* * *
Как обычно, я дожидался Мэй на дорожке, на задворках дома Мияваки, но она так и не появилась. Прислонившись к забору, я сосал лимонный леденец, поглядывал на каменную птицу и думал о письме лейтенанта Мамия. Скоро стало темнеть, и, прождав без толку почти полчаса, я махнул рукой. Мэй, похоже, не было дома.
Я вернулся по дорожке к нашему дому, перелез через стену. В доме висел тихий голубой полумрак летних сумерек и… сидела Крита Кано. Мне показалось, что я сплю. Но нет, все происходило наяву. В воздухе еще стоял запах пролитой туалетной воды, Крита Кано сидела на диване, положив руки на колени. Я подошел, но она даже не шелохнулась, будто время остановилось внутри ее. Включив свет в комнате, я устроился на стуле напротив.
– Дверь была открыта, – сказала наконец Крита. – Вот я и вошла.
– Ничего страшного. Я обычно не запираю дверь на ключ, когда выхожу куда-нибудь.
На девушке была белая кружевная блузка, пышная лиловая юбка; в ушах – большие серьги, на левой руке – пара браслетов, при виде которых мне стало не по себе – такие же браслеты были на ней, когда я видел ее во сне. Прическа и макияж – как обычно. Волосы красиво уложены и зафиксированы лаком, точно Крита только что вышла из парикмахерской.
– У меня совсем нет времени, – проговорила девушка. – Уже пора идти. Но прежде нам нужно поговорить. Вы встречались сегодня с моей сестрой и господином Ватая?
– Было дело. И надо сказать: большого удовольствия от этого разговора я не получил.
– И вы ничего не хотите у меня спросить?
«Что же это такое? Все задают мне какие-то вопросы», – подумал я.
– Хотелось бы узнать побольше о Нобору Ватая. Я просто должен больше знать о нем.
Крита кивнула.
– Мне тоже хочется узнать о господине Ватая побольше. Сестра, наверное, уже рассказывала вам: когда-то этот человек меня обесчестил. Я не могу говорить здесь об этом сейчас, может, потом когда-нибудь… В любом случае, это произошло против моей воли. Получилось так, что мы стали встречаться, поэтому нельзя говорить об изнасиловании в прямом смысле слова. Но он меня обесчестил. Это многое изменило во мне, хотя я все же сумела пережить случившееся. Но в то же время из-за этого и, конечно, с помощью Мальты мне удалось даже подняться на более высокий уровень. Хотя факт остается фактом: Нобору Ватая изнасиловал меня и обесчестил. Это был неправильный и очень опасный поступок. Ведь я могла уйти навсегда. Вы понимаете?
Я, естественно, ничего не понимал.
– У меня и с вами была связь, Окада-сан. Но у нас все было правильно – и цель, и способ. Такая связь меня не оскорбляет.
Я вытаращился на нее, точно наткнулся взглядом на размалеванную разноцветными пятнами стенку:
– Со мной? Связь?
– Да, – отозвалась она. – Сначала я делала это только ртом, а потом все происходило по-настоящему. Оба раза в одной и той же комнате. Помните? В первый раз было очень мало времени и пришлось торопиться. Во второй времени уже было побольше.
Ничего толкового ответить на это я не смог.
– Во второй раз я надела платье вашей жены. Голубое. И у меня были такие же браслеты на левой руке. Разве нет? – Крита протянула мне левую руку, на которой звякнула пара браслетов.
Я кивнул.
– Конечно, того, что произошло между нами, в реальности не было, – продолжала она. – И извергались вы не в меня, это случилось в ваших мыслях. Понимаете? Выдуманное сознание. Хотя мы с вами знаем, что это между нами было.
– Для чего все это нужно?
– Чтобы знать, – отвечала Крита. – Знать больше и глубже.
Я вздохнул. Не разговор, а дичь какая-то! Но Крита Кано описала мой сон абсолютно точно. Не отрываясь я смотрел на ее браслеты, водя пальцем по губам.
– Может, у меня с головой не все в порядке, но я до конца так и не понял, что вы хотели сказать, – сказал я сухо.
– В вашем втором сне, Окада-сан, в момент нашей близости вместо меня появилась другая женщина. Кто она такая – мне неизвестно. Но это, может быть, какой-то намек для вас. Вот что я хотела сказать.
Я молчал.
– Не надо винить себя, что вы имели со мною связь, – проговорила девушка. – Я же проститутка, Окада-сан. Раньше занималась проституцией во плоти, а теперь проститутка в мыслях. Я пропускаю все это через себя.
С этими словами Крита Кано поднялась с дивана, опустилась рядом со мной на колени и взяла мои руки в свои. Руки у нее были мягкие, теплые и маленькие.
– Обнимите меня, Окада-сан. Пожалуйста.
Обняв ее, я понял, что совершенно не представляю, как нужно вести себя в такой ситуации, хотя мне казалось, я все делаю правильно. Почему я так подумал – не знаю, просто появилось такое чувство – и все. Я обвил руками ее тонкую фигурку, словно собрался танцевать. Крита была намного ниже – голова едва доходила мне до подбородка, а грудь прижималась к животу. Она припала щекой к моей груди и беззвучно плакала. Я чувствовал сквозь тенниску тепло ее слез. Тщательно уложенные волосы девушки подрагивали. Все происходило как в настоящем сне. Только это был не сон.
Мы долго, не шевелясь, сидели обнявшись, как вдруг Крита Кано отстранилась от меня, точно вспомнила о чем-то.
– Большое спасибо, Окада-сан. Мне надо идти. – Хотя только что она заливалась слезами, ее макияж совсем не расплылся. Ощущение реальности происходящего пропало.
– Ты еще придешь когда-нибудь во сне? – спросил я.
– Не знаю, – ответила она, чуть покачав головой. – Я не знаю ответа на этот вопрос, но хочу, чтобы вы мне доверились. Не бойтесь и не подозревайте меня, что бы ни случилось. Хорошо?
Я кивнул.
И Крита ушла.
Ночь выдалась темная, как никогда. Тенниска на груди промокла насквозь. Я не спал до самого рассвета. Сон не приходил, да я и боялся уснуть. Казалось, стоит закрыть глаза, как меня тут же поглотит зыбучий песок и затянет в какой-то иной мир, откуда нет возврата. Я просидел на диване до утра, потягивая бренди и размышляя о словах Криты. Даже когда рассвело, ее дух и аромат туалетной воды от «Диора» витали в доме, как попавшие в заточение тени.
5. Как выглядят далекие города
•
Вечный месяц
•
Лестница закреплена
Только я начал засыпать, как зазвонил телефон. Я решил не подходить и попытаться уснуть, но тот, словно угадав мои мысли, упрямо продолжал трезвонить – десять, двадцать раз… Открыв потихоньку один глаз, я посмотрел на часы у изголовья. Начало седьмого. За окном было уже совсем светло. А вдруг это Кумико? Я поднялся, доплелся до гостиной и снял трубку.
– Алло! – Ни звука. На том конце провода явно кто-то был, но вступать в разговор не собирался. Я тоже замолк и, прислушавшись, уловил в трубке чье-то тихое дыхание.
– Кто это?
