Книга Величайшие загадки истории, страница 85. Автор книги Николай Непомнящий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Величайшие загадки истории»

Cтраница 85

Итак, круг сужается. Остаются только три кандидата на «звание» «Железной Маски»: Доже, Маттиоли и Дюбрей. Все трое оказались вместе на острове Святой Маргариты в апреле 1694 г. Кто же из них был Человеком в Железной Маске?

В конце апреля 1694 г. на острове произошло непредвиденное событие: умер один из узников. И мы не знаем, какой.

Кроме обозначенной троицы под охраной Сен–Мара находились:

1. Шевалье де Тезю (или Шезю), о котором мы ничего не знаем.

2. Другие узники, число которых остается неизвестным, среди них было трое или четверо протестантов священников.

Умер ли кто‑то из них? Или это были те, «старые», из Пинероля? Как это узнать? Барбезье в письме от 10 мая поставляет на этот счет важные сведения: «Я получил, — пишет он Сен–Мару, — Ваше письмо от 29 числа прошлого месяца; Вы можете осуществить свое предложение и поместить в сводчатую тюрьму лакея умершего узника, следя за тем, чтобы его охраняли так же хорошо, как и других, препятствуя его общению, устному или письменному, с кем бы то ни было».

Г–н Жорж Монгредьен, автор замечательной книги, посвященной Железной Маске, — одной из последних и наиболее объективных, подчеркивает, что наличие лакея — исключительная привилегия, которой пользовались только высокородные узники. В Пинероле это были Фуке и Лозун. Граф Маттиоли, министр Мантуйского герцога, тоже пользовался такой привилегией, единственный из трех выживших в Пинероле. Сен–Мар, передавая Барбезье распорядок дня своих узников, писал, в частности, о своем «давнем узнике» Доже; перед ним не стояла проблема слуги, жизнь его была расписана пугающе подробно.

«Первый из моих лейтенантов берет ключи от камеры моего старого узника и, открыв три двери, входит в камеру заключенного, тот передает ему с должным почтением блюда и тарелки, которые он сам предварительно ставит друг на друга, пройдя две двери, отдает их моему сержанту, а тот, в свою очередь, относит их на стол, стоящий в двух шагах, где второй лейтенант, который проверяет все, что вносится и выносится из тюрьмы, смотрит, не написано ли что‑то на посуде; после того, как ему дали все необходимое, в его камере проводили обыск под кроватью и на кровати, потом около решеток окон и по всей камере, после этого его спрашивали, не нужно ли ему еще чего‑нибудь, после чего дверь запиралась, и та же процедура проводилась со «всеми другими заключенными».

Ясно, что при такой постановке дела не остается места для слуги. Да и вообще, мог ли он быть у Доже, который сам раньше был слугой Фуке? Очевидно, что и Дюбрей. мелкий шпион, презираемый Лувуа, также не пользовался такой привилегией.

Если бы на острове Святой Маргариты находились в это время только Доже, Дюбрей и Маттиоли, можно было бы с уверенностью утверждать, что заключенным, умершим в апреле 1694 г., был итальянец — единственный из троих, кому было позволено пользоваться услугами лакея.

Но на острове находились и другие заключенные. Возможно ли, чтобы кто‑нибудь из них имел в своем распоряжении слугу? Маловероятно. Но историк не может удовлетворяться вероятностями. Итак, категорически утверждать, что Маттиоли умер в апреле 1694 г., нельзя…

Когда в 1698 г. Сен–Мар отправился в Бастилию, его сопровождал, как мы помним, его «старый узник», которого «никто не должен был видеть!». Мы помним также, что именно тогда Сен–Мару пришла голову восхитительная идея относительно маски — идея с таким завидным будущим.

Амстердамская «Газетт» опубликовала 3 октября 1698 г. следующую информацию: «Господин Сен–Мар принял командование Бастилией, поместив туда одного узника, который был с ним, другого же он оставил в Пьер–ан–Сиз, проезжая через Лион».

