- Тебе лучше?
- Да.
- Тогда вперед! Пора начинать!
Он держался очень прямо и слегка отчужденно - совсем как она. Заставив себя успокоиться, посмотрел прямо в лицо той, что унижала его, сама того не понимая.
Его взгляд был печальным и просветленным.
Больным.
Доверчивым.
- Сколько ты весишь, Венсан?
- Около шестидесяти…
Шестьдесят кило вызова здравому смыслу.
(Зададим себе неприятный, но интересный вопрос: Камилла Фок протянула этому парню руку, чтобы помочь ему, как думает он сам, или для того, чтобы усадить его, голым и беззащитным, на красный пластиковый стул в кухне и препарировать?
Что это было? Сочувствие? Любовь к человечеству? Да неужели?
А может, она все просчитала заранее?
Его водворение наверх, собачий корм, доверие, гнев Пьера Кесслера, уход с работы, тупик…
Все художники - чудовища.
Нет. Невозможно. Это было бы слишком неприятно… Истолкуем сомнения в ее пользу и помолчим.
Эту девушку понять не так-то просто, но хватка у нее бульдожья. А что, если ее врожденное благородство именно сейчас и проявляется? В этот самый момент, когда зрачки у нее сузились и взгляд стал совершенно безжалостным…)
Они не заметили, как стемнело. Камилла машинальным движением зажгла свет. Оба - художница и натурщик - одинаково взмокли от пота.
- Остановимся. У меня судороги. Все тело болит.
- Нет! - закричала она.
Ее жесткий тон удивил обоих.
- Прости… Не… Не шевелись, умоляю тебя…
- В брюках… в переднем кармане… Транксен… Она принесла ему воды.
- Потерпи еще немножко… Очень тебя прошу… Можешь прислониться к стене, если хочешь… Я… Я не умею работать по памяти… Если ты сейчас уйдешь, мой рисунок можно будет отправить в помойку… Извини меня, я… Я почти закончила.
- Все. Можешь одеваться.
- Это серьезно, доктор?
- Надеюсь… - прошептала она.
Он потянулся, погладил собаку, прошептал ей на ухо несколько ласковых слов. Закурил.
- Хочешь взглянуть?
- Нет.
- Да.
Он выглядел потрясенным.
- Черт… Это… Это круто. И жестоко…
- Нет. Это нежно…
- Почему ты остановилась на лодыжках?
- Хочешь, чтобы я сказала правду или мне что-нибудь придумать?
- Правду.
- Я не умею рисовать ноги!
- А еще почему?
- Да потому… Тебя ведь мало что держит на этой земле, так?
- А мой пес?
- Вот он. Я только что его нарисовала - вид из-за твоего плеча…
- Господи! Какой же он красивый! Какой красивый, какой красивый, какой красивый…
Она вырвала листок из блокнота.
- Вот так и живем, - пробурчала Камилла, изображая обиду, - стараешься, расшибаешься в лепешку, даришь им бессмертие, а их если что и волнует, так только портрет дворняги… Нет, клянусь честью…
- Довольна собой?
- Да.
- Хочешь, чтобы я пришел еще раз?
- Да… Попрощаться со мной и оставить свой адрес… Выпьешь?
- Нет. Пойду лягу, мне что-то худо…
Провожая его по коридору, Камилла хлопнула себя по лбу.
- Полетта! Я о ней забыла! Комната была пуста. Черррт…
- Проблема?
- Я потеряла бабку своего соседа…
- Смотри… На столе записка…
Не хотели тебе мешать. Она со мной. Приходи, как только сможешь.
P.S.: Псина твоего парня наложила кучу у входа.
12
Камилла вытянула руки и полетела над Марсовым полем. Задела Эйфелеву башню, коснулась звезд и приземлилась перед служебным входом в ресторан.
Полетта сидела в кабинете шефа.
Ее переполняло счастье.
- Я о вас забыла…
- Да нет же, дурочка, просто ты работала… Закончила?
- Да.
- Все в порядке?
- Есть хочу!
- Лестафье!
- Да, шеф…
- Пришлите толстый стейк с кровью ко мне в кабинет.
Франк обернулся. Стейк? Да у нее же зубов совсем не осталось…
Сообразив, что заказ сделан для Камиллы, он удивился еще больше.
Они попытались объясниться жестами:
- Для тебя?
- Дааааа… - она кивнула.
- Толстый большой стейк?
- Дааааа.
- Ты что, с горы упала?
- Дааааа.
- Эй! Знаешь, ты жутко хорошенькая, когда тебе хорошо,
Этих слов она не поняла, но на всякий случай вернула.
- О-хо-хо… - прогудел шеф, ставя перед ней тарелку. - Может, и не стоило бы этого говорить, но… есть же везунчики на этом свете…
На тарелке лежал стейк в форме сердца.
- До чего же он хорош, этот Лестафье, - вздохнул толстяк, - до чего хорош…
- И такой красивый… - добавила бабушка Франка, которая уже два часа пожирала внука глазами.
- Ну… Так далеко я бы заходить не стал… Что будете пить? Вот… «Кот-дю-Рон»… И я с вами выпью… А у вас как дела, мамаша? Что, вам все еще не подали десерт?
Грозный рык главнокомандующего - и вот уже Полетта лакомится помадкой…
- Надо же… - шеф прищелкнул языком. - Он здорово изменился, ваш внук… Я его не узнаю…
Он повернулся к Камилле:
- Что вы с ним сделали?
- Ничего!
- Продолжайте в том же духе! Ему это идет на пользу… Нет, правда… Он в порядке, этот малыш… В полном порядке…
Полетта плакала.
- Эй, в чем дело? Что я такого сказал? Пейте, черт возьми! Пейте! Максим…
- Да, шеф?
- Принесите мне бокал шампанского, пожалуйста…
- Получше?
Полетта высморкалась и принялась извиняться:
- Знали бы вы, через что нам пришлось пройти… Его выгнали из одного колледжа, потом из другого, из училища, с практики и…
- Да какая, к черту, разница, откуда его выгнали, а откуда нет?! - воскликнул шеф. - Взгляните на своего внука! Как работает! Все они пытаются его переманить! Ваш котенок закончит с одной или двумя макаронинами в заднице, вот увидите!
