План высеченных залов и комнат, как и зала непосредственно рядом со скалой, соответствует планам Герф-Хусейна, Дерры и других скальных храмов Нубии.
Первоначально кирпичная ограда окружала все внешние строения, в стене находились каменные ворота, пропускавшие в первый двор. У ворот с каждой стороны находились статуи Рамсеса II и сфинксы. Во дворе (А) ось храма отмечена двойным рядом сфинксов. Они имеют форму львов, отсюда и произошло современное название храма и деревни Эс-Себуа («Львы»). По обеим сторонам двора между сфинксами и стеной стоят каменные бассейны для церемониальных омовений.
У дальнего конца стоит еще один пилон, пропускавший во второй передний двор (В), и здесь ось отмечают четыре ястребиноголовых сфинкса по два с каждой стороны; они изображают Ра-Хорахте, одного из богов-покровителей храма. Двойной передний двор, какой мы видим здесь, а также в Луксоре, показывает, что после завершения первоначального храма он достраивался. Луксорский храм обязан достройкой Рамсесу II, и, по-видимому, то же самое можно сказать и об Эс-Себуа. На западной стороне двора находится небольшой храм (С) с алтарем, посвященный Амону-Ра и Ра-Хорахте; в кладовой (D) этого святилища два круглых закрома, где, очевидно, хранилось зерно для приношений.
Продолжая ось храма, идет длинная лестница (Е), она начинается примерно на половине двора и ведет через пилон (F) на террасу, где построен собственно храм. Возможно, этот пилон является старейшим входом на священную территорию. Хотя пилон украшен сценами с участием Рамсеса, побивающего врагов, и, хотя стоящие перед ним колоссы тоже изображают Рамсеса, вполне может быть, что настоящее здание относится к XVIII династии. Центральный вход пилона ведет в первоначальный передний двор (G) храма с колоннадами из квадратных колонн, на которые опираются осирические статуи царя. Эти колоннады имеют перекрытия, и только центральная часть двора оставалась под открытым небом. Скульптуры на стенах и пилоне не представляют большого интереса, за исключением двух длинных процессий дочерей Рамсеса. На западе находится камера жертвоприношений или бойня (Н), где забивали и расчленяли животных перед тем, как принести их в жертву. Все древние храмы имели помещение для этих целей, но очень немногие из них дошли до нашего времени.
Лестница в северном конце двора поднимается к маленькой террасе, на которой стоит большой гипостильный зал (I), отчасти высеченный в скале, отчасти сложенный из каменных блоков. На оси зала стоят шесть квадратных колонн с осирическими колоссами царя. За ними еще шесть гладких квадратных колонн, что в итоге составляет двенадцать колонн, на которые опирается крыша.
Из гипостильного зала открывается обычный поперечный вестибюль (J) с двумя боковыми комнатами (К, L) и тройной святая святых (M, N, О), как в Герф-Хусейне. В главной святая святых (N), расположенной на оси храма, находится ниша с тремя статуями богов, которым поклонялись в храме, – Амона, Рамсеса и Ра-Хорахте.
Подобно многим египетским храмам, после обращения страны в христианство Эс-Себуа был превращен в христианскую церковь. Из-за особенностей здания церковь пришлось ориентировать на запад, как показывают остатки апсиды и алтаря. Фанатизм здесь не был таким же сильным, как в Дерре, и рельефы не стали разрушать, только замазали, после чего нанесли новые изображения. Результат этого частичного уничтожения зачастую производит странное впечатление, на которое обращает внимание Вейгалл: «Довольно любопытно видеть Рамсеса II, который делает приношение цветов святому Петру, изображенному с большим ключом в руке».
