- Ты влюбился, да?
- Ой, да не занудствуй ты, Камилла! «Ты влюбился, да?» Не разговаривай со мной как с больным! Веди себя прилично! Такого я все-таки не заслуживаю! Ладно… Ты отвалишь, и мне полегчает… Что я вообще делаю рядом с девкой, которая заводится от мысли провести два месяца в жалкой дыре вдвоем с древней развалиной? Ты ненормальная… Хочешь совет? Сходи к доктору, прежде чем хватать за яйца следующего мужика, так будет честнее.
- Полетта права. Ты иногда бываешь немыслимо грубым…
Дорога на следующий день показалась им бесконечной.
Он оставил им машину и уехал на старом мопеде.
- Приедешь в следующую субботу?
- Зачем?
- Ну… Отдохнуть…
- Там поглядим…
- Прошу тебя…
- Я же сказал: поглядим…
- Не поцелуемся на прощанье?
- Не-а. Я приеду трахнуть тебя в следующую субботу, если не будет дел поинтересней, но целоваться с тобой больше не буду.
- Хорошо.
Он попрощался с бабушкой и исчез.
Камилла вернулась к своим банкам с краской. Она занималась внутренней отделкой…
Начала было размышлять о случившемся, но тут же плюнула, достала кисти из растворителя и долго их вытирала. Он прав: там будет видно.
И их жизнь пошла своим чередом. Как в Париже, только медленнее. И под солнцем.
Камилла познакомилась с четой англичан, ремонтировавших дом по соседству. Они обменивались инструментами и красками, пили джин с тоником, глядя на танцующих в небе стрижей.
Камилла с Полеттой отправились в Музей изящных искусств в Туре. Полетта ждала под огромным кедром (слишком много лестниц в здании!), пока Камилла осматривала сад и общалась с очень красивой молодой женщиной и внуком художника Эдуарда Деба-Понсана. Его фамилии не было в энциклопедическом словаре… Как и имени Эмманюэля Лансье - несколько дней назад они посетили его музей в Лоше. Таких, как они, называют художниками средней руки. Провинциальными мастерами, чьи полотна можно увидеть лишь в картинных галереях их родных городов. Первый навсегда останется дедом Оливье Дебре, второй - учеником Коро… Ну и ладно… Без ауры гениальности и посмертной славы их картины легче полюбить… А еще, возможно, это чувство было куда искреннее преклонения перед полотнами великих…
Камилла без конца спрашивала, не нужно ли ей в туалет. Недержание - полный идиотизм, но она использовала его, чтобы удерживать Полетту на поверхности… Старая дама один или два раза не сдержалась, и она позволила себе как следует на ней «оттоптаться».
«- Черт возьми, Полетта, только не это! Я здесь ради вас! Так зовите меня! Не покидайте меня! С чего бы вам делать под себя? Вы же не в клетке сидите, насколько мне известно!
- …
- Эй, Полетта, ку-ку! Я, между прочим, жду ответа. Или вы плюс ко всему еще и оглохли?
- Я не хотела тебя тревожить…
- Лгунья! Вы себя не хотели тревожить!»
Все остальное время она копалась в саду, возилась по дому, работала, думала о Франке и читала - наконец-то! - «Александрийский квартет» Даррелла
[126]
. Иногда вслух… Чтобы приобщить Полетту… А еще она пересказывала ей содержание опер…
«Вот, послушайте, это очень красивое место… Дон Родриго предлагает своему другу пойти на войну и пасть на поле боя, чтобы забыть любовь к Елизавете…
Подождите, сейчас прибавлю звук… Послушайте этот дуэт, Полетта… Господь, ты посеял в наших ду-у-шах… - подпевала она, дирижируя пальцами.
Прекрасно, да?
Старушка задремала.
В следующую субботу Франк не приехал, зато их навестили неразлучные мадам и мсье Марке.
Сюзи бросила свою йоговскую подушку в траву, Филибер, сидя в шезлонге, читал путеводители по Испании - они собирались отправиться туда в свадебное путешествие…
- К Хуану Карлосу… Он мой кузен по материнской линии.
- Кто бы сомневался… - улыбнулась Камилла.
- Угу… А где же Франк? Он не приехал?
- Нет.
- А мопед?
- Понятия не имею…
- Хочешь сказать, он остался в Париже?
- Очевидно…
- Ох, Камилла… - расстроился Филибер.
- Ну что «ох, Камилла»… - вскинулась она, - что? Ты же сам сказал мне в самый первый раз, что Франк невозможный человек… Что он ничего не читал за всю свою жизнь, если не считать объявлений в «Motobeaufeland Magazine», что… что…
- Тсс. Успокойся. Я тебя ни в чем не упрекаю.
- Нет. Ты поступаешь хуже…
- Вы выглядели такими счастливыми…
- Выглядели. Что было, то было. На сем и закончим. Не надо все портить…
- Думаешь, это похоже на грифели твоих карандашей? Полагаешь, будто они стираются, если ими пользоваться?
- Кто они?
- Чувства.
- Когда ты в последний раз писала автопортрет?
- Почему ты спрашиваешь?
- Так когда?
- Давно…
- Я так и думал…
- Одно с другим никак не связано.
- Конечно, нет…
- Камилла…
- Угу…
- 1 октября 2004 года в восемь утра…
- О чем ты?
Он протянул ей письмо мэтра Бюзо, парижского нотариуса.
Камилла прочла, вернула листок Филиберу и легла на траву у его ног.
- Что с тобой?
- Это было слишком хорошо, чтобы продлиться…
- Мне очень жаль…
- Прекрати.
- Сюзи читает объявления в нашем квартале… Знаешь, там очень хорошо… Живописно, как сказал бы мой отец…
- Ну перестань. Франк в курсе?
- Пока нет.
Он позвонил и сказал, что приедет на следующей неделе.
- Тебе меня смертельно не хватает? - спросила его Камилла
- Вот еще, Нужно кое-что подправить в мотоцикле… Филибер показал тебе извещение?
- Да.
- …
- Думаешь о Полетте?
- Да.
- Я тоже.
- Получается, мы сыграли с ней в рулетку… Лучше было оставить ее там, где она была…
- Ты действительно так думаешь? - спросила Камилла.
- Нет.
13
Прошла неделя.
