Нелли вытянула ноги и перевела взгляд на лагуну, которая плескалась внизу, играя мутновато-зелеными волнами.
– Пожалуйста, не ори ты так, Жанна! Разумеется, все в порядке. Я же написала тебе, чтобы ты не беспокоилась.
– Как же мне не беспокоиться, когда ты тут нагородила всякой эзотерической ерунды! «У мироздания все-таки есть душа». – Жанна издала какой-то сердитый звук. – Я уж подумала, ты села на самолет и рванула в Индию.
– Ты же знаешь, Жанна, что я не летаю.
– Ну ладно. И где же ты сейчас?
– В Венеции.
– В Венеции? Зимой? Что там делать в январе месяце? Там же сейчас тоска зеленая. С чего это тебя вдруг туда понесло?
Нелли лень стало рассказывать длинную историю про ящик с бабушкиными книгами, про роман Сильвио Тодди с загадочными словами, который она восприняла как явный знак свыше, что надо туда поехать. Тем более что кузина этого бы все равно не поняла. («Бабушка послала тебе знак? Сама понимаешь, это же просто смешно!»)
– А почему бы и нет? – упрямо сказала Нелли, вертя колечко на пальце. – Могу же я поехать в Венецию. У меня были на это свои причины. – У ее ног поблескивала вода. – Между прочим, тут очень хорошо.
– Знаешь, моя дорогая, иногда ты действительно совершаешь какие-то странные поступки. Почему не поехать в Италию весной, как все нормальные люди?
Нелли промолчала.
Помолчала и Жанна. Затем ее вдруг осенило:
– Ой, только не говори мне, что ты поехала туда вслед за Бошаном! – воскликнула она.
– Он в Болонье, а не в Венеции, – обидчиво отозвалась Нелли. – Надо было внимательнее слушать, что я тебе рассказывала.
– Bon!
[96] Пускай будет по-твоему. Но если я не ошибаюсь, от Венеции до Болоньи, кажется, не так уж далеко. Может быть, тебя утешает, что он тут рядом. Насколько я тебя знаю, у тебя теперь будет год траура.
– Ничего подобного. И вообще, хватит выдумывать, а то я сейчас положу трубку. – Нелли сердито нахмурилась. А затем неожиданно для себя сказала такую вещь, которую не собиралась говорить. Это вырвалось как-то само собой. – Кроме того, представляешь себе, у меня тут уже объявился поклонник, он весьма недурен собой.
Услышав, как удивленно ахнула на другом конце Жанна, она довольно улыбнулась.
– О-ля-ля! – сказала Жанна. – Вот этого я от тебя не ожидала, кузиночка! Мое почтение. Как же это случилось?
– Ах, это целая история, – начала Нелли.
Она рассказала кузине историю с красной сумочкой, которая нечаянно упала в венецианскую гондолу и затем была найдена экскурсоводом по имени Валентино Бриаторе, который пришел ей на помощь благодаря широким связям в мире венецианских гондольеров.
– Это же надо! – воскликнула Жанна. – Тебе действительно здорово повезло. Ну а теперь?
– Теперь я ношу с собой в сумочке только самое необходимое.
– Я не про это! Как там было дальше у тебя с этим симпатичным экскурсоводом, который хочет быть твоим министром хороших мыслей?
Нелли рассмеялась. Типичная Жанна! С Жанной невозможно ходить вокруг да около. Она так просто не отстанет, ей сразу подавай суть дела.
– Никакого продолжения не будет, – заранее объявила Нелли.
– А жаль! – сказала Жанна.
16
Валентино Бриаторе в синем шерстяном свитере и светлых брюках уже ждал ее на остановке речного трамвая у палаццо Ка-Реццонико; улыбаясь во весь рот, он замахал ей рукой, как только вапоретто с резким толчком причалил к пристани. Нелли тоже помахала в ответ.
Он поймал ее врасплох, и если быть честной, то Нелли в этот момент была очень довольна, что ее поймали врасплох. Ей самой хотелось поскорее попасть в музей Сеттеченто
[97], спрятавшийся за светлым мраморным фасадом палаццо Ка-Реццонико, и почему бы ей было не пойти туда с венецианским экскурсоводом, чтобы он поводил ее там и все показал!
Поговорив с кузиной, которая напоследок посоветовала ей не оставлять без внимания все, что предлагает жизнь, и тем более из-за какого-то хромого профессора, Нелли закончила разговор словами: «А это уж ты оставь на мое усмотрение!» Однако от Жанны не так-то просто было отделаться.
Услышав через несколько секунд новый звонок, Нелли, не дожевав, торопливо проглотила последний кусок своего трамеццино. Похоже, сегодня ей не дадут спокойно перекусить.
– Да, Жанна? Что еще? – раздраженно бросила она в трубку.
Трубка помолчала.
– Нелли? Это ты? – нерешительно спросил голос Валентино.
Уловив из услышанного только слово «Жанна», Валентино интуитивно почувствовал, что Нелли чем-то раздражена.
– Si! – ответила Нелли. – Извини, пожалуйста, я приняла тебя за другого человека.
– Нет, это я – все тот же Валентино, – объяснил Валентино.
А затем, воспользовавшись удобным моментом, уговорил Нелли встретиться.
– Ты в районе Доганы?
[98] – спросил он. – Отлично! Я как раз по делам в палаццо Ка-Реццонико, это совсем близко от тебя. Приходи, и я покажу тебе картину Тьеполо «Пульчинелла на качелях», тебе понравится.
– Гм, – задумалась Нелли, – вообще-то, я…
– Вообще – что?
Так сразу ей не пришло в голову никакой отговорки.
– Ну, Нелли, приходи, не будь лягушкой! – Валентино придал своему голосу всю обольстительность, на какую был способен. – Один часик пожертвовать на венецианского приятеля. И на Тьеполо, Лонги и Каналетто. Ей-богу, это не так уж много. – Он негромко засмеялся. – Или мне за тобой прийти, моя догаресса?
– Не надо, оставайся, где есть, – с напускным ужасом воскликнула Нелли. – Догаресса сама придет.
Если бы не Валентино, Нелли наверняка не обратила бы внимания на это палаццо, расположенное в районе Дорсодуро на набережной Гранд-канала, около того места, где с ним соединяется канал Сан-Барнаба. И было бы очень обидно, если бы так случилось, ибо это палаццо, далеко не столь знаменитое, как Галерея Академии, оказалось настоящей жемчужиной, а Валентино – знающим гидом, который с должным энтузиазмом очень интересно рассказывал о выставленных здесь картинах восемнадцатого века.
Нелли долго простояла перед одной картиной Пьетро Лонги, на которой был изображен черный носорог (по словам Валентино, они тогда действительно водились). На картине перед деревянной загородкой собралась небольшая группа венецианских дам и кавалеров, вооруженных масками и веерами, которые так же увлеченно глазели на это животное, как сейчас Нелли.