XLIV
Амада
Госпожа Эдварде называет храм «сараем снаружи и камеей изнутри». Он стоит на левом берегу Нила, который здесь делает поворот почти прямо на юг и течет через бесплодную необитаемую пустыню. Непонятно, зачем было строить храм в таком месте, но, кажется, здесь еще со времен XII династии было священное место. Возможно, что Сенусерт III возвел первое святилище, так как его имя встречается в храме, а на камнях в окрестностях храма найдены имена людей Среднего царства. Святилище Сенусерта, если оно и было, исчезло давным-давно, и нынешнее здание датируется серединой XVIII династии. Его возвели Тутмос III и его сын Аменхотеп II; изображения и картуши двух царей попеременно встречаются по всему храму. Тутмос IV сделал некоторые добавления и изменения, а фараоны XIX династии продолжили отделку храма, после чего египетские цари, видимо, потеряли к нему интерес, и здание пришло в упадок.
Храм посвящен Амону-Ра и Ра-Хорахте, это показывает, что их считали защитниками Нубии еще во времена Тутмоса III. Изображения Амона стали жертвой идолоборческого рвения Эхнатона, чье ревностное почитание этого бога при восшествии на престол сменила ненависть к нему, понуждая истреблять его имя и статуи везде, где бы они ни встречались. Сети I восстановил уничтоженные изображения и надписи в Амаде, как и во многих других египетских храмах, видимо посвящая этому благочестивому занятию много времени и денег.
От кирпичного входного пилона, который выходил на реку, теперь не осталось ничего, кроме каменного входа (А), ведущего во внешний двор (В), построенный Тутмосом III и Аменхотепом II. Двор был открытым и окружался кирпичной стеной, в его дальнем конце стояла небольшая колоннада из четырех шестнадцатигранных колонн. Тутмос IV перестроил его, возведя двенадцать квадратных колонн и оперев на них крышу, превратив его таким образом в гипостильный зал (илл. LIX, 1, 2, LX). Отделка стен, предпринятая Тутмосом IV, представляет особый интерес, так как изображает некоторые нетипичные ритуалы, которые, возможно, входили в церемонию коронации. Текст, отмечающий возраст фараона и омовение в Водах Жизни, встречается в сценах коронации Хатшепсут; сцена с омовением не так уж редка в скульптурах Птолемеев, но совсем не характерна для более ранних периодов. В Египте существовали некоторые храмы, где фараон, только что взошедший на трон, должен был совершить несколько ритуалов и пройти через обряды посвящения. Вполне вероятно, что так было и в Нубии и что амадский храм мог быть одним из храмов, отведенных для этой цели. На другой весьма интересной сцене фараон стоит на коленях перед священным деревом, что является пережитком первобытного культа деревьев. Примечательно, что фараон в этих церемониях связан с египетскими богами и нубийскими богинями – Сатет из Катаракты и Хатор из Абу-Симбела, – но отсутствие нубийских богов бросается в глаза. Также интересны тексты XIX династии. В одной сцене наместник Рамсеса II поклоняется имени фараона, кроме того, на южной стене двора есть портрет Таусерт, дочери Рамсеса II и царицы Сиптаха.
Через дверь, расположенную на оси двора, можно попасть в вестибюль или поперечную камеру (С); из нее три двери ведут в три помещения (D, Е, F), центральное из которых – святая святых (Е). На притолоке двери, ведущей из двора в вестибюль, изображено омовение Аменхотепа II, он стоит перед Хором и Тотом, которые льют на него Воду Жизни.
На задней стене святилища есть надпись в «окне царского явления», где царь стоял во время совершения религиозных ритуалов. Надпись говорит об Аменхотепе II и является рассказом о человеческом жертвоприношении, который напоминает нам рассказ о Самуиле, разрубившем Агага перед Господом: «Когда его величество радостно вернулся к его отцу Амону, он собственноручно убил своей булавой семь принцев, которые были в земле Тихси и которых поместили вниз головой на носу ладьи его величества. Шестерых из этих павших повесили перед стеной Фив. Потом оставшегося отвезли вверх по реке в Нубию и повесили на стене Напаты, чтобы свидетельствовать о неизменных победах его величества во всех землях и странах негритянских». Две двери на севере и на юге святая святых ведут в небольшие комнаты, где, вероятно, хранились храмовые сосуды.
