Я не знала — обидеться мне на эти слова или расхохотаться. Меня отправляли в Португалию для обольщения закоренелого холостяка-донжуана: вот в чем, оказывается, состояло мое новое, крайне ответственное задание. Собеседница, лежавшая в соседнем кресле, словно прочитала мои мысли.
— Пожалуйста, не воспринимайте возложенную на вас миссию как легкомысленное поручение, с которым — за некоторое вознаграждение — справилась бы любая красивая женщина. Это чрезвычайно деликатная операция, и мы предпочли именно вас, поскольку верим, что вы решите эту трудную задачу. Вам предстоит не просто флиртовать, пуская в ход свое экзотическое очарование. Нужно завоевать доверие да Силвы, выверяя каждый свой шаг и взвешивая каждое слово. Придется самостоятельно оценивать ситуацию, рассчитывать риски и поступки в каждый конкретный момент. Мы высоко ценим ваш опыт в систематическом сборе информации и способность импровизировать в непредвиденных обстоятельствах: вас выбрали для этого задания не случайно — мы убедились в вашем умении выходить из затруднительных ситуаций. Что касается личного аспекта предстоящей работы, то вам не о чем беспокоиться: как я уже сказала, ничто не заставляет вас выходить за определенные рамки. Просто держитесь как можно ближе к интересующему нас человеку, пока не добудете нужную информацию. В целом эта работа не слишком отличается от той, которую вы выполняете в Мадриде.
— Только здесь мне не приходится ни с кем флиртовать и просачиваться на чужие встречи.
— Верно, дорогая. Но это всего на несколько дней, к тому же человек, с которым вам предстоит работать, весьма недурен собой. — Меня удивил ее тон: незнакомка вовсе не пыталась разрядить обстановку, а просто холодно констатировала факт. — И еще одна важная деталь, — добавила она. — Вы будете работать без прикрытия, поскольку Лондон не хочет, чтобы в Лиссабоне возникли малейшие подозрения относительно этой операции. Помните: на данный момент нет никаких доказательств связи да Силвы с немцами, и в этом предстоит еще разобраться — речь идет лишь о догадках, и нельзя, чтобы он заподозрил в чем-то наших соотечественников, работающих в Португалии. Поэтому никто из агентов-англичан не в курсе вашей с нами связи: это короткая и быстрая операция, и по ее окончании мы проинформируем Лондон из Мадрида. Вам следует лишь установить нужный контакт, собрать информацию и вернуться домой — а потом посмотрим, как будут развиваться события. Вот и все, ничего большего от вас не требуется.
Мне с трудом удалось ответить, поскольку лицо уже стянула подсохшая маска.
— Это тоже немало, — наконец произнесла я, едва шевеля губами.
В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошла занимавшаяся нами девушка. Она минут двадцать колдовала над лицом англичанки, и за это время мы не обменялись ни словом. Закончив работу, девушка снова вышла, и инструктировавшая меня незнакомка начала одеваться за ширмой.
— Нам известно, что в Лиссабоне сейчас живет ваша подруга, но нам не кажется благоразумным ваше общение, — заговорила она. — Госпожа Фокс предупреждена, что ей следует скрывать свое знакомство с вами, если вам доведется случайно где-нибудь пересечься.
— Хорошо, — чуть слышно отозвалась я. Меня огорчило это условие — мне очень хотелось вновь увидеться с Розалиндой. Однако я понимала, что так нужно и другого выхода нет: оставалось только смириться.
— Завтра вы получите подробные инструкции насчет поездки и, возможно, некоторую дополнительную информацию. Мы рассчитываем, что ваша работа в Лиссабоне продлится недели две; если потребуется задержаться на более долгий срок, отправьте телеграмму в цветочный магазин «Бургиньон» и закажите букет ко дню рождения несуществующей подруги. Напишите любое вымышленное имя и адрес: магазин не будет посылать цветы, а, получив заказ из Лиссабона, просто поставит нас в известность. И в этом случае мы найдем способ выйти с вами на связь.
Дверь кабинета отворилась, и вновь появилась обслуживавшая нас девушка со стопкой полотенец в руках. На этот раз она взялась за меня, а я тем временем, продолжая покорно лежать в кресле, не сводила глаз с ширмы, из-за которой вот-вот должна была выйти англичанка. Она действительно скоро появилась: в типично английском твидовом костюме, — но при этом повернула голову так, чтобы я не разглядела ее лицо. Я заметила, что у нее светлые волнистые волосы. Женщина взяла с маленькой скамейки у стены кожаную сумку, показавшуюся мне смутно знакомой: я совсем недавно видела у кого-то точно такую, и подобную вещь нельзя было приобрести в те времена в испанских магазинах. Потом она протянула руку за оставленной на табурете красной коробочкой сигарет. И тогда я ее наконец узнала: эта женщина, курившая «Гравен А» и вышедшая из кабинета с лаконичным «до свидания», была женой капитана Алана Хиллгарта. Той самой, которую я видела несколько дней назад под руку с мужем на ипподроме, где суровому шефу британской разведки в Испании пришлось изрядно поволноваться из-за нависшей надо мной угрозы оглушительного провала.
51
Мануэл да Силва ждал меня в баре гостиницы. У барной стойки было много народу: компании, пары, одинокие мужчины. Едва миновав двойную дверь, ведущую в зал, я узнала его. И он тоже понял, что это я.
Он был в светлом смокинге, худощавый, статный, темноволосый, со слегка посеребренными сединой висками. У него были холеные руки, завораживающий взгляд и элегантные манеры. Он держался как настоящий покоритель сердец. Но в то же время в нем было нечто большее: нечто такое, что я почувствовала сразу, едва мы обменялись приветствиями и он, пропустив вперед, провел меня на террасу, выходившую в сад. Что-то в нем тотчас заставило меня насторожиться. Ум. Проницательность. Решительность. Искушенность. Чтобы обмануть этого человека, явно недостаточно нескольких обворожительных улыбок, милых гримас и кокетливых взмахов ресниц.
— Вы не представляете, как мне жаль, что я не могу с вами поужинать, но, как я уже сказал вам по телефону, у меня назначена встреча, запланированная несколько недель назад, — произнес да Силва, галантно придерживая для меня кресло.
— Ничего страшного, не беспокойтесь, — ответила я, усаживаясь с притворной томностью. Подол моего платья из газа цвета шафрана почти коснулся пола, я изящным движением откинула волосы на свои обнаженные плечи и положила ногу на ногу, выставив напоказ остроносую туфельку. Я заметила, что да Силва ни на секунду ни отводил от меня взгляда. — К тому же, — добавила я, — я немного устала с дороги, так что, наверное, лучше пораньше отправиться спать.
Официант поставил на столик перед нами бутылку шампанского в ведерке со льдом и два бокала. С террасы открывался вид на роскошный сад; уже смеркалось, но все еще напоминали о себе последние лучи солнца. Легкий бриз свидетельствовал о близости моря. Пахло цветами, французскими духами, солью и зеленью. Из внутреннего зала доносились звуки фортепиано, а за соседними столиками слышались беззаботные разговоры на разных языках. Изможденный и пыльный Мадрид, который я оставила меньше суток назад, внезапно показался мне далеким черным кошмаром.
— Должен вам кое в чем признаться, — объявил да Силва, как только шампанское было налито.
