Усевшись на диван, я попробовал собраться с мыслями. Ясно, что туалетную воду Кумико подарили. Ничего себе подарочек – недешевый. Кто-то купил в «Мацуя» и ленточку нацепил. Если мужчина, значит, он с Кумико в довольно близких отношениях, потому что просто так женщинам (тем более замужним) туалетную воду не дарят. Если же это какая-нибудь ее подруга… а разве женщины дарят друг другу туалетную воду? Этого я не знал. Мне было известно одно: у Кумико в это время нет никакого повода получать такие подарки. День рождения у нее в мае. Годовщина нашей свадьбы – тоже в мае. Может быть, она сама купила туалетную воду, попросив в магазине прикрепить на упаковку красивую ленточку? Но зачем?
Я вздохнул и посмотрел в потолок.
Что, если спросить у Кумико напрямую: «Кто купил тебе эту воду?» А она возьмет и ответит: «Ах, эту! У одной девочки с работы личные проблемы, и я кое-что для нее сделала. В общем, долго объяснять. Она попала в серьезную передрягу, а я ей помогла по доброте душевной. Замечательный запах, оцени! И стоит ого-го!»
Что ж, звучит вполне убедительно. И разговору конец. Тогда нечего и задавать такие вопросы. Нечего волноваться.
Но что-то не давало мне покоя. Кумико должна была рассказать мне об этой воде. Если у нее было время прийти домой, войти к себе, развязать ленточку, снять упаковку, открыть коробочку, выбросить все в мусорную корзину и еще поставить флакон в шкаф в ванной, то уж сказать: «Посмотри, что мне подарила одна девушка с работы!» – она могла бы вполне. Но промолчала. Возможно, посчитала это темой, не заслуживающей внимания. Но даже если так, теперь эта история приобрела ореол тайны. Вот что меня тревожило.
Я долго в задумчивости смотрел в потолок. Пробовал думать о чем-нибудь другом, но голова работать отказывалась. Я вспоминал, как застегивал на Кумико платье: ее гладкую белую спину, аромат туалетной воды. Впервые за несколько месяцев меня потянуло курить. Взять сигарету, поднести огонь, вдохнуть полные легкие дыма. Это бы как-то успокоило. Но сигарет не было. За неимением лучшего я принялся сосать лимонный леденец.
Без десяти десять зазвонил телефон. «Лейтенант Мамия», – подумал было я. Отыскать дорогу к нашему дому действительно нелегко, и даже не раз бывавшим у нас людям иногда приходилось плутать. Но это был не он. Из трубки донесся голос той самой таинственной дамочки, что донимала меня на днях своими бессмысленными звонками.
– Привет! Давненько тебя не слышала! Ну как? Понравилось в прошлый раз? Немножко расшевелился, правда? Что же ты трубку-то бросил? На самом интересном месте!
В какой-то момент мне показалось, что она говорит о том моем сне, в котором Крита Кано довела меня до оргазма. Но речь шла о ее звонке в день, когда я варил спагетти.
– У меня сейчас совершенно нет времени, – сказал я. – Через десять минут ко мне придет один человек, а мне надо еще кое-что сделать.
– Что-то ты слишком деловой для безработного, – насмешливо сказала она. Как и в прошлый раз, ее интонации менялись, как картинки в калейдоскопе. – То варишь спагетти, то гостей поджидаешь. Впрочем, десяти минут нам хватит. Давай поболтаем десять минут. А придет твой гость – можешь трубку положить.
Мне тут же захотелось, ни слова не говоря, послушаться ее совета, но я не смог. Я еще не разобрался с туалетной водой, и мне хотелось поговорить, все равно с кем.
– Послушай, ты кто все-таки такая? – Задав этот вопрос, я взял лежавший рядом с телефоном карандаш и начал крутить его. – Ты уверена, что я в самом деле тебя знаю?
– Само собой. И я тебя знаю, и ты меня знаешь. С такими вещами не шутят. У меня не так много времени, чтобы названивать совершенно незнакомым людям. Я ведь уже тебе это говорила. У тебя что – провалы в памяти?
– Я никак не пойму. Знаешь…
– Хватит! – резко оборвала она меня. – Не ломай себе голову. Еще раз говорю: я знаю тебя, а ты – меня. Послушай! Я буду с тобой очень ласкова. А тебе делать ничего не надо. Классно, правда? Ничего не делаешь, ни за что не отвечаешь. Все делаю я. Всё. Это же полный кайф! Брось себе загадки загадывать. Не усложняй жизнь и выбрось все из головы. Представь, что теплым весенним днем ты лежишь после полудня в мягкой грязи.
Я ничего не отвечал.
– Представь: ты спишь, тебе снится сон, ты ничком лежишь в теплой грязи. Забудь о жене. Забудь, что у тебя нет работы. Не думай о будущем. Обо всем забудь. Все мы вышли из теплой грязи и когда-нибудь вернемся в нее. В конце концов… Эй, Окада-сан! Когда ты последний раз трахался с женой? Помнишь? Давно, наверное? Недели две назад?
– Ну довольно! Ко мне уже пришли, – прервал я ее.
– Ах, еще больше? Я по твоему голосу понимаю. Три недели?
Я молчал.
– Ладно, не обращай внимания. – Ее голос напомнил мне шуршание щеточки, которой сметают скопившуюся в складках оконных штор пыль. – Вообще это ваша проблема – твоя и твоей жены. А я тебе сделаю все, что захочешь. И никакой ответственности. Стоит только повернуть за угол – и ты окажешься там. В мире, который ты никогда не видел. У тебя есть «белые пятна», ты еще не понял?
Я по-прежнему молчал, крепко сжав в руке телефонную трубку.
– Оглянись вокруг, – продолжала женщина. – Оглянись и скажи: что ты видишь?
Тут в прихожей раздался звонок. Я с облегчением вздохнул и без слов положил трубку на рычаг.
* * *
Лейтенант Мамия оказался высоким стариком с красиво посаженной лысеющей головой и в очках в золотой оправе. У него была смуглая кожа и здоровый вид человека, привыкшего к физическому труду. Ни грамма лишнего веса. Уголки глаз прорезали глубокие морщинки – симметрично, по три с каждой стороны. Из-за этого казалось, что он вот-вот зажмурится от яркого света. Сказать, сколько ему лет, было трудно, хотя, конечно, уже за семьдесят. Похоже, в молодости мой гость отличался отменным здоровьем. Об этом говорили прямая осанка и четкие экономные движения. Он держался почтительно и в разговоре производил впечатление настоящей, непоказной основательности. В нем чувствовался человек, который привык принимать решения самостоятельно и отвечать за них. На Мамия-сан был неприметный строгий светло-серый костюм, белая рубашка и галстук в серую и черную полоску. Для душного и влажного июльского утра костюм был слишком плотным, но испарины на его лице я не заметил. Левую руку ему заменял протез с тонкой перчаткой одинакового с костюмом светло-серого цвета. По сравнению с загорелой, поросшей волосами правой рукой затянутый в серую перчатку протез казался холодным и неестественным.
Я усадил гостя на диван в гостиной и предложил зеленого чая.
Мамия-сан извинился, что пришел без визитной карточки:
– В Хиросиме я преподавал в сельской школе, потом вышел на пенсию. Теперь вот бездельничаю. Есть участок земли, я кое-что на нем выращиваю – так, больше для интереса. Потому и карточек нет. Не обессудьте.
У меня карточек тоже не было.
– Извините, Окада-сан, можно поинтересоваться, сколько вам лет?
