— Марии Магдалины. Мы считаем, что Иисус спал с ней. Они были любовниками. В Библии есть тому свидетельства. Она была проституткой, и мы уподобились ей. Она оставила свой образ жизни и стала любовницей Иисуса.
— Жаль тебя разочаровывать, сестра, — сказал Калхаун, — но этот благодетель человечества давно мертв, как гнилой пень. Если ты будешь ждать, пока Он тебя осчастливит, твоя щелка высохнет и развеется по ветру.
— Спасибо, что просветил, — усмехнулась монахиня. — Но мы не совокупляемся с Его плотью. Мы довольствуемся духовной близостью. Мы позволяем Святому Духу овладевать мужчинами, чтобы они могли взять нас, как Иисус брал Марию.
— Без дураков?
— Без дураков.
— Знаешь, мне кажется, что старик прямо-таки бушует внутри меня. Почему бы нам не прогнать этих клоунов, моя сладкая, и не завалиться на заднее сиденье, чтобы старик Калхаун мог ввести тебе хорошенькую дозу Иисуса.
Калхаун привстал, наклоняясь к монахине. Она наставила на него пистолет:
— Оставайся, где сидишь. Если бы это было действительно так, если бы ты исполнился духом Иисуса, я позволила бы тебе войти в меня в тот же момент. Но ты полон дьяволом, а не Иисусом.
— Черт, сладкая моя, дай шанс и дьяволу тоже. Он ведь довольно забавный парень. Давай-ка мы с тобой позабавимся… Ладно, проехали. Но если изменишь свои намерения, религия мне не помешает. Я очень люблю трахаться. Я трахал все, до чего мог дотянуться, кроме разве что попугаев. Да и попугая взял бы, если бы только мог найти дырку.
— Я никак не думал, что мертвецов можно чему-нибудь научить, — сказал Уэйн, стараясь направить разговор в нужную сторону, чтобы понять, что происходит и в какую переделку они попали.
— Я уже говорила, что у нас особенный орден. Брат Лазарь, — она махнула рукой на водителя, а толстяк, не оборачиваясь, поднял руку, — его основатель. Я думаю, он не будет против, если я расскажу его историю и о том, чем мы занимаемся и почему. Надо же просвещать язычников.
— Не называй меня язычником, — возразил Калхаун. — Язычники — это те, кто ездит в этом проклятом автобусе с бандой вонючих мертвецов в идиотских шапках. Проклятие, они даже не способны воспроизвести простейшую мелодию.
Монахиня проигнорировала его протест.
— Брат Лазарь когда-то был известен под другим именем, но теперь оно не имеет значения. Он был ученым и вместе с другими работал в той лаборатории, откуда вырвались бактерии, заставившие мертвецов возвращаться к жизни, пока в их головах остаются неповрежденные мозги.
Брат Лазарь переносил колбу с экспериментальными материалами, и один из лаборантов, не зная о ее содержимом, решил подшутить и подставил ему подножку. Брат Лазарь споткнулся и уронил колбу. Кондиционеры в одно мгновение разнесли бактерии по всем помещениям исследовательского центра, потом кто-то открыл дверь, и зараза распространилась по всему миру.
Чувство вины полностью завладело душой брата Лазаря. И не только из-за того, что он уронил колбу, но в первую очередь потому, что он принимал участие в создании этих бактерий. Он оставил лабораторию и отправился скитаться по стране. Он не взял с собой ничего, кроме скромного запаса еды и питья и нескольких книг. Среди них оказались Библия и малоизвестные религиозные книги, такие как Апокриф и отвергаемые Церковью части Нового Завета. По мере изучения этих книг ему открылось истинное назначение отвергаемых частей Библии. Ему открылся их смысл, а потом во сне к нему явился ангел и поведал еще об одной книге. Проснувшись, брат Лазарь взял ручку и записал слова ангела, идущие из уст Господа, и в этой книге объяснялись многие тайны.
— Вроде половой жизни Иисуса, — вставил Калхаун.
— И о половой жизни Иисуса, и о том, что не надо бояться слов, обозначающих сексуальную активность. О том, что Иисус был не только Богом, но и человеком. О том, что секс, если он посвящен Христу и совершается с открытым сердцем, может быть волнующим религиозным откровением, а не просто совокуплением двух диких животных.
Брат Лазарь скитался по горам и пустыням, размышлял о тех вещах, что открыл ему Господь, и вскоре получил еще одно откровение. Тогда он обнаружил огромный парк аттракционов.
— А я и не знал, что Иисусу нравятся качели и все такое, — заметил Калхаун.
— Парк давно был заброшен. Когда-то он был частью территории развлечений, называемой "Диснейлендом". Брат Лазарь знал о нем. Таких увеселительных парков в стране было построено несколько, а этот, оказавшись в эпицентре военных действий между "шевроле" и "кадиллаком", был разрушен и почти полностью занесен песками. — Монахиня торжественно воздела руки. — И в этих руинах он увидел новое начало.
— Остынь, детка, — произнес Калхаун. — А не то получишь удар.
— Он собрат там сочувствующих мужчин и женщин и стал читать проповеди. Старый Завет. Новый Завет. Отреченные Евангелия. И новую Книгу Лазаря, поскольку к тому времени стал называться Лазарем. Он взял себе новое имя, символизирующее новое начало, восстание из мертвых и возвращение к новой жизни. — Монахиня сопровождала свою речь энергичными жестами, и на ее верхней губе выступили капельки пота. — Тогда он вернулся к научной деятельности, но посвятил ее новой цели — служению Господу. Став братом Лазарем, он понял предназначение мертвецов. Он стал учить их работать, чтобы во славу Господа построить величественный монумент. Этот памятник и эта община монахов обоего пола будут называться Землей Иисуса.
Монахиня произнесла слово "Иисус" с какой-то особой интонацией, и мертвецы, словно повинуясь ее сигналу, встрепенулись и затянули хором: "Бласлови нас, Иис".
— И как же вы заставляете мертвецов работать? — спросил Калхаун. — Собаками травите?
— При помощи науки, поставленной на службу Господу нашему, Иисусу Христу, вот как. Брат Лазарь изобрел новое устройство, которое вживляется в мозг мертвецов через верхнюю часть черепа и контролирует их основные поведенческие функции. Делает их пассивными и послушными, по крайней мере способными выполнять простейшие команды. С этим регулятором, как называет устройство брат Лазарь, мы пользуемся помощью мертвецов и можем выполнять большие работы.
— А где вы берете мертвецов? — спросил Уэйн.
— Мы покупаем их у Мясников. Спасаем от нечестивых занятий.
— Им следовало просто прострелить череп и навсегда вернуть в землю, — сказал Уэйн.
— Если бы мы использовали мертвецов ради собственного блага, я могла бы с этим согласиться. Но это не так. Мы трудимся ради Господа.
— А монахи трахают сестер? — спросил Калхаун.
— Если ими овладевает дух Господа, то да.
— И могу поспорить, что это случается нередко. Не такой уж плохой расклад. Мертвецы трудятся на стройке в парке аттракционов…
— Это больше не парк аттракционов.
— …и имеют массу свободных кисок. Звучит соблазнительно. Мне это нравится. Этот старый мудак, там, наверху, гораздо умнее, чем может показаться.
