– Это бабушка их сберегла! – восклицаю я. Хочется толкнуть его в плечо, но он перехватывает мою ладонь. Я сглатываю, сердце начинает бешено колотиться. Чувствую прикосновение его руки, и теплой и прохладной одновременно, а потом он осторожно опускает мою ладонь на причал.
– Как ты узнал, что я собираюсь тебя толкнуть? – спрашиваю я.
– Ну же, за кого ты меня принимаешь, – говорит Макс. – Ты же все время меня бьешь, когда я тебя дразню. За годы я научился защищаться.
Как жаль, что нельзя незаметно сунуть голову в реку, чтобы перестать краснеть.
Позади раздается шум, и мы видим нескольких гребцов-спортсменов, которые уже начинают собираться на тренировку.
– Кажется, я опаздываю на футбол, – вздрагивает Макс и вскакивает. – Я побежал.
– Погоди, – говорю я. – Давай еще раз встретимся? Я думала, ты сходишь со мной в ЦИС.
– Но ты же там была, – озадаченно говорит он, надевая рюкзак на плечи.
– Была, и еще раз пойду, – говорю я, поднимаясь и снимая с себя сухие листья. – Сегодня.
– Ты же сказала, Петерман тебя больше не примет, – напоминает Макс предостерегающим тоном.
– Сказала… – Я запинаюсь, разглядывая лист, а потом разрываю его на мелкие кусочки. – Он не в курсе, что я туда собираюсь.
Макс склоняет голову набок.
– Элис, что ты натворила?
– С чего ты взял, что я что-то натворила? – спрашиваю я.
Он мотает головой.
– Ты совершенно не умеешь смиряться с отказами. Как ты планируешь туда пробраться?
– А может, я украла ключ-карту?
Макс вздыхает.
– Ну, пойдем! – прошу я. – Не оставляй меня одну. В конце концов, это и тебя касается.
Макс поворачивается и идет на свою тренировку.
– Я подумаю, – бросает он мне.
– Замечательно! – кричу я. – Но не забывай, если ты со мной не пойдешь, кто тогда спасет меня от беды?
Макс снова поворачивается ко мне лицом и делает несколько шагов спиной вперед.
– Может, тебе лучше хорошенько подумать, как не попасть в беду? – Улыбка. Выглядит он как типичный сердцеед из фильмов про старшеклассников восьмидесятых.
– С какой стати? – кричу я ему вслед. Но он далеко – уже успел завернуть за лодочную станцию, а я все стою и улыбаюсь. Впервые за несколько недель я счастлива не во сне, а наяву.
Глава девятая
Мы ищем себя
– Моя жизнь – это куча нестираного белья, увенчанная парой грязных носков, – сообщает Софи, отвечая на мой звонок.
– Ты когда-нибудь говоришь простое человеческое «алло»? – интересуюсь я.
– Редко, – отвечает она. – И вообще, я завалила тест по испанскому, а Зик Дэвис, судя по всему, встречается с Марлой Мартинетти. Не вижу других вариантов, кроме как переехать в Исландию. Или в Гренландию. «Гренландия», кстати, не от слова «гренки»? И почему ты шепчешь?
– Потому что, – вполголоса начинаю я, подбородком прижимая трубку к плечу и пристегивая велосипед к ограде, – сегодня я планирую проникнуть в ЦИС, возможно, в одиночку, поэтому, если меня арестуют или убьют, ты должна будешь сообщить папе, что случилось.
– У тебя там совсем с друзьями плохо, да?
– Я ни с кем пока особо не сблизилась, – говорю я. Думаю, Оливер согласился бы мне помочь, но мы с ним только начинаем дружить. Не стоит портить дело и раньше времени показывать, какая я сумасшедшая.
– Элис, я твоя лучшая подруга вот уже много лет, поэтому знаю, что вероятность того, что ты меня послушаешь сейчас, стремится к отрицательной бесконечности, но неужели ты и вправду хочешь влезть в ЦИС?
– Должна, Соф. Петерман что-то скрывает, и нужно разобраться что. Особенно теперь, когда выяснилось, что Макс тоже помнит наши сны.
Я уже вижу здание ЦИСа, оно чернеет вдалеке, на нем мигают красным лампочки сигнализации. ЦИС похож на инопланетный космический корабль, если инопланетянами можно назвать архитекторов рубежа веков. Или на гигантскую статую R2-D2, робота из Звездных войн. Я застегиваю молнию толстовки повыше.
– Не могу поверить, что он с тобой не пошел, – говорит Софи. – И что он… ну, ты знаешь. Реальный. Мне этот факт все еще выносит мозг, если честно.
– Он не говорил, что не пойдет, – бросаюсь я на защиту Макса. – Просто не обещал пойти. Иногда он не очень похож на парня из моих снов. Хотя в последнее время парень из моих снов тоже не очень-то похож сам на себя… – Я вспоминаю, как глаза Макса поменяли цвет. Вспоминаю, как нас разделял экран айпэда.
– У меня уже голова кругом, – говорит Софи. – Иногда, поговорив с тобой, я перестаю понимать, что реально, а что – нет.
– А теперь представь, каково мне! – шепчу я.
Дохожу до двойных входных дверей ЦИСа, достаю украденное удостоверение Лилиан и прижимаю его к считывающему устройству справа от ручки двери. Пока все слишком просто. Чувствую себя девушкой Джеймса Бонда.
Но… ничего не происходит.
– Вы что, издеваетесь? – не сдерживаюсь я.
– Что такое? – спрашивает Софи.
– В понедельник я украла карточку у секретарши, но дверь не открывается. Наверное, она ее уже деактивировала.
Снова и снова прижимаю карточку к устройству. Ничего, ничего, ничего.
– Переверни, – советует чей-то голос, я оборачиваюсь и вижу Макса. – Ты подносишь не той стороной.
– Соф, я тебе попозже перезвоню, – говорю я и кладу трубку.
– Скажи, а что именно мы ищем? – спрашивает Макс. Мы поднялись по лестнице в кабинет и теперь обыскиваем его при свете настольной лампы, которую рискнули включить. Я копаюсь в столе, надеясь отыскать бумажку с паролем от компьютера, а Макс исследует содержимое огромного зеленого шкафа с бесчисленным множеством ящиков.
– Себя, – говорю я. – Мы ищем себя.
– Но вот же мы, – замечает Макс, озадаченно хмурясь, и я хихикаю. Как же буквально он все понимает. Но вот же мы. Он все-таки пришел. И все кажется мне немного сюрреалистичным.
– Ты же понимаешь, о чем я, – говорю я. – Папки с картами. Там должны быть наши имена, даты посещения ЦИСа, что-то такое.
Макс открывает один из ящиков, и стопка бумаг вылетает из него на пол.
– С порядком тут как-то не очень, – критически замечает он, поднимает бумаги, быстро просматривает их и убирает обратно в шкаф.
– Я все больше убеждаюсь, что Петерман солгал, когда сказал про новую компьютерную систему. Зачем вкладываться в такое, когда даже не можешь по папкам все разложить? – Смотрю на Макса в ожидании ответа и замечаю, что он больше складывает бумаги, чем читает.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
