– Из-за того, что ты несчастливая?
Проигнорировав мой вопрос, она сказала:
– А теперь Кумико-сан не пришла домой. Так что ты уже не такой счастливый, Заводная Птица.
Я кивнул и отхлебнул пива.
– Получается, что так. – И в самом деле получается, что так.
Девчонка сунула в рот сигарету, привычным движением зажгла спичку.
– Послушай, скажи мне, только откровенно: я уродка, да?
Я поставил стакан с пивом и снова посмотрел на нее. Пока мы разговаривали, мои мысли блуждали где-то далеко. Черная с бретельками майка Мэй была ей немного великовата, и, чуть опустив глаза, я хорошо разглядел в вырезе маленькую девчоночью грудь.
– Никакая ты не уродка. Что это тебе взбрело в голову?
– Так все время говорил парень, с которым я встречалась. Ты, мол, некрасивая, и груди у тебя маленькие.
– Это тот, что тебя на мотоцикле разбил?
– Вот-вот.
Я наблюдал, как Мэй медленно выпускает изо рта дым.
– Молодые люди часто болтают подобные глупости. Не умеют выразить как следует то, что чувствуют, и потому нарочно говорят все наоборот, раня этим других людей, да и себя тоже. Так что про уродину – это все чушь. Ты очень симпатичная. Правда!
Задумавшись над моими словами, Мэй стряхнула пепел в пустую банку из-под пива.
– А твоя жена красивая, Заводная Птица?
– Ну, как сказать. Даже не знаю. Кто-то скажет «да», кто-то, может, – «нет». Дело вкуса.
– Хм-м! – Девчонка со скучающей миной постучала ногтями по стакану.
– А как твой приятель с мотоциклом? Ты с ним больше не встречаешься? – поинтересовался я.
– Нет, – ответила Мэй и коснулась пальцем шрама у левого глаза. – Больше я с ним встречаться не буду. Это уж точно. На двести процентов. Даю палец на отрез. Но сейчас мне что-то неохота об этом говорить. Иногда заведешь о чем-нибудь разговор, а выходит одно вранье. Правильно? Понятно тебе, Заводная Птица?
– Вроде понятно, – сказал я. Тут мой взгляд упал на телефон в гостиной. Он стоял на столе, погруженный в тишину, напоминая тварь из глубоководного мира – притворившись безжизненной, она притаилась в ожидании добычи.
– Когда-нибудь я тебе про него расскажу, Заводная Птица. Когда будет настроение. Но только не сейчас. Сегодня совсем не хочется.
Мэй посмотрела на часы.
– Ну, я пойду. Спасибо за пиво.
Я проводил ее до стены в нашем саду. Луна в небе была почти полной и заливала землю крупнозернистым светом. Посмотрев на луну я вспомнил, что у Кумико скоро месячные. Впрочем, ко мне это, вероятно, уже не имеет отношения. От этой мысли тело будто налилось непонятной тяжестью. Странное ощущение чем-то напоминало грусть.
Положив руку на стену, Мэй взглянула на меня.
– Скажи мне, Заводная Птица, ты ведь любишь свою Кумико?
– Да, наверное.
– Даже если у нее любовник и она с ним сбежала? А вдруг она захочет вернуться? Ты ее примешь?
Я вздохнул.
– Сложный вопрос. Случится такое – тогда и буду думать.
– Может, я лишнее болтаю, – предположила Мэй, слегка прищелкнув языком. – Ты не сердись. Просто интересно. Что это такое, когда жена уходит из дома? Я вообще многого не понимаю.
– Конечно, не сержусь, – ответил я и снова поглядел на луну.
– Тогда будь здоров, Заводная Птица. Бог даст, вернется твоя жена и все образуется. – С этими словами она на удивление легко перемахнула через стену и исчезла в летней ночи.
* * *
Оставшись один, я уселся на веранде и принялся размышлять над вопросами, которые мне задавала Мэй. Предположим, у Кумико есть любовник и она с ним куда-то уехала. Смогу ли я ее принять, если она пожелает вернуться? Ответа на этот вопрос я не знал. В самом деле не знал. Я вообще не знал многого.
Вдруг зазвонил телефон. Рука, как бы подчиняясь условному рефлексу, потянулась к аппарату и подняла трубку.
– Алло! – раздался голос Мальты Кано. – Это говорит Мальта Кано. Извините, что я вас часто беспокою, господин Окада, но позвольте спросить: есть у вас какие-нибудь планы на завтра?
Я заверил ее, что никаких планов у меня нет. Какие у меня могут быть планы?
– В таком случае не могли бы мы встретиться завтра днем?
– Это как-то связано с Кумико?
– Надеюсь, что да, – осторожно подбирая слова, проговорила Мальта Кано. – Скорее всего к нам присоединится и Нобору Ватая.
Услышав эти слова, я чуть не уронил трубку.
– Вы хотите сказать, что мы будем беседовать втроем?
– Думаю, что да, – продолжала Мальта. – Это необходимо в нынешней ситуации. К сожалению, я не могу по телефону говорить подробнее…
– Понятно. Я согласен.
– Тогда в час дня там, где мы уже встречались: в кафе отеля «Синагава Пасифик».
«Час дня, кафе в «Синагава Пасифик»«, – повторил я про себя и положил трубку.
* * *
Вечером, около десяти, позвонила Мэй Касахара. Просто так, захотелось с кем-нибудь поговорить. Мы поболтали немного о разных пустяках, и под конец она спросила:
– Ну что? Есть какие-нибудь хорошие новости?
– Ничего хорошего, – отозвался я. – Вообще ничего.
3. Слово берет Нобору Ватая
•
История про обезьян с дерьмового острова
Я вошел в кафе, когда до назначенного времени оставалось еще десять с лишним минут, но Нобору Ватая и Мальта Кано уже ждали меня за столиком. В обеденное время народу было полно, и все же Мальту я увидел сразу. Мало кто в солнечный летний день носит красные клеенчатые шляпы. Это наверняка был тот же головной убор, в котором она явилась на первую нашу встречу, если только она не коллекционирует клеенчатые шляпы одинаковой формы и цвета. Как и в прошлый раз, одежда ее отличалась большим вкусом – полотняный жакет с короткими рукавами, под ним хлопчатобумажная блузка с круглым вырезом. И жакет, и блузка белоснежные, без единой складочки. Никаких украшений, ни грамма косметики. И только эта красная шляпа абсолютно не сочеталась с костюмом. Как только я подошел к ним, Мальта сняла шляпу, как будто специально ждала моего прихода, и положила на стол. Рядом лежала маленькая сумочка из желтой кожи. Она заказала какой-то напиток, что-то вроде тоника, но так к нему и не притронулась, и он сиротливо томился в высоком стакане, бессмысленно пуская маленькие пузырьки.
Нобору Ватая был в зеленых солнечных очках. Когда я сел за столик, он снял их и стал рассматривать стекла, а потом опять нацепил на нос. Под синим спортивным блейзером из хлопка виднелась новая белая тенниска. Похоже, он впервые надел ее по этому случаю. Перед ним стоял стакан, наполненный чаем со льдом, тоже почти не тронутый.