После чего Человек в Маске, войдя в Бастилию, вошел в историю. Кто? Маттиоли, Доже или Дюбрей?

Дюбрей — не более чем мелкий шпион. Арестовав его, Лувуа не соблаговолил больше заниматься им, равно как и Барбезье. Министры непрестанно спрашивали Сен–Мара о Фуке, Лозуне, Маттиоли или Доже. Никогда в их письмах не появлялось имени Дюбрея. Лишь однажды, после того как лейтенант Вильбуа пожаловался на его поведение, Лувуа ответил ему следующими, довольно развязными строчками:

«Я получил Ваше письмо от 10 числа сего месяца, из которого узнал, чего Вам стоит этот Дюбрей. Если он будет продолжать беситься, поступите с ним, как с сумасшедшим, иными словами, встряхните его, как подобает, и Вы увидите, что это вернет ему здравый смысл».

Кажется, что даже при всей беспристрастности подхода кандидатура Дюбрея не может быть востребована в качестве подходящей. Остаются Доже и Маттиоли. Кандидатура Маттиоли имеет горячих и ревностных сторонников. Самый красноречивый из них — это Франц Функ–Брентано. Каковы же аргументы «маттиолистов»?

Прежде всего, они принимают во внимание, что их «претендент» был фигурой достаточно значительного масштаба. В то время как Доже был всего лишь «лакеем», а Дюбрей — «мелким шпионом», заключение Маттиоли было «актом, который в государственных интересах нужно было сохранить в тайне».

Затем, сторонники Маттиоли вспоминают деталь письма Барбезье относительно перевоза в 1694 г. последних пинерольских узников на остров Святой Маргариты: «Это более важные узники, по крайней мере один из них, чем те, которые уже пребывают на острове». Этим «более важным» заключенным мог быть только Маттиоли.

Кроме того, именно после прибытия Маттиоли на остров Святой Маргариты в корреспонденции появляется формулировка: «мой давний узник», «ваш давший узник». По мнению «маттиолистов», эти формулировки позволяют утверждать, что в них идет речь о заключенном, содержащимся некогда Сен–Маром в Пинероле и впоследствии вновь переданном под его бдительный контроль, — о Маттиоли.

Когда Человек в Маске умер, покойный был записан под именем Маршиали или Маршиоли. Здесь можно увидеть намек на несколько искаженное имя Маттиоли.

Наконец, госпожа Кампан, горничная Марии Антуанетты, сообщила, что Людовик XIV поведал королеве в присутствии госпожи Кампан, что Человек в Маске был «просто заключенным с характером, внушающим опасения своей склонностью к интригам; подданным герцога Мантуи». Из перехваченной переписки также известно, что то же сказал Людовик XIV мадам Помпадур; король под натиском нескончаемых вопросов ответил, что «это был один из министров итальянского принца».

Таковы аргументы «маттиолистов». На первый взгляд, они кажутся вполне обоснованными. Но если изучить их объективно, — удивишься, как могли столько людей принять на веру такие малоубедительные доказательства.

Для того чтобы отбросить кандидатуру Маттиоли, хватило бы уже только того, что история Маттиоли в свое время вовсе не была ни для кого тайной. Предательство, арест, заключение — голландские газеты разнесли эту историю по всей Европе. Более того, враги Франции — испанцы и савойцы — опубликовали рассказ о его деятельности и аресте для того, чтобы поколебать общественное мнение в пользу Маттиоли.

Однако господин де Поппон, министр иностранных дел, после ареста итальянца написал аббату д’Эстраду: «Необходимо, чтобы никто не узнал, что сталось с этим человеком». Из этой фразы «маттиолисты» сделали далеко идущие выводы. Но отметим, что эта формулировка не заключает в себе ничего исключительного. Юнг, просматривая корреспонденцию Лувуа, обнаружил, что подобные выражения применялись и относительно других государственных узников довольно часто: «…сделать так, чтобы никто не знал, что с ним стало…», «об этом человеке никто не должен знать» и тому подобное.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация