Так и не открыв дверь в комнату, где стоит мольберт, он поворачивается и идет вниз. Время — половина четвертого: спокойные часы перед ужином, который он обещал приготовить. Если, конечно, Белла вообще придет домой: она теперь, бывает, несколько раз в неделю ночует в мастерской. На кухне Джим делает себе чай и садится с чашкой в гостиной. Его внезапно охватывает усталость, подняться просто нет сил. Глаза закрываются, и он не чувствует ничего, пока детская рука не начинает теребить его за рукав.
— Папа, проснись! Почему ты спишь? — слышит он тонкий голос дочери.
Медленно приходя в себя, он отвечает:
— Иду, Дженнифер. Папа идет.
Открыв глаза, Джим внезапно обнаруживает, что Дженнифер рядом нет, и несколько секунд удивленно смотрит на маленькую девочку с ярко-голубыми глазами и копной темных кудрявых волос, пытаясь понять, кто это такая.
Версия вторая
Совет
Лондон, июль 1998
Она несет поднос с обедом Теда. Суп-пюре из картофеля и лука-порея; хлеб с маслом, который он будет есть небольшими кусочками, макая их в суп.
— Ты готов покушать, дорогой?
Ева ставит поднос на больничный стол на колесиках — некрасивый, но практичный. Она не ждет ответа, а когда оборачивается, видит, что Тед заснул.
Ева смотрит на своего мужа: его грудная клетка поднимается и опускается. Он прижался к подушке правой щекой, и осталась видна только левая — неповрежденная — часть лица. С закрытыми глазами и слегка приоткрытым ртом Тед выглядит совершенно обычно: Ева вспоминает, как, проснувшись в первый раз рядом с ним, долго всматривалась в его лицо.
Открыв глаза, он тогда произнес:
— Пожалуйста, Ева, скажи, что ты мне не снишься.
Она рассмеялась и потрепала его по щеке:
— Я здесь, Тед. И никуда не денусь.
На кухне Ева ставит поднос на стол: через полчаса подойдет к нему вновь, потом разогреет суп; или, возможно, он захочет съесть его холодным. День сегодня чудесный — теплый, но не жаркий; Ева открывает настежь окна и развешивает выстиранное белье — бесконечные простыни Теда, его полосатую пижаму, лечебные гольфы. Затем наливает себе тарелку супа и идет с ней в сад, где на раскладном столе ее уже ждут аккуратно разложенные приборы и салфетка.
Ева описала этот ритуал в своей книге. «Как правило, вы будете есть в одиночестве, но не пренебрегайте условностями. Вы соблюдали их, когда ваш супруг или родители чувствовали себя хорошо, так зачем же что-то менять?»
Дафне казалось, что это звучит слишком назидательно.
— Ева, тебе не кажется, что большинству из тех, кто заботится о своих близких, не до правильно сложенных салфеток? — спросила она по телефону во время работы над вторым изданием. — Таким образом ты их только перегружаешь, разве нет?
Но Ева настаивала на своем.
— Именно эти мелочи, Дафна, позволяют не сойти с ума. Таков, во всяком случае, мой опыт. О нем я и рассказываю.
Ева говорила об этом с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала. Сам факт написания книги — с рабочим названием «Обращаться осторожно» — тревожил ее гораздо сильнее. Предложение Эммы Харрисон, молодой женщины, которая унаследовала клиентов Джаспера, старого друга и агента Евы, застало ее врасплох. Всего полгода назад Сара подарила Еве ноутбук и научила пользоваться электронной почтой. Адрес Евы был у немногих, но предприимчивая Эмма Харрисон сумела его добыть. В письме она тактично объясняла, что пришла на работу в агентство, где трудился Джаспер, вскоре после его смерти. Она писала: «Надеюсь, что мое неожиданное обращение не вызовет у вас негативной реакции. Я хотела бы предложить вам как-нибудь пообедать вместе. У меня есть для вас одна идея».
Они встретились в Сохо, в ресторане «Васко и Пьеро», любимом заведении Джаспера. (Ева отдала должное этой девушке; та изучила историю вопроса.) Заказав бутылку недешевого «Сансер», Эмма изложила свою идею: книга о том, как правильно заботиться о немощных. Отчасти воспоминания, отчасти практическое пособие.
— Вы, Ева, выполняете на самом деле тяжелую работу — и тысячи мужей, жен и детей по всей стране заняты тем же. Не напоказ, с чувством собственного достоинства — и, как правило, не за деньги. Это возможность обратиться к ним. Поддержать их.
Слова о чувстве собственного достоинства показались Еве несколько избыточными. Она сухо заметила, что не считает себя матерью Терезой, но над идеей обещала подумать. Вечером, после купания Теда — поднимать его помогала Кэрол, вечерняя сиделка — она сказала, натирая мужу ноги лечебным кремом:
— Дорогой, мне предложили написать книгу о нас. О том, каково это — заботиться о другом человеке. Мне эта идея не кажется удачной. А ты что думаешь?
Тед пришел в волнение: бессвязные звуки, которые теперь были для него единственным средством общения, стали громче. (С этого наблюдения она и начнет книгу: как ужасно для человека, чей профессиональный успех строился на умении общаться с людьми, потерять дар речи.) Глаза его начали двигаться из стороны в сторону, он принялся усиленно моргать, что означало согласие.
— Думаешь, стоит согласиться?
Тед продолжал моргать.
— Ну что ж.
Ева начала втирать крем в его правую руку.
— Посмотрим.
Сейчас, доедая суп в саду, Ева слушает новости по радио, которое она оставила включенным в кухне: трое детей погибли в Северной Ирландии в результате взрыва самодельной бомбы; голод в Судане; в финале чемпионата мира по футболу Бразилия сыграет с Францией.
«Не теряйте интереса к происходящему вокруг, — написала она в третьей главе своей книги. — Слушайте радио, смотрите телевизор, подписывайтесь на газеты. Важно помнить, что вы и тот, о ком вы заботитесь, — не одни в этом мире, и уж точно не единственные, кто оказался в беде».
Она думает о бедных детях в Северной Ирландии и Судане; о своем внуке Пьере, замечательном подростке, свободно владеющем двумя языками; о незнакомой женщине, которая прислала ей месяц назад письмо о том, что ее муж с двумя детьми вернулся в Пакистан и она боится их больше не увидеть. Ева не стала высказываться в своей колонке по поводу этого письма. Она поступила в соответствии с рекомендациями юристов «Ежедневного курьера» — посоветовала женщине обратиться в полицию. Вчера от нее пришло еще одно письмо. «Благодарю вас за совет, миссис Симпсон. Не могу вам передать, как это важно для меня. Но все бесполезно. Он говорит, что убьет их, если я последую за ним. И думаю, он на такое способен».
Советы. Вот чем сейчас занимается Ева, хотя в глубине души отдает себе отчет, что ни в одном вопросе не разбирается лучше остальных, а может быть, и хуже, чем когда ей было двадцать лет и все вокруг казалось простым, ясным и понятным. Это началось после выхода «Обращаться осторожно»: успех книги превзошел даже ожидания Эммы Харрисон. Критики отнеслись к ней благосклонно (большинство из них, во всяком случае), читатели — с восторгом. Еву пригласили выступить в телепрограмме и войти в совет директоров трех благотворительных фондов. Вопрос «об опеке» обсуждался в парламенте. Даже Джудит Кац — ей уже девяносто, и она коротает свои дни в роскошном заведении для людей преклонного возраста в Хэмпстед-Гарден — позвонила, чтобы поздравить Еву. А затем к ней обратились из редакции «Ежедневного курьера»; Джессами Купер, главный редактор нового субботнего приложения, тридцати четырех лет от роду. Ева не уставала удивляться тому, как неожиданно помолодел весь мир вокруг.
