идеально выбрито, а на животе красовался сдержанный полосатый галстук. И был он не крестьянином, не испанцем, а настоящим подданным Великобритании — гибралтарцем, способным с одинаковой легкостью изъясняться как на английском, так и на испанском. Протянув нам волосатую руку, Лео Мартин предложил присесть. Он велел немолодой секретарше никого не впускать в кабинет и, словно мы были самыми важными клиентками банка, принялся старательно рассказывать все, что сумел выяснить. Мне ни разу в жизни не доводилось открывать счет в банке, и Розалинда скорее всего не откладывала ни фунта из присылаемых мужем денег, однако директор явно знал о ее связи с верховным комиссаром и не хотел упускать случая оказать услугу любовнице столь высокопоставленного человека.
— Что ж, дамы, думаю, у меня есть для вас некоторые новости. Мне удалось поговорить с Эриком Гордоном, моим старым знакомым, до недавнего времени работавшим в нашем мадридском филиале, — сейчас, правда, он переведен в Лондон. Он сказал, что лично знает человека, который занимается тем, что вас интересует: это британец, сотрудник испанской компании в Мадриде. К сожалению, мой знакомый не представляет, как с ним связаться, он потерял его из виду в последние месяцы. Однако подсказал, через кого можно это узнать — этот человек тоже жил в испанской столице до последнего времени. Он журналист, недавно вернулся в Англию — кажется, из-за ранения, подробности мне не известны. В общем, через него, возможно, вам удастся выяснить все, что необходимо: он готов помочь вам выйти на человека, который занимается эвакуацией. Но сначала вы должны выполнить одно его условие.
— Какое? — в один голос спросили мы с Розалиндой.
— Он хочет лично поговорить с вами, миссис Фокс, — сказал директор, обращаясь к англичанке. — И чем раньше, тем лучше. Не сочтите это бесцеремонностью, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, я счел возможным сообщить ему ваше имя.
Розалинда ничего не ответила, лишь внимательно, подняв брови, на него посмотрела в ожидании продолжения. Лео Мартин смущенно покашлял: должно быть, рассчитывал получить более благосклонную реакцию в ответ на свои хлопоты.
— Ну вы же знаете, каковы журналисты. Настоящие стервятники: только и смотрят, из чего бы извлечь выгоду.
Розалинда помолчала несколько секунд, прежде чем ответить.
